Это было в Коканде

В эту минуту появился Джемс в сопровождении своих офицеров. Министр сделал вид, что рад его приходу.

–  Неприлично, что я пришел незваным, - сказал Джемс.
– Но я ваш гость.

–  Такой гость - благословение бога, - ответил, улыбаясь, министр и приказал подать угощение. Слуги принесли маленький низкий столик, чай, вазы с вареньем, персидские серебряные тарелки с орехами, фрукты.

Джемсу надо было во что бы то ни стало выполнить свою основную миссию: не порывать с эмиром связи, держать его в своих руках и сохранить ему жизнь в случае восстания. Обо все этом не скажешь прямо, сразу. Он начал издали. Он принялся рассказывать о своем путешествии по Фергане, о Коканде, о советских порядках. Старик слушал, покачивая головой.

Джемс играл, как обычно, сам несколько тяготясь своей постоянной ролью. Основной сюжет этой роли: он - купец, он не заинтересован, политика Англии бессмысленна, он рад его высочеству посоветовать. Эта часть ему давалась вполне. Он исполнял ее неоднократно. Он уже не замечал ни движений, ни интонаций. Настроения и мимика въелись так крепко, что даже при чрезмерной подозрительности Востока трудно было хоть на чем-либо поймать Джемса.

Но предстояло еще разыграть самое главное - дружбу к Востоку. Это место своей роли он считал самым опасным. Тут надо было умение. Без действительного знания Востока, без учета всех его слабостей и характера Джемс провалился бы. С умным кушбеги нельзя было действовать так же примитивно, как с беками. Жадные и грубые беки покупались просто: отличные пулеметы Виккерса, хронометры, бинокли и патефоны убеждали вернее слов, остальное дополнялось пьянством, и дружба считалась закрепленной. Это напоминало сделку воров в трактире. Кушбеги так не купишь! Надо было иметь сильно действующее, оглушающее, как наркотик, средство. И Джемс его имел.

Поговорив о пустяках, Джемс встал, как бы заканчивая свой визит. Вставая, он сунул руку за борт своего френча и вытащил из внутреннего кармана пакет, захваченный им на всякий случай.

–  Здесь кое-какие неожиданные бумаги, протокол Чарджуйского съезда, который я достал, - сказал он с улыбкой.
– Вы знаете, что там произошло? спросил он так небрежно, как будто сам не придавал значения своему вопросу.

–  Слыхал, - равнодушно ответил кушбеги.
– Бухарские коммунисты объединились с джадидами. Но в их среде нет единодушия. Некоторые, наиболее ярые коммунисты требовали расстрела Карима Иманова. Они обвиняли его в измене. Я знаю, что этот скандал потушили. Но скандал был. Он нам на руку.

–  Что еще знаете вы?

–  Все… и еще кое-что, - сказал кушбеги.
– Они переругаются, их революция лопнет. Новый Чарджуй - еще не Бухара.

–  Вы знаете, что и Старый Чарджуй волнуется? В Карши тоже неспокойно.

–  Но ведь слуги эмира везде оказывают сопротивление!

–  Оказывают. Но режим обречен. Беднота на стороне красных, - упрямо сказал гость.

–  Это эмигранты и сбежавшие эмирские солдаты, а народ религиозен. Он побушует и одумается. За нас ислам.

–  Джадиды тоже говорят об исламе. Вы читали их листовки?

–  Читал.

–  Вы помните то место, где говорится, что эмир не признает народного достояния, убивает кого хочет. Деньги, имущество и жизнь всех правоверных находятся в его руках.

–  Разве это противоречит исламу?

–  А вы как думаете?

–  Эмир - это эмир. Это не Карим Иманов, который хочет стать эмиром, уклончиво ответил кушбеги.

–  Сейчас Карим - коммунист. Но не в этом дело!
– улыбнулся Джемс. Главное заключается вот в чем… Вы, несомненно, помните конец этой листовки?

–  Нет.

–  Они вас обвиняют в дружеских связях с Англией.

