Эстония. Кровавый след нацизма: 1941-1944 годы. Сборник архивных документов

После окончания работы осталось от производящих работу пленных лишь 22 чел., которых, чтобы истребить свидетелей совершенных злодеяний, казнила сторожевая команда самым жестоким образом. Окончив назначенную для этих несчастных жуткую работу, погнали их вечером в находящуюся вблизи танкового рва крестьянскую баню, окна и двери которой завязали колючей проволокой, баню облили бензином или керосином и утром зажгли. В бане сгорели все 22 пленных.

Несмотря на предпринятые немцами мероприятия по уничтожению следов совершенных ими злодеяний, это им все-таки не удалось. На основании раскапывания главного рва на всем его протяжении – 800 м длиною расследованием, судебно-медицинской экспертизой и находками во рву установлено, что сжигание трупов производилось на всем протяжении рва, что доказывается большим количеством пепла, остатков праха, также обстоятельством, что земля на всем протяжении рва истлела. В параллельном главному танковому рву меньшем рву обнаружили при выкапывании на протяжении 65 м рва 127 трупов. При выкапывании трупов и при осмотре их врачебным экспертом установили дикий способ их казни. Трупы были соединены толстым канатом, руки веревкой завязаны на спине, и так как в нескольких случаях не нашли пулевого ранения, то можно заключить, что несчастных тянули в ров вместе с умершими и хоронили живыми. Также при раскапывании находящейся вблизи полевой канавы на протяжении 14,5 м нашли 30 трупов, которые похоронены в двух слоях, и, так как первые расстрелы, по высказыванию свидетелей, совершались там, немцы увезли большую часть трупов в главный ров, где их сжигали. Позднее, по-видимому, или из недостатка времени, или по незнанию производимой работы команды осталась часть трупов в полевых канавах не выкопанной и не сожженной. На еврейском кладбище около Ряпинской дороги обнаружили общую могилу, где при раскапывании нашли 4 трупа, но большую часть похороненных в общую могилу немцы сжигали, что также доказывается находками: пепел, отдельные останки праха и истлела земля. Судя по размерам общей могилы, можно предположить, что в могиле похоронено не меньше 50 чел.

При расследовании площади под баней установлено, что в бане действительно погибли люди путем сжигания. Несмотря на то что немцы увезли скелеты сгоревших с места, найдены судебной экспертизой на полу бани в большом количестве [обожженные] части человеческого костяного остова, чем установлен факт, что сжигание совершилось в бане, как это объявляют свидетели на допросе.

На основании всего упомянутого вполне установлена виновность в неслыханно диком совершении массовых убийств, которое было предпринято ими для истребления эстонского народа. Установлено их грозное и дикое самоволие над увезенными в концлагерь советскими гражданами, вследствие чего тысячи людей, проходящих через организованный немецкими фашистами и их сотрудниками ад, умирали или лишались навсегда своего здоровья.

Главная ответственность за эти дикие способы совершения массовых казней, мучений и неслыханной дикости и террора лежит на правительстве фашистской Германии и на представителях этого правительства в Эстонии во главе с генерал-комиссаром ЛИТЦМАННОМ и предателем народа Хиалмаром МЯЭ, но в особенности на следующих лицах:

1. Тартуский областной комиссар Курт МЕНЕН.

2. Тартуский военный комендант СС-полковник ХАЗЕБРУХ.

3. Начальник штаба тартуского военного коменданта и начальник полиции подполковник ШЕЙХЕНБАУЕР.

4. Начальник спецполиции СС-фюрер СЕЕФЕЛЬДТ.

5. Помощник начальника спецполиции ФАХРЕНБЕРГЕР.

6. Комендант лагеря старший фельдфебель Фриц и его сотрудники.

7. Начальник политической полиции Роланд ЛЕППИК.

8. Помощник начальника спецотдела КЮННАПУУ.

9. Делопроизводитель КЛАОС.

10. Помощник коменданта лагеря Р. ТАСКА.

Кроме этих принимали участие в казнях и мучениях еще около 100–150 немцев из сторожевой команды лагеря и политической полиции, из команды полиции СД и такое же количество предателей из политполиции и т. н. организации «Омакайтсе» («Самозащита»), фамилии которых расследованием до сих пор отчасти еще не установлены.

Председатель комиссии ЛАОССОН

Секретарь Тартус[кого] комитета ЭКП(б)

Зам. председателя комиссии ГАЙЛИТ

Зам. председателя горисполкома

Члены комиссии

Якобсон

Прокурор Тартуского уезда и города, юрист 1-го класса

Мызин

Начальник Тартуского отдела государственной безопасности, майор

Мурашин

Врач Тартуской поликлиники

Пютсепп

Художник

Хаамер

Пастор Тартуского Паулуского прихода

Райд

Служащий экспедиционного отдела Тартуской конторы связи

ГА РФ. Ф. 7021. Оп. 97. Д. 23. Л. 4-15.

