Эстель в поисках счастья. Часть третья

Доминик продолжал рассказывать о Жанне Д'Арк. Путешественники слушали его со страстью и упоением.

Эстель решила, что должна снова увидеть окна квартирки, где она написала милые городские зарисовки, симпатичные натюрморты и несколько портретов.

Ее квартирка была расположена в непосредственной близости от городских часов, с удивительном фахверковом домике. Окна были открыты. Наверное, новый житель волшебной художественной квартирки тоже обожает слушать звон городских часов. Интересно, он поменял обстановку в комнате? Может, слегка передвинул мебель? Или уставил ее комодами, статуэтками и прочими интерьерными безделушками? Понял ли он, что когда-то здесь были созданы достойные и чувственные картины? Одно было ясно: звон городских часов обладает потрясающей акустической силой. Услышав звон руанских часов хотя бы раз в жизни, вы непременно захотите услышать его снова. Единожды посетив Руан, вы непременно вернетесь в этот город. Отчасти чтобы вновь ощутить дух средневековья, вкусить гастрономическое блаженство и восхититься удивительным готическим собором. Но что самое важное, вас будет манить блаженный звон старинных часов.

С историко-культурной точки зрения главной достопримечательностью Руана можно назвать знаменитейший, запечатленный на десятках полотнах Моне и являющийся одним из ярчайших архитектурных воплощений готики собор, символичную церковь Жанны Д'Арк, осененное эпическим духом аббатство Сент-Уэн или (в крайнем случае) Дворец правосудия. Но Эстель неизменно отдавала должное астрономическим часам. Наверное, все дело в старинном механизме, исправно работающем много веков подряд. Это ведь чудо, что техническая конструкция, созданная в далеком четырнадцатом веке, по-прежнему приводит в действие магическую стрелку.

Эстель вспомнила, как часами сидела у арки с мольбертом, пастелью, карандашами, кистями и красками и делала городские этюды. Несмотря на свою серость, унылость, таинственную, но немного мрачную средневековость, Руан стал для Эстель источником творческой энергии. Она гуляла по чудесным улочкам, любовалась фахверковыми особнячками (нет-нет, здесь однозначно живут купцы или меценаты – кто-то, принадлежащий буржуазному сословию), посещала художественный музей, воодушевлялась работами Моне и Сислея, и в ее воображении зарождались удивительные по красоте, гармоничности и сбалансированности красок картины. Вдохновленная и нагулявшаяся, она устраивалась в кафе Le Petit Aubrge, заказывала порцию устриц с изумительным сырным соусом и в полной мере осознавала прелесть художественной жизни. Несколько месяцев, проведенные в Руане сделали Эстель частью французского художественного мира, бесследно растворенном в пространственно-временном континууме. Она позволяла себе спать до двенадцати, завтракала морепродуктами, часами бродила по мощеным улочкам и даже намеренно пачкала свою одежду красками (чтобы у окружающих складывалось впечатление, будто она немного не в себе). Эстель посвятила время, проведенное в Руане абсолютному творческому безрассудству.

Завершив свой художественный проект, она вернулась в Париж с чувством приятной опустошенности. Она была готова в очередной раз начать жизнь с чистого лица, познакомиться с новыми людьми, пересмотреть свои предпочтения в одежде, еде и искусстве.

И вот она снова в Руане: смотрит на окна волшебной вдохновляющей квартирки и слушает звон старинных часов. Она решила, что должна непременно показать своим попутчикам место, где она когда-то жила, провести их по улочкам, изображенным на ее картинах, разделить с ними огромное блюдо морепродуктов в кафе Le Petit Auberge.

Когда Доминик вновь предложил путешественникам сделать перерыв на обед, они поняли, что сопротивляться уже нет смысла. К тому же Лулу была намерена познакомить всех с настоящей нормандской кухней. Она ведь славится не только изысканными улитками, сдобренными сытными соусами (восхитительный, беспроигрышный контраст!), непредсказуемыми мидиями и забавными гребешками, но и восхитительными, дарующими ни с чем не сравнимые гастрономические ощущения десертами. В частности, здесь готовят изумительный яблочный пирог.

– В Нормандии ведь растет много яблок, – рассказывала Лулу. – Местные жители нашли им весьма интересное применение. Они не только пекут из них сказочные пироги, но делают настоящий суровый напиток – кальвадос. Нам с вами предстоит дегустация.

– Будем дегустировать кальвадос? – осторожно поинтересовалась Валери.

