Этикет следствия

"Хватит хандрить, - мысленно одернула она сама себя, - следак не обязан верить в тебя с первого взгляда, ты и сама-то в себя не веришь. А уж в твоем несерьезном внешнем виде уж точно никто не виноват. Никто тебя за уши на следствие не тянул. Изволь работать".

– Пожалуйста, сначала выводы, потом - объяснения. И акт экспертизы, если не сложно, оформите сегодня, - попросил Виктор.

Анна подавила желание сказать следователю какую-нибудь гадость за хамское напоминание о регламенте. Не стоит сразу ссориться.

Виктору почти мгновенно стало неловко за несдержанность. Язык мой - враг мой.

– Хорошо, господин следователь, - примирительно кивнула Анна, - Вы имеете дело с серийным убийцей, скорее всего - некромантом. Точнее я Вам скажу после детального исследования. Я практически уверена, что жертва не единственная, и не так давно был как минимум еще один похожий труп. Убийца неопытен, но имеет общие представления о медицине, или, что более вероятно - о методиках извлечения некротической энергии. Физически не слишком силен. Орудие убийства - скорее всего, очень острый нож с тонким лезвием. По крайней мере, видимые повреждения нанесены именно таким орудием. Точнее скажу после вскрытия.

– Спасибо. Сударыня, пока Вы не приступили к пояснениям, взгляните еще на эти предметы. Может быть, сможете что-то по ним определить?

Виктор достал из сумки аккуратно завернутые в бумагу ленту и бутылку, обнаруженные около трупа, и показал Анне, где они были найдены.

Магичка взяла в руки ленту, поднесла поближе к лицу, пристально во что-то всматриваясь. Зажала между ладонями, слегка потерла и разочарованно покачала головой.

Бутылка не вызвала у эксперта такого интереса, ее Анна покрутила в руках, понюхала и отдала обратно Виктору.

– К сожалению, здесь было слишком мощное некротическое поле, - проговорила она, тщательно протирая руки салфеткой, извлеченной из сумочки.
– Энергия разливалась так, что просто смыла прежние следы со всего, что находилось в радиусе примерно трех метров от тела. С уверенностью могу утверждать - лента была здесь в момент убийства. Точнее - во время убийства.

От ее слов Виктора слегка передернуло. Он прекрасно понимал, что сторож умер не мгновенно, но то, как магичка произнесла эти слова...

– А вот с бутылкой все просто, - продолжила Анна.
– Она появилась здесь, когда жертва уже была мертва. Человек, последним державший бутылку в руках и вылакавший почти все содержимое, в данный момент находится примерно в той стороне, - она махнула рукой в сторону Управы, где в камере сидел обнаруживший труп пьяница-столяр, - и сладко спит.

Виктор не смог сдержать завистливого смешка. Вот бы тоже сладко уснуть...

К концу дежурства, после суток без сна, голова была совершенно ватная. И сейчас, когда не нужно было ничего писать и никуда бежать, голод и усталость навалились с новой силой. Голос магички-эксперта показался очень далеким и звучал как-то глухо. Виктор быстро взял себя в руки и с трудом поверил тому, что услышал:

– Может быть, мы продолжим беседу в каком-нибудь кафе? Маги очень трепетно относятся к режиму питания, и мне, определенно, пора завтракать. Да и Вам явно не помешает. Вы ведь уже часов двадцать на ногах? И, я уверена, вы знаете неподалеку место, где хорошо кормят.

Виктор из гордости начал было сочинять какую-то сложную словесную конструкцию о необходимости проведения дополнительных опросов, но быстро плюнул на это бесполезное занятие.

Есть хотелось почти невыносимо, а без кружки кофе он опасался уснуть на ходу. Или окончательно утратить самоконтроль, наговорить гадостей эксперту и завалить все дело.

– Надеюсь, Вас, сударыня, не смутит "Веселый квартал"? Самая близкая вкусная еда там.

– Шуты и шлюхи? Что вы!
– рассмеялась она.
– Магам и страже там самое место.

Глава 3

Кабачки Веселого квартала всегда работали "до последнего клиента". Виктор был уверен, что сейчас, когда Гнездовск наводнили приближенные владетельных особ, съехавшихся на княжеский бал, наверняка кто-нибудь еще кутит в одном из заведений.

И не ошибся - окна подвальчика "Белый ферзь", кабачка с шахматной фигурой на вывеске, гостеприимно светились. Он располагался под одним из игорных домов, но был скорее "объектом культуры", чем дополнением к покеру и костям.

Вечерами здесь собиралось довольно много народа, играли музыканты, а иногда даже устраивались поэтические вечера. Виктор поэзию не любил и не очень понимал, зато готовили в "Ферзе" просто превосходно. Ради такой кухни можно было и потерпеть натужные вирши местных талантов.

В центре зала располагалось несколько столов для больших компаний, а вдоль одной из неоштукатуренных кирпичных стен были устроены уютные кабинетики, в которых можно поговорить с глазу на глаз. Виктор и Анна прошли мимо усталой, но веселой группы молодых людей, расположившейся по центру зала, и устроились в дальнем кабинете.

Ребята явно пили и развлекались с вечера. Четверо из них не обратили на магичку и следователя никакого внимания. Пятый, невысокий худой брюнет, проводил Анну удивленным, и, как показалось Виктору, восторженным взглядом. Кажется, даже хотел подойти - но наткнулся глазами на фигуру следователя и стушевался.

"Совсем у парнишки вкуса нет, - ехидно подумал Виктор, - на что тут так пялиться? Или он настолько пьян, что любая кажется красоткой?"

Анна интерес к себе, кажется, вообще не заметила.

Магичка попросила чая и стала пристально изучать меню. Виктор быстро сделал заказ и, от нечего делать, разглядывал посетителей.

Восторженный парнишка на Анну больше не смотрел, уткнулся в кружку, чему-то счастливо улыбаясь. Сидевший с ним рядом коренастый блондин, судя по говору - уроженец Альграда, заплетающимся языком говорил своему соседу, который показался Виктору смутно знакомым:

– Славка, они меня достали. Ты не представляешь, как они меня достали! Прикинь - сидит пятнадцать старейшин полянских общин, и рядится из-за какого-то Богом забытого перелеска в паршивом медвежьем углу! Никому этот перелесок нахрен не сдался, там полтора черничных куста растет, но нет! Решают, кому он принадлежит. Уроды!

– А конунг?
– сочувственно спросил Славка.

– А что конунг... Посидел пять минут и по делам своим пошел. Раз уж, говорит, сестра моя придумала сделать полянскую провинцию в конунгате, так пусть сама и разбирается в их заморочках. Мне, мол, вдоль кольчуги. Ему-то что - с полевиков налог общий, а кто из родов сколько внес - неважно. Фрайин Ингрид тоже скучно полянские проблемы решать. И кто у нас крайний? Правильно, секретарь...
– он горько вздохнул и отпил из кружки солидный глоток.
– Но все равно потом конунг с сестрой про полевиков ругались, видать, его тоже чем-то достали до печени...