Подлинник. Рукопись.

№ 46 Свидетельские показания доцента Тартуского государственного университета Эстонской ССР Вальмара Адамса о действиях немецко-фашистских захватчиков летом и осенью 1941 г. в г. Тарту

Не ранее октября 1944 г.

На окраине г. Тарту (по улице Няйтусе, 33) находится так называемый Выставочный плац, где фашистские захватчики в июле 1941 г. устроили импровизированный концлагерь, через который летом и осенью 1941 г. прошли тысячи советских патриотов. Заключенные помещались в четырех павильонах размером 60 на 20 м, а на обведенных колючею проволокою проходах между этими павильонами томилось несколько [недель] под открытым небом вывезенное сюда [...] русское мужское население причудских районов.

Из этих павильонов, в особенности из заколоченной «камеры смертников», ежевечерне отвозили на расстрел предварительно связанных и ограбленных до белья людей. Никакого судопроизводства не было; расстреливали произвольно расхамившиеся и вечно пьяные приспешники немцев из так называемой «Самозащиты» [ «Омакайтсе»]. Подробности опубликованы мною в газете «Уус Постимеес» № 11 – от 3.X.1944 в статье «Сад пыток. Личные воспоминания из времен немецкой оккупации».

Из моих товарищей по камерам были расстреляны в июле и августе 1941 г.:

Профессора государственного ун-та П. РУБЕЛЬ (агроном) и Леопольд ЗИЛЬБЕРШТЕЙН (гениальный филолог, присланный президентом Чехословакии БЕНЕШЕМ для ознакомления Эстонии с чехословацкой культурой), член Тартуского райисполкома ГИРШ, сыновья школьного советника ЛАНГА, школьный работник Эдуард ПЮТТСЕНН, директор фабрики игрушек МИЙССААР, десятки моих учеников по Тартускому народному университету, сотни безвестных рабочих, крестьян и советских служащих. Тогда же был расстрелян [проф. ] д-р Артур КЛИМАН, проректор государственного университета, один из лучших знатоков административного права в Европе. Сам я просидел в камере смертников вплоть до ликвидации этого временного концлагеря, после чего был переведен в «трудовой» лагерь в так называемых Хупертяновских казармах.

Концлагерь на Выставочном плацу был организован местными белогвардейцами чуть ли не накануне вступления немцев, с приближением немецких войск он находился сначала в ведении военно-оккупационных властей (полевой комендант полковник ГОЗЕБРУХ, начальник штаба подполковник ТЕЙХЕНБАУЭР), впоследствии перейдя в ведение полицейских властей СД (СС-фюрер ЗЕФЕЛЬД и его помощник ФАРЕНБЕРГЕР), которым помогала эстонская политическая полиция. Комендантом лагерей считался обер-фельдфебель полевой жандармерии, известный в лагере под именем ФРИЦ, сам себя называвший «отцом евреев» и посвящавший особое внимание издевательствам над заключенными-евреями. Собравшиеся на Выставочном плацу самозванцы судьи и «следователи» из проходимцев-белогвардейцев были плохо осведомлены о моей [...]тельности в советской общественности, так как на допросах обвиняли меня главным образом в сношениях с евреями и задавали вздорные вопросы о якобы полученных мною от мирового еврейства заданиях, вовсе не касаясь моей деятельности в качестве члена редакционного коллектива газеты «Тарту коммунист» и моей лекторской работы с массами. (Эта плохая осведомленность, вероятно, помогла мне спасти жизнь.) Тяжести лагерного режима смягчались только царившим в концлагере невероятным беспорядком и мальчишеским самодурством торжествующей антисоветской шайки. Например, меня водили несколько раз в хвосте женщин и подростков по улицам родного города на принудительную работу по расчистке квартиры богатого купца [Я]НЕСА и подготовке ее для полевого коменданта. Однако пришлось пройти и через более серьезные испытания: будучи принужден спать без постилки на каменном полу павильона, я схватил острое обоюдостороннее воспаление среднего уха, в результате которого – при полном отсутствии врачебной помощи – совершенно оглох на левое ухо.

