Есть только ТЫ

— Ты меня плохо слышишь?! Я запрещаю тебе уезжать с ним! Маша, скоро вас разведут и ты свободной станешь. Из жалости решила снова на попятную пойти. Ты мне обещала.

О чем она говорит?

С ужасом смотрю на мужа. Боюсь, что он поверит в слова мамы. Я ничего не обещала ей.

Серёжа хмыкает и делает шаг в мою сторону. Крепко обхватывает ладонью мой локоть, подталкивает к двери.

— Пошли. Покажешь, где твои вещи лежат. Помогу собраться.

Он предельно серьезен и собран. И следа от веселья не осталось.

Как только выходим из гостиной, я произношу:

— Я ничего маме не обещала. Могу…

— Не стоит оправдываться. Я верю тебе, Маш. Пока что верю.

Не узнаю интонации. Такие мне не знакомы. Неужели так сильно слова мамы задели?

Тоска рвёт сознание. Миллионы кусочков меня разлетаются по дому. Я как — то резко осознаю насколько мы отдалились друг от друга. Перестали чувствовать. Как же так? Раньше с полувзгляда мысли друг друга прочесть могли.

Разворачиваюсь на ходу и в глаза мужа заглядываю. Хочу найти там ответ на самый важный вопрос — «мы ещё есть?».

Сережа протягивает руку и нежно касается моего подбородка. Поглаживает скулы, двигаясь в сторону виска.

Безумно приятно и люто страшно.

— Когда ты рядом, я точно осознаю — я не один. Хочу и дальше быть сильным. Не бросай меня. Иначе последствия будут ужасными. Без кислорода не прожить и дня.

Он всегда был таким. Серёже ничего не стоит сказать всё, что думает. В отличие от меня он не боится быть непонятым. Реакция окружающих не ранит самооценки.

Подаюсь вперед и прижимаюсь к мужу всем телом. В ту же секунду оказываюсь в теплых объятьях.

— Паспорт твой надо забрать. На остальное пофиг, — хрипло шепчет мне на ухо, поглаживая мой затылок.

Видимо я где — то согрешила очень злостно.

Не успеваем подняться на второй этаж, как из гостиной раздается вскрик, после — громкий звук падения. Паника глушит инстинкт самосохранения. Отталкиваюсь от любимого и несусь вниз перепрыгивая через ступеньки.

Глава 19

Глава 19

Мария

— Ты меня продать решила?

Произнесенные мною слова настолько ужасны, что я скрежет собственных зубов ощущаю.

Мне настолько противно… Выворачивает наизнанку. Словно бы я рот песком прополоскала и теперь его песчинки мне впиваются в мягкую кожу, разрывая её и пропитывая рецепторы кровавым привкусом.

Так просто взять и предложить мне отношения с другим мужчиной, пока мы с Серёжей женаты? Хотя эту ультимативную форму и предложением то не назвать.

С чего она взяла, что я вот так просто соглашусь?

Мне больно физически. А ещё сильнее морально. Невыносимо.

Она это видит. Не может не видеть. И знаете что? Ничего. В маме не меняется ничего. Ни один нерв на лице в движение не приходит. Отстранённое равнодушие, это всё, что я в ответ получаю.

Ей всё равно на моё мнение и желания. Нужно только одно — покорная, тихая дочка, которая будет исполнять любые желания.

Удобная.

Всю жизнь я была удобной. Ходила гулять только туда, где было позволено. Если нужно было дома остаться — без проблем. Отзвониться, снять фото подтверждение, всё это в моей жизни было.

Я не знала, что можно иначе, пока Серёжа в моей жизни не появился.

Как я могла так глупо запороть свою жизнь? Был шанс выбраться. Серёжа мне его подарил, а я бездарно его упустила.

Мой Серёжа.

Самый любимый.

Самый нужный.

Нахожу пальцами в кармане сарафана клочок бумажки. Рисунок.

Нестерпимая боль сердце пронзает. Как я его обидела… Множество раз. Просто невообразимо.

Когда маме стало вновь плохо (стало ли вообще? сейчас сомневаюсь), он предложил вызвать ей скорую и уехать домой, оставив её с сестрой. Я не согласилась, вновь поддалась на уговоры родной. Помнила слова врача, что ей нужно поберечься сейчас и ни в коем случае не волноваться.

Мама, обмякшая, лежала в гостиной на диване и прощалась со мной. Говорила, что любит, что сожалеет, что я лучшее, что с ней в жизни случалось. Как её бросить после этого можно было? Я не смогла. Вытирала её слёзы, сидя рядом, и свои проливала.

С самого рождения груз ответственности во мне взращивался. Сейчас пожинаю плоды.

Серёжа тогда, два дня назад, сказал, мол, устал от спектаклей и я разозлилась. Он не понимал, да и не понимает, моей привязанности.

Мы повздорили очень сильно. Без излишнего шума, но я поняла — это всё. Конец. Последняя капля.

Он достал из бумажника небольшую гравюру и бросил ее на журнальный стол, давая понять, дескать, заканчиваем.

В тот момент я мгновенно обмякла. Почувствовала его решимость.

Когда-то давно, мы тогда ещё встречались, я попросила Серёжу попозировать мне. Он долго отнекивался, но в итоге согласился. Несколько дней я рисовала его. Было много вариантов набросков. Просила его пересесть или встать ближе к окну, чтобы свет лучше падал. А после — себя рядышком пририсовала. Получилось очень реалистично и Серёжа забрал небольшую гравюру себе. Заламинировал её и носил с собой всегда. Говорил, что частичка меня всегда рядом с ним.

А сейчас её нет. Он один. И я без него.

Он всегда меня поддерживал. Каждую работу. Находил разные, самые нужные слова для поддержки. Подмечал детали каждого рисунки и точно знал посыл и эмоции мною вложенные в рисунок.

Как мы будем друг без друга?

Пустота такая, что хочется выть. Свет умер. Ветер умер. Звук умер. Ничего нет.

У меня всего-то один талант был на протяжении жизни — я не плохо рисую. Закончила художку с отличием. Но для чего это? Я только для Серёжи иногда рисовала. Или Серёжу. Ему это больше не нужно. Значит и никому другому не нужно. Я никому не нужна.