Есть такая болезнь - жизнь
Шрифт:
– Расстроилась?
– А ты?
– Я не думаю, что она со зла. Я разберусь, сестренка.
====== Часть 115 ======
Ира еле дождалась окончания рабочего дня. Внутри все кипело. Дима в ординаторскую не вернулся, он сделал обход, затем часа два торчал в кабинете заведующего, затем ушел на операцию. Как он может оперировать после их размолвки, Ира не понимала. Она думать даже не о чем другом не могла, а он внешне был совершенно спокоен. В общем, в четыре двенадцать Ирочка схватила свои вещи и поехала к матери. Разговор с матерью тоже облегчения не принес. Арина объясняла дочери, что хоть у Димы очень много достоинств, но он все равно другой. У него иной уклад жизни, иное мировоззрение. Может они с Ирой действительно не пара. Ира проплакала
Дима еще раз посмотрел больного в реанимации. Было поздно, почти восемь часов, но идти в пустую квартиру жуть как не хотелось. Он поднялся в администрацию. В кабинете отца горел свет. Он постучал и вошел. За столом сидел Сергей в очках и что-то читал. Дима поймал себя на мысли, что даже не подозревал, что отец носит очки.
– Наконец-то,- произнес Сергей,- я домой не иду тебя жду. Уже звонить собирался.
– Злата была?
– Конечно, была, в истерике. Что там твоя супружница учудила? Да в принципе не она учудила, а Федор старый стал, его на воспоминания потянуло. А люди, видишь, они не понять пытаются, а осудить. Так оно проще.
– Пап…
– Хочешь спросить правда ли это? Правда, сын. Только не такая грубая.
– А какая?
– Дима, у нас с твоей матерью достаточно большая разница в возрасте. Когда, я был практически взрослым, она была подростком. Но чувства были, гормоны играли, причем поверь у обоих. А вот мозгов у нее совсем не было и она мне мстила за отсутствие близости. А я был связан, не столько законом, сколько обещанием, данным мной родителям. Это был очень трудный период для нас обоих, но мы выросли и справились, и сумели создать семью, и любить друг друга всю жизнь. Пусть говорят, от нас уже не убудет. Ты мне лучше скажи, что у тебя с женой не заладилось. Сын тебе сложней, чем мне строить отношения.
– Отчего?
– Я с Мариной рос вместе. У нас один уклад жизни, одни вкусы, интересы, и то бывают ссоры, и разногласия. А ты человек слишком авторитарный, слишком самодостаточный и мало слушаешь других, особенно когда не считаешь их авторитетом. Ей трудно с тобой. Она хочет остаться личностью, а ты превращаешь ее в рабыню, наложницу. Не понимаю.
– Не превращаю я ее в наложницу. Просто я привык к порядку, а она вещи разбрасывает. Я говорю, что одеваться надо прилично и красиво, а она считает, что надо удобно. Но дело не в этом, она рожать не хочет. Как ты, отец четырех детей, считаешь, мы сильно мешали твоей работе?
– Работе вы мешали. Но вы были моей отдушиной. А мать, даже от няньки отказывалась. Она все должна была сама. Не я посадил ее дома, а вы. Ты любишь ее?
– Иру? Да, я даже сегодняшнюю выходку пытался оправдать. Но ты меня переплюнул.
– Иди к ней, не надо объяснений, просто приди и позови домой. И никогда не суди людей слишком строго. Мы не боги. И еще наладь отношения с Левой. Сестру пожалей.
Дима подъехал к дому матери Иры. Еще пол часа ждал чего-то в машине, но вдруг понял, что время позднее и еще через пять – десять минут заходить будет уже просто не удобно. Он поднялся на третий этаж и позвонил. Открыла двери Наталья, жена Федора.
– Добрый вечер тетя Наташа. Ирочку позовите.
– Проходи, Дима, проходи. Ты с работы, голодный, небось. Пойдем, накормлю.
– Спасибо, нет. Я не голоден. Она уже спит?
– Проходи, слушайся старших. Сейчас позову.
Она скрылась в одной из комнат. Буквально через пару минут в прихожей появилась Ира. В ночной рубашке, с опухшими от слез глазами. Она встала напротив Димы и разрыдалась.
– Ты с мамой наговорилась? Пойдем домой.
Она кинулась к нему, прижалась крепко, крепко и рыдала в грудь. А он обнимал ее и приговаривал
– Ирочка не надо, не плачь, все хорошо, все образуется.
Из комнаты вышли Наталья и Арина.
