Это был просто сон...

— Дура! — тем же приказным тоном сообщила Натален, выпуская иринину руку. — Иди за мной.

В голове все смешалось. Может быть, виновато было потрясение, испытанное при виде звездного неба и затмения. Может быть, что-то еще. Ирина еще обдумывала, идти ей следом за главой клана Магайонов, или не идти, а ноги уже сами охотно исполняли приказ.

В знакомой уже комнате Натален велела все тем же голосом:

— Сядьте.

Коленки подогнулись сами. Ирина села, по-прежнему не зная, что делать и что говорить. Эта странная женщина, Натален, пугала ее.

— Что это за детство, в конце-то концов? — сердито выговорила Натален уже обычным тоном. — Смотрю, — стоит. Хорошо, что успела вовремя. А если бы не успела?

Ирина молча смотрела на нее. А потом до нее вдруг дошло, в чем ее обвиняют.

— Да вы что! — возмутилась она. — Не собиралась я…

— А то я не видела, — перебила ее Натален. — Там нет экранов, они искажают перспективу. Еще шаг, и от вашей глупой жизни ничего не осталось бы.

Ирина прикусила губу.

— А вам-то что? — дерзко бросила она.

Натален неспешно устроилась на диванчике с удобством, положила трость возле ног. Посмотрела Ирине в глаза, и Ирина вновь потерялась от этого взгляда. Не выдержала, стала смотреть в пол. Отчего-то стало вдруг мучительно стыдно… хоть сквозь землю проваливайся.

— Кофе? — с неожиданной любезностью предложила вдруг Натален.

Ирина не посмела отказаться.

…Кофе принес немолодой мужчина-Оль-Лейран. Еще один сюрприз. Разве прислуга у сильных мира сего не должна быть юной и симпатичной? Но в этом человеке было столько несуетливого степенного достоинства… Ему, и кофе подносить? Пусть даже главе клана.

Между ним и Натален завязался беззвучный разговор. Ирина не понимала ничего, языка жестов она совсем не знала. "Впрочем, можно догадаться, что они обсуждают — меня!" — со злостью подумала она, поймав на себе любопытный взгляд мужчины. Она не спешила брать чашечку, хотя аромат шел умопомрачительный. Чашечек было три, следовательно, кофе предназначался всем троим. А уж кто тут главный, кому начинать кофепитие, — дополнительно объяснять не требовалось.

Натален взяла чашечку, аккуратно, двумя пальцами. Ирина подождала, пока ее собеседник не сделает то же самое. И только тогда протянула руку к подносу. Этот мужчина кто угодно, только не прислуга, можно даже не сомневаться. А что кофе принес, так это еще ни о чем не говорит.

Чашечка являла собой настоящее произведение искусства. Тонкостенная, полупрозрачная, очень изящной формы. Узкое колечко на ручке наводило на мысль, что чашечку, вероятнее всего, вырастили, как и весь город. С Оль-Лейран станется. Ирина попробовала представить себе дерево, чьи плоды вызревали в кофейные чашечки. Выходило нечто совершенно немыслимое.

— Собственно, — сказала Натален, отставляя чашечку. — Я вам не нянька, госпожа Исмуратова. Это ваша жизнь. Но раз уж вы здесь, соблаговолите меня выслушать. То, что сегодня с вами случилось, есть временное умопомрачение. С которым вы, в конечном итоге, справитесь.

Ирина мрачно молчала. Легко ей говорить, этой Натален…

— Не то, чтобы мне легко говорить об этом, — продолжала Натален, и Ирина безмолвно вытаращила на нее глаза: мысли она прочла, что ли? — Собственные глупости всегда вспоминать неприятно. Но я однажды, безумно давно, точно так же стояла у края. Вот только рядом никого не оказалось. Никого, кто мог бы протянуть руку…

Мужчина шевельнулся, что-то сказал жестом.

— Да, — кивнула ему Натален. — Верно. Я выжила… в итоге. И вы выживете тоже. Надо только примириться с реальностью, только и всего. Признать ее и примириться с ней. А реальность такова, что вы останетесь здесь, на Анэйве. Навсегда.

— Я хочу вернуться домой, — тихо сказала Ирина, с трудом сдерживая слезы.

— Я тоже хотела, — кивнула Натален. — Но мою Землю отыскали слишком поздно. Слишком поздно, я уже не могла покинуть клан.

— Я — хочу — домой, — упрямо повторила Ирина. — У меня дома ребенок остался. Я должна!

— Вы вернетесь домой, и обнаружите, что это больше не ваш дом. Ваш супруг женат, причем давно, на другой женщине, а ваш ребенок вас не узнает. И ваш родной город оттолкнет и не примет вас… Когда я отыскала, наконец, своего сына… он был уже взрослым, немолодым мужчиной. Мы не сумели понять друг друга. Сейчас, спустя столько лет, я… жалею, что мою родную планету все-таки нашли еще при моей жизни. Лучше бы я оставалась в неведении. До сих пор. Поверьте, вы пожалеете тоже. Смиритесь.

Ирина замотала головой:

— Нет, никогда…

— Как хотите. Я могла бы приказать вам выйти замуж за моего приемного сына Алаверноша…

— Что?!!

— … чтобы уберечь вас от дальнейших глупостей. Но Алавернош дал мне понять, что ему не нужна жена. А мне очень не хочется принуждать человека, который в полной мере исполнил свой долг перед кланом. Алавернош заслужил мое уважение. Вы — нет. В том-то и проблема.

Ирина сидела, не зная, куда деваться. Эта невероятная женщина говорила прямо, честно и откровенно. И что оставалось делать, кроме как слушать? С почтением.

Мужчина вновь сказал что-то жестами. А Ирина вдруг поняла, кто он такой. В его взгляде, в его жестах читалось столько неподдельного искреннего чувства… И Натален смотрела на него с бесконечной нежностью… и с улыбкой. Ирине стало даже немного завидно. Вот двое, которым безразлично время: их чувства друг к другу переживут века…

— Я вправе, — отмахнулась от доводов супруга Натален. — Вправе, потому что сама когда-то была такой же потерянной дурочкой.

Она вдруг подалась вперед, стремительно схватила Ирину за руки, та не успела отпрянуть. Совсем близко Ирина увидела глаза главы клана Магайонов — светло-сиреневые, с черным зернышком зрачка. Весь мир будто отошел, отодвинулся в сторону, потерял все свои краски и значения.

— Мне безразличны ваши нервы, — тихо, почти шепотом выговорила Натален, и видно было, что она еле сдерживается от дикого крика, щедро сдобренного непечатным словом. — Но вы никогда, — слышите меня? — никогда больше не попытаетесь покончить с собой. Понятно?

Ирина против воли кивнула. Что еще ей оставалось делать? Только кивать, как марионетке на веревочках.

Натален наконец-то отпустила ее. Ирина машинально потерла запястья — там остались красные следы. Мир вдруг завертелся вокруг нее, завалился набок и угас.

Ирина расхаживала по своей квартирке и все никак не могла остановиться. Она плохо запомнила дорогу обратно. Голова оставалась в тумане до сих пор.

Надо же было так опозориться: потерять сознание не пойми с чего. Было мучительно стыдно, но к стыду примешивалось еще какое-то чувство, определить которое Ирина не могла.

"Что она со мной сделала? — в который уже раз подумала Ирина, вспоминая страшные глаза Натален Магайон-лиа. — Что?"

Ответа не было.

Тихая переливчатая мелодия нарушила замкнутый круг нервного полубезумия. Кто-то пришел. Странно, кому понадобилось?