– И не только! Я устрою вам экскурс по миру нормандского алкоголя. Мы начнем с сидра, затем перейдем к яблочным ликерам и, наконец, торжественно выпьем по рюмочке кальвадоса.

– Лично я признаю только выдержанный кальвадос, – прокомментировал Доминик. – Я считаю, алкоголь с выдержкой менее пяти лети не имеет никакого смысла. Тот же кальвадос по сути напоминает обычную самогонку.

– Это и есть самогонка, – уточнил Гийом. – Его ведь делают обычные французские крестьяне из яблок, выращенных в собственных садах.

Да… Воистину Гийом был настоящим потомственным славянофилом. Он не только говорил по-русски, но и неплохо знал особенности русской культуры и менталитета. У них с Валери была договоренность: один день они общались друг с другом по-русски, другой – по-французски. Таким образом, они доводили владение языком (французского – для Валери, русского – для Гийома) до совершенства. Кроме того, они подбирали друг для друга словари, справочники, энциклопедии и художественную литературу. Это было настолько мило, что не могло не вызывать восхищение окружающих.

Путешественники устроились в ресторане La Couronne. Да… Эстель хотела показать друзьям местечко Le Petit Auberge, но они возжелали посетить ресторан высокой кухни (а La Couronne считался именно таким).

У ресторана была особая история. Он находился в самом центре Руана. Здесь подавали самые изысканные нормандские блюда: утиную грудку в медовом соусе, ассорти сыров (камамбер, рокфор, реблошон) с виноградом, яблочным муссом и орехами, морепродукты, яблочно-творожный пирог. Шеф-повар ресторана Вансан был рад каждому гостю. Он нередко выходил в зал, рассказывал посетителям о блюдах дня, предлагал продегустировать гастрономическую новинку, будь то свежий, мягкий Пон л'Эвек (это, кстати, тоже сыр, один старейших в Нормандии), купленный на рынке, багет собственного приготовления или апельсиновый десерт из желатина. Да… Вансен был настоящим французским шеф-поваром. Если бы кто-то освободил его от повседневных административных и управленческих обязанностей, он бы потратил свободное время на сочинение индивидуальных блюд для каждого клиента. Стоило ему выйти в зал, и он мгновенно считывал взгляды, настроения, пожелания и предпочтения. Если бы у него была возможность, он бы непременно осчастливил каждого посетителя. Он точно знал, что в моменты радости нужно съесть или выпить что-то яблочное (яблоки ведь обладают потрясающими свойствами, и как удачно, что они растут в Нормандии в огромных количествах!), а в моменты радости – что-то с содержанием лимонной цедры. Он знал, что людям с меланхоличным характером нужно есть как можно больше клубники и что экстравертам противопоказана говядина и морепродукты.

Вансен писал книгу по гастрономической психологии. Не то чтобы он желал прославиться, просто считал необходимым поделиться с миром знаниями, данными ему от природы, знаниями, обладающими удивительной экстрасенсорной силой, знаниями, необходимыми для сбалансированной жизни. Ты то, что ты ешь. Эту мысль однажды высказал Гиппократ. Вансен был с ним полностью согласен. Не стоит вступать в конфликт с собственным организмом. Это не только негативно скажется на его работе, но сделает мир вокруг тусклее, проще и обыденнее. Счастливый организм приводит тело в отличную форму и придает губам форму блаженной полуулыбки.

Об этом и многом другом Вансен планировал написать в своей книге.

Когда путешественники устроились за огромным круглым столом у окна, Вансен наблюдал за происходящим в зале из своего заветного уголка. Да-да, у него был заветный уголок, откуда было видно каждого гостя. А как иначе считать общую атмосферу, если не присмотреться ко всем сидящим в зале?

– Bonjour, mes amis¹! – поприветствовал Вансен новых гостей.

Как это мило. Он разговаривает с посетителями как с друзьями.

– Bonjour, cher Vincent²! – радостно произнесла Лулу и поцеловала Вансена в щечку.

Очевидно, они были знакомы. Неудивительно, Лулу ведь частенько путешествуют по регионам, посещает аутентичные места и ресторанчики и, наверняка, знакомится с поварами, шеф-поварами, сыроварами, пекарями и виноделами. Она ведь не только изучает кухню Франции, но и старается каждый раз открыть для себя что-то новое: узнать новый рецепт для поваренной книги, пообщаться с кем-то, кто влюблен в гастрономию так же сильно, как она, попробовать что-то, что вдохновило бы ее на маленький подвиг.