–  Это глупо.

–  Они пишут, что эмир отправил в Лондон все золото, серебро, драгоценности и каракуль. Все достояние, принадлежащее бухарскому народу.

–  Писать можно! Мы, конечно, немало отправляли, - вздохнув, сказал кушбеги.

–  Но не все!
– перебил его Джемс.
– А теперь время пришло! Готовьте караван!

Эти слова были так грубы и наглы по своей откровенности, что даже опытный и привыкший ко всему кушбеги растерялся. «Вот как!» - подумал он, но сделал вид, что ничего особенного не произошло. Он улыбнулся и вежливо спросил резидента:

–  Какой караван? Простите, я вас не понимаю! Я повторяю, что Бухара это не Чарджуй.

–  Когда она будет Чарджуем, тогда будет поздно!
– закричал Джемс. Вы что же… вы хотите совсем порвать ваши взаимоотношения с английскими коммерсантами?

–  Простите еще раз!
– сказал кушбеги.
– Я хочу только вам напомнить, что по существу дела мы и не порывали наших взаимоотношений. Сколько хлопка и каракуля в течение двух последних лет мы переслали за границу, английским купцам!.. Это вам известно?

–  Известно. Но мне известно еще и другое. Сколько денег, а не товаров, его высочество вложил за эти годы во французские банки! А не в английские! Повторяю, не в английские!

–  Что вы хотите?
– уже нетерпеливо, обозлившись, спросил кушбеги.

–  Готовьте караван! Готовьте караван!
– сказал гость.
– Франция вам не поможет. Два месяца тому назад вы не послушались меня. Вы верили афганцам. Вы избегали помощи Англии.

–  Мы сами умеем казнить коммунистов.

–  Дело не в коммунистах. Народ надо держать под пулей. Сейчас уже поздно. Красная Армия в Кагане. О чем вы спорите, ваше превосходительство? На этих днях будет восстание в Новой Бухаре. Так сказать, под боком. Верите ли вы этому или нет?

–  Да, я знаю что это - гнездо, но…

–  Господин министр, мои сведения не подлежат сомнению. Ваши шпионы рыщут в Новом городе. Вы осматриваете каждый поезд, каждый вагон, проходящий через станцию Каган. По нескольку раз в день ваши курьеры скачут к вам с донесениями о том, что делается в Новой Бухаре. Вы подтянули к ней свои войска, и горе тем смельчакам, которые пытаются пробраться через эту линию! Мне все это известно. И все-таки вы ничего не знаете! Я говорю вам в третий раз: готовьте караван. Я скажу точно: тридцатого августа из Новой Бухары красные начнут наступать. Можете ли вы исполнить мою просьбу?

Кушбеги, удивленно посмотрев на него, изъявил полную готовность, точность Джемса испугала его.

–  Я не уеду отсюда до падения эмирата. А когда его высочество принужден будет бежать, обеспечьте место моим верблюдам и людям в его караване!
– сухо сказал Джемс.
– Вот и все.

Старик покраснел. Джемс почтительно поклонился:

–  Я имею еще частное предложение, ваше превосходительство. Я покорнейше прошу не медлить, собрать всех купцов Бухары и приказать им сегодня же составить несколько транспортов.

–  Опять кара-ва-ны?

–  Да. Вьючьте золото, серебро, каракуль, шерсть, кожу, шелк и хлопок! Все ценное. Направление - Афганистан и Персия. Через эти страны все дойдет до нас. Уверяю вас, ваше превосходительство, что мы никогда не забудем этой услуги. Да помилует вас аллах! Я говорю откровенно, из дружбы. Когда вы прочтете эти документы, вы поймете меня.

Помедлив секунду, Джемс прибавил:

–  Я согласен с мнениями, высказанными там. Мы делаем ошибки, мы не бескорыстные друзья, но все-таки друзья. Большевики уйдут, а мы останемся. Вот что надо помнить, господин министр. Нам с вами по пути, что бы там ни случилось в Афганистане… Не правда ли?