– Тетя Ната! Ну что же это такое!
– Семья, молодая семья. То ли еще будет! Дима, пойдем ужином накормлю. Ира у нас гостила, не готовила. А ты
с работы, я же вижу. Пойдем, внучек. Федя, к нам Димочка пришел, пойдем с ним за стол.Они сидели за столом, пили чай. Дима ужинал.
– Как Вы так можете, тетя Наташа?
– Что могу? Вместе надо учиться жить. А у меня школа огого. Федя тоже подарком не был. Да еще не скрывал никогда своих чувств к другой женщине.
– Наташа, что ты право?
– А что не так?
– Я тебя любил. А ее так, как Богиню. Но она никогда никому не давала даже малейшего повода. Она не была для нас женщиной, она была богиней. Ее личная жизнь всегда была на виду и за кадром одновременно.
– Так я к ней и не ревновала никогда. Не поверите, но действительно не ревновала. Боготворила, советовалась. Несла ей все самое сокровенное. Знала о его чувствах к ней и не ревновала.
– Вы о ком?
– Арина, ты не поймешь. О Любе Корецкой. У Феди, да и не только у Феди, Было две экологические ниши. Одна занята Любой – идеалом, а другая семья. Это у нее была одна ниша. Но хлебнула она по жизни, не позавидуешь. Муж, красавец, тиран и бабник в одном лице, дети. Она рожала в среднем раз в четыре года. Еще Сережа и Варя, Сашина племянница. А потом Маша в подарок. Но она была матерью. Помню, ее в Афганистан отправили в командировку. Никто не знал, даже Саша. Она звонила каждый день и всем детям желала спокойной ночи и пела колыбельные по телефону. А иначе они не ложились. Мне потом Федя рассказал, он там с ней был месяц. А Саша, всегда выглядел на все сто. Она ему на работу стирала и гладила по две рубашки на день. Он директор, ему положено. Готовила тоже как богиня. Мы часто у них бывали. И дома в глаза мужу заглядывает, прям кошечка. А на работе железная леди.
– Наташа, он любил только ее.
– Федя, все женщины на него молились.
– Так было на кого. Но любил он ее и детей. Если бы она пятого ему родила, то Машки бы и не было. И бабником он особо не был, но сохли по нему все, это точно.
====== Часть 116 ======
Суббота, семь тридцать утра. Дима открыл входную дверь и не смог сдержать удивления, перед ним был Лева.
– Доброе утро. Я знаю, что ты сегодня не дежуришь, завтра у тебя выходной. Вот я пришел с тобой поговорить.
– Проходи, а причем выходной?
– Давай выпьем и поговорим, так чтобы больше недомолвок между нами не было.
– Лева, я не пью, даже в выходной. Что ты хотел? Проходи на кухню. Сейчас я Ире скажу, она приберет в комнате. Подождешь? Я оденусь.
– Вы что еще спите?
– Да, суббота, выходной. А ты почему на ногах?
– Мы встаем в пять, так сын просыпается, а затем он требует общения. Потом у него туалет, завтрак, ну и всякие дитячьи дела. Я до работы успеваю с ним часа два, а то и три пообщаться и понянчиться.
– Хорошо, так что ты хотел в такую рань?
– Поговорить о тебе, о Злате и обо мне.
– Что не так у Златы?
– Она переживает, потому, что ты не приходишь, что не видишься с ней. Дима, вы были всегда близки, вы почти ровесники. Неужели, я настолько тебе отвратителен, что ты предпочитаешь отказаться от общения с сестрой и племянниками?
– А если так?
– Объясни. Ты взрослый человек. Ты можешь пойти на компромисс. Дима мы дружили когда-то.
– Давно и неправда. Лева, я считал тебя другом потому что моя сестра тебя любила. Но после того, что ты с ней сделал! Я много думал, принимал во внимание молодость, избалованность, эгоизм. А вот на другой чаше весов были слезы и горе моей сестры. Ты даже не представляешь, что она пережила, когда ты ее бросил. Она старалась для тебя, как могла, но если ты свое поведение с ней списываешь на молодость и избалованность, то поверь, что девочка из профессорской семьи всю жизнь не у плиты стояла и не полы мыла. Только в отличие от тебя у нее была совесть и честь. А ты пользовался, наигрался и бросил. Не перебивай меня. Ты сам хотел услышать, так слушай. Она тебе готовила, стирала, мыла, ублажала, а ты водил друзей, хвастался красивой живой игрушкой. Ты чуть не убил ее, понимаешь?