Эстетика бродяг

– Что за приз вы выиграли? – дрожащим голосом спросила Юля.

– Ах, да! Это два билета в Париж! И я сразу понял, когда увидел вас, что второй билет предназначался вам. Ведь верно?

– Да, - безмолвно, лишь разомкнув губы, ответила Юля.

Перед её глазами уже летели на конях меровинги, их длинные волосы превращались в узкие улочки старой Лютеции. По ним бродили кардинал ла Балю и Винсен де Поль, превращаясь лицами в Сержа Гензбура и Ален Делона. Откуда-то издалека доносились звуки уличных песен, веселый смех и звонкие голоса:

– Монжуа, друзья, монжуа!

Прекрасный город уже звал Юлю туда, куда и нам, возможно, лежит дорога. Пусть не завтра, но, чтобы пополнить ряды счастливчиков, il nous reste encore du temps* .

* у нас еще остается время (франц.)

Цитату я списал из сборника стихов поэтов мира на столе. На этом месте я понял, что уже совсем темно и больше нет чистых листов. Отодвинувшись от стола, я прилег на красный кожаный диван и захотел мороженой морошки.

Проверив холодильник, я решил позвонить Юле и прочитать ей стих. Только не тот, что написал сам, а из сборника поэтов мира. Поэт жил в Японии и назвал стихотворение: «Послание любимой в тот день, когда осталось лишь несколько лепестков», а само же творение звучало так: «В нескольких дрожащих лепестках, сокрытых средь листьев, как сильно я чувствую присутствие той, по ком втайне тоскую». Это была вершина, на которую я бы с радостью поднялся. Перерыв все комнаты, я выяснил, что потерял заветный номер телефона. Столь тяжелый удар заставил пойти на улицу и попросить в ночном магазине бутылку, в залог я оставил паспорт.

По дороге от ларька к дому меня окликнули. Человек подошел почти вплотную, его лицо было в нескольких сантиметрах.

– Ты помнишь меня? – спросил он.

Я его узнал.

– Ты человек, который гнил изнутри, - вырвалось у меня.

Он ударил меня в живот, потом по зубам. Сначала я почувствовал вкус крови, потом вкус грязи и пыли.

человек,

который

гнил изнутри

В каждом городе полно сумасшедших. Больше, чем можно выдержать и не сойти с ума самому. Поэтому мало кто может сказать, что сам он в полном порядке. Да, что там толковать, если приглядеться, то откроется еще более гадкая истина. Безумие течет по улицам, подобно мутной жиже, поверх голов, затопляя дома, площади и переулки. Как тут не сойти с ума.

На нас оседают тонны грязи и гниющего мусора, а там заводятся крысы и всякая зараза. И каждый сумасшедший ищет того, кто еще не заражен безумием. Что здесь творится?! Безумцы прыгают отовсюду, как с конвейера, они как вампиры в поисках - кого бы еще заразить своим безумием. Один из них явился за мной.

Он стоял надо мной, пока я приходил в себя. Взгляд вроде был нормальный, смотрел спокойно, дышал ровно, но если вглядеться - там безумие и пустота. Вопиющая о том, что он не просто сошел с ума, а слетел со всех катушек. Он и сам не знал, что сделает сейчас - улыбнется или размозжит мне голову.

– Серега, привет. Ты чего?
–  улыбнулся я распухшими губами.

– Извини, хотел тебя обнять, - пожал он плечами.
–  Но ты сказал, что я гнилой. Переклинило.

– Ты тоже меня извини, - поднимаясь, проговорил я.
–  Давно не видел тебя, перепутал с другим человеком. Ошивается тут поблизости.

Сергей торговал квартирами, но не в розницу, а оптом. Продавал одну квартиру сразу двум-трем покупателям и исчезал с кучей денег. Причем продавал квартиры, которые снимал на месяц-другой. Его ловили, пытались убить. А он чудом убегал, и все больше сходил с ума после каждой новой сделки, жил в своем безумном кошмаре и продолжал замышлять новые аферы.

Он перемещался по стране хаотично, стараясь обмануть свою судьбу. Однако сам в своем будущем не сомневался и вздрагивал от каждого стука в дверь.

Когда мы только познакомились, он представился Юрой, который торгует лесом. Мы жили у Эльзы, подрабатывали где придется. А после знакомства с Юрой работать перестали. И не просыхали месяцев пять - весну и лето. Каждый день мнимый лесопромышленник упаивал нас до нокаута и всё пытался залезть нам под кожу, в самое нутро. Сначала я не понимал, что он ищет. А потом понял. Средство против опухоли, которая разрасталась внутри и пожирала его.

Он был гнилым, не потому что положил на всех людей. Он просто не умел любить и терпеть свое одиночество, он искал истину, стараясь выковырять её, как какашку из задницы.

Особенно страшным было его веселье. Оно было пугающим, как у американского бандита Уильяма Банни, по прозвищу Малыш, который ел и смеялся, пил и смеялся, скакал на лошади и смеялся, стрелял и продолжал смеяться, убивал и все равно смеялся.

– Аа-а! Га-га-га!
–  орал Юра в крайней приступе веселья, запрокидывая голову.
–  Аа-а! Га-га-га-га! Га!

При этом он стучал руками и ногами с такой силой, словно вбивал обратно в преисподнюю что-то ненавистное и пожирающее его. В таком состоянии мы Юру побаивались.

Потом он исчез, но вскоре объявился, на этот раз вместе с истеричной подругой Настей и такой же истеричной собакой Эшли, прокусывавшей до костей конечности, мелькавшие в непосредственной близости от пасти. Тогда мы и узнали, чем на самом деле занимается наш лесопромышленник – аферист Сергей.

Он открылся Бертрану, Эльзе и мне и предложил сделать этот бизнес семейным. Предложение нам не понравилось, как и он сам. Вид у него был злой и бойцовский, словно постоянно прикидывающий - с какой вам лучше заехать, с левой или правой. И мы не сказали окончательный ответ.

В то время квартиру Эльзы днями и ночами навещали толпы пьяниц и торчков из числа музыкантов и художников. Самый пестрый сброд. Сергею такая компания понравилась, он снял квартиру поблизости и сутками просиживал у нас, покупая выпивку.

Особенно Сергея зацепил Андрон. Выпивая, Андрон всегда заявлял, что он бог. В принципе, по сравнению с другими заявлениями, это было на редкость здравомыслящим. Многие этого не понимали. Сергея же раздражало, что бог вот так запросто сидит и пьет с ним вино.