Это было жаркое, жаркое лето

Паленый, подойдя к одному из пятерки, еще остававшемуся в живых парню, усмехнулся и достал пистолет:

— Ну что, допрыгался, гаденыш? — И выстрелил в лицо смотревшему на него парню. — Да и все равно ты был не жилец, малыш, — сказал он уже мертвому Умнику, у которого был разворочен живот… Обойдя еще раз цепочку мертвых парней, лежавших недалеко друг от друга, оглядывая их искореженные взрывом тела, он с удивлением смотрел на карабины, валявшиеся рядом с ними, иные еще зажатые в мертвых руках. Вдруг, заметив что-то для себя неожиданное, он склонился над Головой.

— А ну! Что еще за дела? — Насилу освободив сумку от его скрюченных пальцев, заглянув внутрь, Паленый не веря своим глазам достал оттуда надрезанный банковский мешок и присвистнул:

— Ого! Ворон!.. Ты только посмотри, что у этих гавриков было! — Он задрал сумку высоко над головой…

— Ничего не понимаю, — пробормотал Мышастый, когда ему доложили о неожиданной находке. — Да что вообще здесь происходило?.. Ладно! — какое-то время обескураженно помолчав, принял он, наконец, решение. — Дуйте все в мой кабак и ждите. Только не напиваться пока! Ворон, проследи! А я сейчас сгоняю к дочери, проверю, как она там. В кабаке и устроим разбор полетов. А этого, как его… Паленого отметить надо.

Сколько, ты говоришь, там насчитали? Двести сорок кусков?

Нет, и впрямь, что это значит?

Взглянув все же напоследок на тех, с кем только что пришлось воевать, на тех, кто похитил его дочь и так жестоко с ней расправился — взглянув, правда, без особого интереса, — он поморщился:

— Ну и рожи… — Лица убитых в основном хорошо сохранились, только у Мелкого вместо такового было лишь кровавое месиво, да Умнику Паленый разворотил выстрелом голову. — Нет, но откуда у них столько бабок? Что они, свое дело на конвейер, что ли поставили? Еще за кого-то выкуп получили? — И посмотрев на Бугая, который, в отличие от своего патрона рассматривал покойников с неподдельным любопытством, даже присаживаясь возле каждого на корточки, скомандовал:

— Ладно, боцман, заканчивай заниматься ерундой, поехали-ка в больницу…

Его автомашина, высоко взметая сухую пыль, первой помчалась прочь с этого отвратительного, гиблого места. За ней тут же потянулись остальные, и вскоре полигон опустел, осталось только несколько человек, которым Ворон приказал заняться трупами и вообще, приведением всего в должный порядок, чтобы не пугать будущих грибников…

— Все нормально! — улыбнулся ему врач в белом халате и у Мышастого отлегло от сердца. — Ну, как нормально… — продолжал тот, посерьезнев. — Если можно считать нормальным, что у девушки сотрясение головного мозга, сложный перелом челюсти, носа, выбито шесть зубов, разодрана щека, перелом руки, трех ребер… Еще всякое… Но внутренних кровоизлияний, слава богу, не имеется, к тому же она молодая, а в молодости, знаете ли… — счел нужным подбодрить он Мышастого, заметив, каким стало у того выражение лица при перечислении всех этих многочисленных травм. — А уж при возможностях современной пластической хирургии у нее потом не останется ни единой отметины, это я вам могу гарантировать точно. Так что, ваша дочь останется такой же красивой, как и прежде. А сейчас для нее главное — покой и уход. Пройдет сотрясение, заживут кости, потихоньку все нормализуется. Уже сейчас могу вам сказать, что она относительно легко отделалась — ей повезло. Ведь вы говорите, произошло лобовое столкновение? А при лобовом столкновении, знаете ли, обычно заканчивается гораздо хуже. Могло ведь…

— Я хочу на нее посмотреть, — перебивая, попросил Мышастый. — Это возможно?

— Нет проблем, — опять улыбнулся врач. — Но только через стекло. Стерильность, понимаете, и все такое.

— Да-да, — механически согласился Мышастый. — Я все понимаю. Стерильность…

Молча глядя на Таню, неподвижно лежащую на кровати, на бинты, опутавшие ее голову, куски пластыря, какие-то трубочки, всю эту больничную мишуру, он испытывал какое-то двойственное чувство. Ему было очень жаль свою дочь, которую так сильно изуродовали, но у него имелось подозрение, что в этой истории далеко не все чисто. Ну как могли похитить ее эти уроды, которые дальше своего полигона, да еще, может, каких-нибудь подвалов, вряд ли куда высовывались? Ведь это же самое настоящее отребье… Что-то здесь сама доченька накрутила — подсказывало ему чутье и опыт достаточно повидавшего на своем веку человека, а еще он весьма неплохо свою дочь знал. Чего-то напридумывала она такого, что впоследствии вышло из-под ее контроля и повернулось против нее же. Ну, я с ней еще поговорю, — пообещал он себе. Пусть она только выздоровеет… Ничего, врач совершенно прав, все кончилось действительно не так уж и плохо. Деньги целы, Таня скоро оклемается — медик сам это гарантировал, все потихонечку забудется… А где ее долбаный телохранитель, этот хренов Молчун?.. А, ерунда, потом сама все честно расскажет — уж он из нее вытрясет. Насиловали ли ее эти уроды? Теперь у доктора не спросишь, ведь тому выдана версия об автомобильной катастрофе… Да еще Альбина лежит с инсультом. Что же за непруха ему такая?

