Эта-Тета
Шрифт:
— Конечно забеременею! Куда я денусь, при нашем-то научном прогрессе!
— Никуда не денешься, — согласился Млей и надел девочке на голову розовую резинку с бантиком.
— Зато у нас будут сразу два папы, представляешь? У всех ни одного, а у нас — два! — Наталья Петровна была необычайно оживлённой. Млей уже давно не помнил её такой.
Он вскипятил чайник и развёл в стерилизованной бутылочке молочную смесь.
— Муся, у меня вторая линия, я перезвоню! — сказал Млей.
Это оказался Данила.
— Где ты живёшь? — спросил Данила. Млей сказал.
— Будь дома. Я сейчас приеду за ребёнком. — И он повесил трубку.
Млей ещё долго слушал гудки, не шевелясь и ни о чём не думая.
Отдать девочку?
Но ведь именно этого он и хотел!
Он подбежал к дивану, на котором лежал ребёнок, схватил его и крепко к себе прижал.
Девочка заплакала, и Млей вспомнил про молочко. Дал ей бутылочку.
Данила приехал очень скоро.
С ним были его отец и будущая няня девочки. Млей совершенно механически передал им стерилизатор, две пачки памперсов, целый мешок игрушек и ещё два с одеждой — всё то, что он успел купить за эти дни для ребёнка.
Отец Данилы деловито просмотрел бумаги, оформленные на Наталью Петровну. Он спросил, как с ней связаться, и Млей дал телефон. А также адрес — на всякий случай.
— Если тебе что-нибудь будет надо, звони, — сказал Млею Данила.
Млей в последний раз взял на руки ребёнка.
Няня терпеливо ждала.
Млей поцеловал девочку в тёплый носик и вдруг подумал, что может не отдавать её.
Это ведь всё неправда!
Данила для ребёнка гораздо более чужой человек, чем сам Млей! После этих дней, когда он так заботился о девочке!
— Она очень любит купаться, — сказал Млей.
Няня улыбнулась и кивнула. Отец Данилы внимательно посмотрел на Млея.
— Вы сможете навещать её, — сказал он.
— Не смогу, — прошептал Млей.
Отец Данилы пожал плечами.
Данила протянул руки и аккуратно забрал у Млея ребёнка.
Девочка сосала соску и с удовольствием всех разглядывала.
Данила смущённо улыбнулся.
— Нас уже ждёт семейный доктор. — Отец Данилы посмотрел на часы. — Мы поехали.
Млей кивнул.
Отец Данилы подошёл и ласково похлопал Млея по плечу.
Данила с ребенком на руках боялся пошевелиться.
— Давайте я возьму малышку! — предложила няня в чёрном форменном платье и с профессиональной улыбкой.
— Нет, — прошептал Данила, качнув головой.
Млей так и не двинулся с места, пока за ними не закрылась дверь.
Галя, выйдя из-за стойки администратора, помогла им спустить коляску, которая еле уместилась в багажник машины.
Млей стоял у окна и долго смотрел вслед чёрному автомобилю с двумя мигалками на крыше.
Он взял телефон и набрал Наталью Петровну.
Чтобы она была в курсе.
— …И
знаешь что ещё? — спросил Млей так же грустно.— У тебя всё нормально? — заволновалась Наталья Петровна.
— Подожди с оплодотворением, — сказал Млей.
— Что? — не поняла Наталья Петровна — Почему?
— Подожди, — сказал Млей и повесил трубку.
Наталье Петровне будет звонить отец Данилы, а она как раз та самая женщина, о которой он мечтал после смерти жены.
Млей снова посмотрел в окно.
Вдруг они вернулись?! Вдруг передумали и уже едут обратно?
Млей бросился к двери и пулей вылетел на улицу. Быстрее, они возвращаются!
Никого не было.
И даже дождь — первый за эту весну — начался как будто для того, чтобы смыть следы этой машины. Машины, увёзшей от Млея девочку.
Ему не стыдно было плакать. Слёзы смешивались с дождём, и Млей размазывал их по лицу, не отводя взгляда от неба.
Он никогда не плакал так горько.
Он вообще никогда не плакал.
Я шёл пешком.
Солнышко светило мне в лицо и пели птички.
А может, мне казалось, что они поют.
Я шёл по улице, держал перед собой в вытянутой руке розу и улыбался.
Люди, которые шли мне навстречу, улыбались тоже.
А может, мне казалось, что они улыбаются.
Я прошёл весь Арбат, потом весь Кутузовский проспект и вышел на Рублёвское шоссе.
Иногда я представлял себе тётю Зою с открытым ртом и перепуганными глазами и тихонько хихикал.
В таком виде я действительно находил сходство между ней и портретом над моей раскладушкой.
Я любил и её, и портрет, и художницу, которая его нарисовала, и людей, которые шли или проносились мимо меня в чёрных машинах.
Люди — странные существа. Они болеют, страдают и умирают — но им как будто до этого нет дела! Они зачастую ведут себя так глупо и совершают столько ошибок, словно бессмертие — их единственная проблема.
Рублёво-Успенское шоссе, в районе деревни Барвиха. На зелёный свет здесь переходили дорогу продавец магазина телефонов и его немолодая жена.
Она держала его под руку, а он рассказывал ей про новую модель Nokia, которую они только вчера получили.
— Слушай, — остановилась она прямо на середине шоссе. — А я выключила духовку?
— Наверное, выключила, — сказал продавец. — Не стой посреди дороги, пошли!
— Наверное, нам лучше вернуться! — настаивала она.
— Вспомни, последний раз мы примчались домой от сына, потому что ты решила, что оставила включённым утюг, — ворчал продавец.
— Ты хочешь, чтобы я нервничала? — спросила она, не двигаясь с места.
Сотрудник ГИБДД махнул им дубинкой, собираясь переключить светофор.
— Конечно не хочу! — воскликнул продавец — Ну что, вернёмся?