Естественный отбор
Шрифт:
Это был не сон! Это было настоящее прощание…
Почему он поступил со мной так? Ведь я не понимала тогда, что всё происходит на самом деле! Он снова воспользовался моим беспомощным состоянием!
Вольф! Почему ты покинул меня? Почему ничего не объяснил? Я бы поняла…
ВОООЛЬФ!!!
Всё бесполезно… Он не ответит на мой зов. Он слишком далеко.
— Рихтер, я хочу домой… Я устала от постоянного напряжения. Я хочу покоя…
Брат, он всегда меня понимал. Понимал, когда я с мальчишками лазила по деревьям и оставляла клочки штанов на чужих заборах. Понимал, когда я выбрала своей профессией
Рихтер уладил все дела, которые касались моего последующего местопроживания и трудоустройства с Его Величеством, и увёз меня домой. Точнее, увёл. Через портал в кабинете ректора нашего университета. Не дал господину фон Вальдеку ни одного шанса взять у меня интервью, разогнал всех любопытствующих, оберегая меня от внешнего мира.
Всё потом. Интервью, вопросы, ответы, откровения…
Всё потом…
Глава 17
— Мадемуазель, от вас что, водкой пахнет?
— Угу.
— Вы что, пьете?
— Нет, я умывалась.
"Турецкий гамбит"
Мелкий осенний дождь за окном. Дробный стук капель по подоконнику заставляет открыть глаза и встретить очередной день… без него. Я заставляю себя не считать их, но календарь безжалостно напоминает мне об этом.
Неделя… Десять дней… Пол месяца… с того дня, как я умерла. Меня захоронили в фамильном склепе вместе с моей пра-пра-пра-прабабушкой королевой Мелиссой. Моя душа покоится там, в душной тесноте, под тяжёлой каменной плитой.
А тело живёт. Оно ест, спит, пьёт, посещает ванную комнату. Оно даже умудряется улыбаться при встрече с университетскими друзьями — приятелями, делиться впечатлениями о жизни во дворце, подробно и обстоятельно рассказывать о выдающемся гении господине Сарториусе.
Сокурсники даже затащили меня на студенческую вечеринку, где мне пришлось быть гвоздём программы, рассказывая леденящую кровь историю о поисках королевы Мелиссы и героической битве с призраком.
Романтичные барышни закатывали глаза от страха, охали и падали в объятия смышлёных кавалеров. Прожжёные алхимики размышляли о способах уничтожения умертвия особо изощрёнными способами. Скептики сомневались в достоверности моего рассказа. В общем, было весело.
О моей душевной драме не знал ни кто. Я не делилась этим с сокурсниками. Мне было вполне достаточно ежедневных излияний по этому поводу по комперу от подруг, и задушевных бесед с Лизеттой. Иначе не стал бы петь наш голосистый Хантон душевную песню о любви, которая заставила рыдать моё сердце, потому что это была наша история…
Пересеклись дороги наши лишь на миг.
Твой взгляд один, и, вдруг, огонь в душе возник.
Во мне печаль поёт натянутой струной.
Ну почему ты не со мной, не со мной?
Ты далеко, а с тобой всё говорю.
Как объяснить, что всей душой тебя люблю?
Что без тебя жизнь стала серой и пустой.
Что все мечты мои с тобой, с тобой.
Свет горит в окне.
Где-то вдалеке
Он светит мне, лишь мне,
Лишь мне.
На небесах за нас давно всё решено.
Но никому об этом знать не суждено
Тот путь пройдём, что предназначен нам судьбой.
Я лишь молю, что б быть с тобой, с тобой.
Ыыыыы!
Это что, такой оскал судьбы — злодейки? Я и так тоннами вливаю в себя валерианку, пустырник, даже фенобарбиталом иногда пользуюсь… не часто. А меня по оголённым нервам плетьми хлещут! За что?— Хантон, что это за песня? — хватило сил спокойно задать вопрос.
— Понравилась? Услышал где-то…
— Угу… Не знаешь, кто автор?
— Да я не интересовался… Что ещё спеть?
Ребята стали просить его исполнить что-нибудь весёлое, а я отправилась домой.
Из весёлого, в моей голове сейчас остались только междометья и экспрессивные звукосочетания.
— …ять!
— … здец!
и
— Йух!
Выздоравливаю? Или осеннее обострение?
Распустилась ты, Петра! Ходишь, сопли на кулак наматываешь, вместо того, что бы предпринять хоть что-то!
А вот и нет! Я всю сеть пролазила, выискивая свежие сведения о профессоре Сарториусе!
Сарториус… Со дня похорон королевы я ни разу не назвала его по имени… Даже, когда набирала запрос в поисковике компера, руки непроизвольно дрожали.
Ну, если он так не хочет, что бы ты его нашла, пойди человеку навстречу… оставь его в покое! Займись чем-нибудь полезным, продуктивным!
Чем? Если мне даже в университете каникулы продлили, и половину экзаменов за следующий семестр поставили. Для этого мне хватило нескольких прочитанных лекций для студентов и преподавателей о моей научной работе под руководством профессора… ыыы… Сарториуса, медного купороса ему на завтрак!
Крестиком, что ли научиться вышивать? Или, вместе с Лизеттой, начать вязать пинетки будущему племяннику?
В жутком расположении духа я вернулась домой, где гадина — судьба добила меня визитом позднего гостя. Глядя на посетителя, я мысленно перебирала способы его медленного умерщвления. Нет, я не кровожадная… Но я плотоядная, и мне что-то сильно не хватает протеина!
Мой испепеляющий взгляд абсолютно не возымел на него никакого действия.
Алберт мирно распивал коньяк в обществе моей семьи и вёл с ними лёгкую, непринуждённую беседу. Разъярённая фурия в исполнении Петры Олмарк-Леманской не имела успеха у зрителей. Они словно меня не замечали.
— Добрый вечер, — прорычала фурия, изображая крайнюю степень недовольства.
— Добрый вечер, Петра! — радостно отозвался Алберт.
Ну, и зачем надо ТАК улыбаться? Добиваемся эффекта самовозгорания? Только что-то огнетушителей рядом не вижу, или брансбойта растянутого. Я же ещё и керосинчику добавить могу! Нет, улыбается, глазами зелёными сверкает!
Очень хотелось спросить: "Чё надо, барииин?". Сдержалась. Мелькнула мысль, что он привёз сведения о местонахождении Сарториуса, которого по распоряжению принца искали все службы королевства. Но вовремя поняла, что для этой миссии Жорж вряд ли послал ко мне Алберта. Или он по личной инициативе, так сказать…
— Нам надо поговорить, — спокойный голос, дружелюбгый взгляд.
Не обманывает? Хм… Видно будет.
— Я догадалась… — успокаиваюсь. — Ри, — поворачиваюсь к брату, — мы займём твой кабинет?
— Пожалуйста… Ужинать будешь?
— А гость уже ужинал?
По лицу Алберта пробегает волна недовольства, но он быстро берёт себя в руки, и улыбается так же ослепительно.
— Да.
— Тогда, не буду. Идем… Алберт, — говорю, делая усилие над собой. Ведь собиралась обратиться к нему на "Вы" и "господин Ланге".