Есть такая болезнь - жизнь
Шрифт:
– Рабочий день закончился. Мам, я к себе домой пришел?
– Домой, но у меня гостья. Ты проходи к себе в комнату, а то мы с ней на кухне чай пьем.
– Я мне на кухню нельзя?
– Наталья Петровна, я пойду, спасибо за книгу.
Перед ним была Катя.
– Да, что ты Катюша, мы же только разговаривать начали. Нам сын не помешает.
– А я не приглашала, я свои старые медицинские книги в букинист понесла, там Катюшу и встретила. Она учебник искала, общую хирургию.
–
– Да, у бабушки есть учебник, но там Юля с Ярославом живут, они его и взяли. А мне в библиотеке сказали, что все на руках. Я все учебники в букинисте беру, и дешево и все есть, и никого не напрягаю.
– А Юля это та твоя сестра, ради которой ты прогуливаешь?
– Да, она дочь папиного брата.
– Мама, налей нам с Катенькой супа, или вы уже ели?
– Да, да, конечно. Катенька, поешь вместе с нами.
– Спасибо, – она села за стол.
– Так Юля дочь директора?
– Да. Она хорошая, просто…
– У меня на вскрытии была ее мать, только о Юленьке и говорила. Мозоль на одном месте ваша Юленька. Видно, не тебе ни брату от нее покоя нет. Так ты учебник нашла?
– В букинисте нет, но Наталья Петровна сказала, что у вас дома он есть, вот я и зашла.
– Хорошо, что зашла. И хорошо, что я застал тебя.
– Что-то не так?
– Все так, я просто рад тебя видеть. Правда, рад. Прости за мою прошлую выходку. Я очень жалею, что так повел себя.
– А Лена? Вы помирились?
– Нет, Чтобы помириться, надо было жениться на ней. А я кажется, люблю другую.
– ААА! Ладно, спасибо за суп, мне пора.
– Тебя проводить можно?
– Меня? Нет, не стоит. Тарас, лучше уделите время той кого любите.
– Я хочу уделить время тебе, что пойдем.
– Да, пожалуй.
Тарас проводил ее до дома и вернулся к себе. Сразу прошел в свою комнату и завалился, не раздеваясь на кровать. Через некоторое время его позвала мама.
– Да, мам, что ты хотела?
– Так кого ты любишь? Я не глухая, я все слышала.
– Катю, мама, я люблю Катю. Слушай, а может украсть ее, бросить работу и уехать на край света.
– А может, просто с ней встречаться? Потом жениться и работать здесь, в Москве.
– Мама, она дочь моего руководителя. Как ты не понимаешь?
– Конечно, я понимаю, что твои трупы гораздо важнее, я понимаю, что ее отец, значит для тебя больше чем она. Я все понимаю. И главное, что я понимаю, что не так надо было тебя воспитывать, не те качества прививать. А то нелюдь получился.
– Мам, не расстраивайся, а то давление подскочит. Она еще маленькая, еще ребенок. Я подумаю, как мне быть с ней, я решу. Я отпрошусь на завтра и схожу к ней в институт. Мам, я постараюсь. Ты думаешь, что я ей нравлюсь? Скажи честно. Неужели я могу нравиться молоденькой девочке. Завтра я все исправлю, обещаю.
====== Часть 129 ======
Борис вызвал Диму к себе.
– Сколько ты собираешься держать в отделении Ксюшу? Дима, она ходит, ты молодец, ты ее сделал человеком, ты дал ей жизнь. Все, мы не можем ее больше держать. Выписывай, звони в интернат, пусть забирают.
– Дядя Боря, я прошу, я очень Вас прошу
подержать ее еще неделю. Она слабенькая, в интернате ее забьют, Вы знаете их порядки. Пусть окрепнет, ходить лучше будет, еще ЛФК получит, еще физио.– Дима, ты себя слышишь? Ты мне сейчас, как врач говоришь? Или как племянник?
– Думайте, что хотите, оставьте ее.
– Я не думал, что ты так привяжешься к ребенку. Сядь, поговорим. Что у тебя в семье? Почему Ира не рожает?
– Гормоны. Дядя Боря, причем моя семья?
– Ты хочешь удочерить Ксению? Димыч, не тот вариант. Ты ее создал, да она может быть полноценным ребенком, а может нет. Ты ее наследственность знаешь? Ты думаешь ее мать носила с удовольствием? Нет, там была куча попыток прервать нежелательную беременность, а может и алкоголь и наркотики. Что ты о ней знаешь?
– Она ребенок, которому я могу дать шанс.
– Ты будешь ее всю жизнь лечить?
– Я буду ее любить.
– Дима, чужой ребенок остается чужим, поверь моему опыту, не проверяй на себе. Я Артему стал отцом, когда ему было полтора года, не пять лет как Ксюше. Я знал его мать, я любил их обоих. И что в результате, когда появился тот кто его бросил, кто не вложил в него ни капли души, а просто пришел и сказал, что он родной, то есть биологический, а я никто. То все, абсолютно все, что я делал было перечеркнуто. Да он вернулся, вроде понял. Но ведь и я понял, многое понял.
– И поэтому Вы изменяете жене?
– Так, не серьезно. Димыч, поживи с мое, и ты поймешь. Алька хорошая, но … слушай, я перед тобой отчитываться должен? Я от семьи не уйду у меня две дочки, родные, чернявые, все в меня. Я сына хочу, но сыновья у старшего брата, а у меня только девочки. И вообще, мы говорим о тебе и о том, что ты хочешь сделать глупость. Ты Ире говорил?
– Нет, мы почти не разговариваем, то некогда, то не о чем.
– Понятно, так ты поговори. Тебе одному все равно ребенка не дадут. Хотите взять, давайте договорюсь, выберем здорового, с нормальной наследственностью.
– Спасибо, за совет, дядя Боря. Так разрешите Ксюшу оставить в отделении?
– Упрямый, весь в папашу. Неделю дам и не дня больше, понял?
– Спасибо.
– Валера, как такое могло случиться? Простейшая операция! Ты понимаешь, что я говорю?
– Да, я все понимаю. Но в морге труп. И его оперировал я. Кто делает вскрытие? Я должен присутствовать.
– Тарас. Я сам не мог, нас обвинят в сговоре. Артур не объективен и мозгов у него маловато. А Тарас знает свое дело.
– Господи, я не понимаю. Все шло нормально, я закончил операцию и все в один миг, ДВС синдром и больного нет. Где текло я не видел. Будет суд, институт возглавишь ты.
– Валера, ты мою позицию знаешь, она не изменилась. Ты с родственниками говорил?
– Да. Они угрожают, и они правы. Анестезиолог еще пострадает.
– Кто работал?
– Влада.
– УУУУУУУУУУУУУУУУУУ!
– Во. Во! у нее ребенок до трех лет, а она давала наркоз в ночную смену. Тоже нам плюс. Да не в этом дело, мужику сороковник, а он умер. Все звони Владе и пошли на вскрытие.