В кратком описании невозможно перечислить всю агрессию фашистов против эстонской культуры, однако особенно чувствительной для репрессированных советских научных работников была «чистка» личных библиотек. В августе 1941 г. в г. Тарту орудовала специальная секретная комиссия или команда для изъятия большевистской литературы из библиотек советских научных работников. Как впоследствии удалось установить, эта «кампания» проводилась фашистскою молодежью по указке СД и под руководством лиц, имена которых могут быть сообщены в случае надобности. По слухам, эта команда разгромила библиотеки профессоров КЛИМАНА, КРУУЗА, КООРТА, КАДАРИ и писателей ЯКОБСОНА и ЮРНА. Мою библиотеку «очистили» не только от всего марксистского, но забрали и вообще все напечатанные русским шрифтом книги после 1917 г. Визит фашистских налетчиков-«библиотекарей» лишил историка русской литературы ценнейшего собрания русских авторов, собиравшегося мною в течение почти четверти века, среди них всех изданий Вл. МАЯКОВСКОГО и И. ЭРЕНБУРГА, мною специально коллекционируемых.

Таким образом, фашисты одновременно отняли у меня свободу, должности, слух и в значительной мере обезоружили меня идейно и научно.

Магистр Вальмар Теодорович АДАМС

Доцент кафедры литературоведения Тартуского государственного университета ЭССР; член Союза эстонских писателей с 1926 г.; бывший секретарь правления Эстонского PEN-клуба

ГА РФ. Ф. 7021. Оп. 97. Д. 23. Л. 450–456.

Рукопись. Подлинник.

№ 47 Свидетельские показания Юхана Ланга, пострадавшего в период нацистской оккупации Эстонской ССР

7 октября 1944 года

Тов. прокурору Тартуского уезда

Согласно Вашему желанию сообщаю здесь Вам некоторые сведения о судьбе моей семьи в оккупационное время.

14 июля 1941 г., утром около 11 ч., ворвались немецкие солдаты в мой дом (Таммепуестес, 5), заявили, что из этого дома их обстреливали, и насильно повели мою семью (жена Анита, сын Вяйно и сын Рейн) и меня в близлежащее спортивное здание. Вместе с нами были взяты под стражу находящиеся в моем доме тов. МЯЯЛ и тов. НЫММИК. Из спортивного дома повели нас (мужчин) к полевому коменданту, а мою жену в дом гестапо по Пеплерской улице, откуда она освободилась в тот же день вечером.

В полевой комендатуре нас допросили со стороны помощника полевого коменданта, который решил отпустить нас. Для этого он написал соответствующую бумагу на немецком языке и отправил нас под конвоем в штаб «Самозащиты» [ «Омакайтсе»], вероятно, с целью контроля и переписки данной им записки. На обратном пути в полевую комендатуру увидел нас студ. КЛАОС (сын адвоката КЛАОСА), который носил мундир «Самозащиты», остановил нас и сказал: «Неужели Вяйно ЛАНГ еще свободно по улицам шатается?» Он, КЛАОС, пришел вместе с нами в полевую комендатуру, где приготовленный для освобождения нас документ упразднили, и нас повели на Выставочный плац в павильон здравоохранения, где нас и арестовали. Мой арест в павильоне Выставочного плаца длился до 30 июля. Тогда меня повели в подвал гестапо и на следующий день освободили. Относительно судьбы сыновей не дали мне никаких точных сведений. Сказали, будто их отправили куда-то на работу и т. д. После долгих мытарств начальник СД ЗИФЕЛЬДТ только в октябре месяце сообщил, что старшего сына Вяйно застрелили уже 30 июля, т. е. в тот же самый день, когда меня отвели с Выставочного плаца, а младшего (Рейна) днем позже, т. е. 31 июля. Старший сын состоял в то время ассистентом Тартуского университета у проф. КЛИМАНА, а младший сын (комсомолец) только что окончил полную среднюю школу и служил на транспорте [...].

Что касается допроса, то его произвели относительно меня только раз, и то около двух недель после ареста. Так же поступили и с моими сыновьями. Обвиняли в стрельбе в немцев, в организации тайной радиостанции, сигнализации, коммунистической пропаганды и т. п. Нас допрашивал некий ВИКС. Особенно унизительно поступили при допросе сына Вяйно. Спрашивали: «Почему здесь остался? Лучше бы было все-таки уехать. Говорите, что хотите, мы вам все же не поверим» и т. п.

Главным деятелем, заведующим так называемым специальным отделением, был некий Роланд ЛЕПИК, комендантом ранее упомянутый КЛАОС, делопроизводителем некий КЮННАПУ, который известен с прежних времен как распространитель порнографической литературы. Он посещал лагерь очень часто. На предложенные ему вопросы он обыкновенно отвечал: «Я человек маленький. Я ничего не знаю. Вот придет прокурор ПААЛ, он вам все скажет». Но прокурора из нас никто не видел. Каким-то деятелем лагеря был еще студент КОРНЕЛ. В чем его функции состояли – не знаю.