— Ладно, — подвел он итог, поворачиваясь к стоящим рядом врачу и Бугаю, — доктор, сделайте так, чтобы все было на высшем уровне. Сиделки, отдельная палата, витамины, лекарства, все-все. Что там еще надо? Ваши старания будут должным образом оплачены. Боцман, возьмешь это дело на контроль. — Тот кивнул. — Чуть что — звонить. Телефоны я вам оставлю.

Все. Вопросов нет?

— Вопросов нет, — подтвердил врач. — Сделаем все, что в наших силах.

— Пошли, Афанасьевич, присядем. — Мышастый кивнул Бугаю, который не выпускал из рук чемоданчика со старыми и новыми деньгами, сложенными вместе. — А потом поедем в «Корвет», к Ворону…

Охваченный усталостью, он присел на одно из кресел, расставленных в вестибюле на первом этаже, рядом со входом.

Сейчас в «Корвет», — соображал он. Надо устроить ребятам хороший праздник, поощрить каждого материально. Молодцы. А этот… Паленый, да… Шустрый парень, надо его взять на заметку, чем он там у Ворона сейчас занимается?.. И деньги.

Откуда у них такие деньги? Неужели и впрямь грабанули банк?

Да ну, не по Сеньке шапка. А что тогда? И куда деть свои?

Вернуть в банк? А ну его, не сегодня же с этим возиться. И вообще, любопытно было бы посмотреть, кто поднимет руку на Мышастого и его деньги. А что делать после «Корвета»? Ведь надо как-то расслабиться? Гулять в своем кабаке со своими боевиками — тоже ну его на хрен. Домой? Так можно сойти с ума: расхаживать по опустевшему дому. Ни дочки, ни даже этой стервы Альбины; а ведь ей он сейчас был бы даже рад, пожалуй… Послушать ее привычные вопли — разве ж это плохо?..

Внезапно он понял, как именно надо ему расслабиться. Трубить общий сбор, и уже втроем, с Воловиковым и Желябовым, они сообразят, что делать. Найдут. Да и вообще, с ними хоть выговориться можно…

— Алло! — зачем-то излишне громко выкрикнул он, немедля набрав нужный номер. — Эдик, это ты, старый плут? Готов немного поразвлечься?

— Антон, сколько ж можно? — ворчливо отозвался Воловиков. — Почему долго не звонил? Как там у тебя, все утряслось? Дочка — как?

— Нормально, обошлось легким испугом, подробности при встрече, — отчитался Мышастый.

— Ну и слава богу, — успокоился экс-мэр. — Так ты предлагаешь поехать в особняк, отметить, правильно я понимаю?

— Не поехать — помчаться! — поправил Мышастый. Он убедился, что позвонив приятелю, не ошибся. Услышав хоть один человеческий голос, он почувствовал прилив сил. — Знаешь, я ведь так от всего устал, надо расслабиться. Вас вон сколько не видел. Да и вообще… Девку нашу тоже не мешало бы проведать. Посмотреть, что там вообще творится.

— А что! Съездим! Я, вообще-то, изрядно засиделся. — Экс-мэр явно испытывал подъем и это было хорошо — Мышастому не хотелось смотреть сегодня на постные лица.

— Слушай, а Желябов там еще? С этими дурацкими делами я как-то и не в курсе…

— А где ему еще быть? — проворчал Воловиков. — Он, небось, только рад, что у тебя такая запарка. Небось, развлекается, вовсю трет о нашу красавицу свой партейный аппарат.

— Вот и давай, приедем да посмотрим, — резюмировал Мышастый. — В общем, дуй туда, я тоже скоро подскочу…

— Поехали! — уже значительно более бодрым тоном скомандовал он Бугаю. — Нас ждут великие дела, боцман. Сейчас по-быстрому в «Корвет», а дальше я тебе скажу…

— Как вы тут? — на всякий случай сурово спросил Ворона Мышастый. На самом деле у него было прекрасное настроение.

Позади осталась относительно благополучно закончившаяся история с дочерью, впереди ждало расслабление в кругу приятелей — в общем, все было отлично. — Не перепились без меня?

— Как можно, шеф? Ждем вас, согласно приказу.