Это ЦТК!

– Кушай на здоровье! – Хлопин пододвинул широкую тарелку на противоположный край стола.

Сидор прошёлся к раковине, принялся мыть руки.

– И пей, пока не дойдёшь до состояния своего…

– Скотского?

– Не ёрничал б ты, Сидор! – сказал Хлопин подняв кверху указательный палец.

– Молчу! – с полным ртом ответил Сидор.

Хлопин налил полную кружку водки, подвинул гостю.

Как компотом гость запил, не поморщившись.

Хлопин сидел напротив, сложив руки. Аппетит у него пропал. Гость продолжал опустошать щедрый хозяйский стол так, что после второй кружки водки остались пустые тарелки.

Сидор виновато улыбнулся.

– Ещё?

– Пожалуй, только хлеба. Никогда не думал, что батон может быть настолько сладким.

Хлопин покачал головой. Он заставил себя съесть бутерброд, нетронутый Сидором. Запил чаем и, потеряв терпение, раскланялся. Доцент упал на кровать, взял книжку, но воспринимать текста не мог. В голове бурлило. С одной стороны, в собственном доме живой контейнер неведомого науки химического вещества. С другой, рано или поздно, Сидор вернётся в прежнее состояние. Период полураспада каждого компонента не более 74 часов. Но каждого по отдельности. Кто знает, что сотворили студенты, в каких пропорциях смешали важные компоненты? Всего из четырёх аминокислотных остатков складывается генетический код ДНК – а даёт какое разнообразие видов организмов на нашей земле?

Хлопин подскочил, озарённый идеей.

– Слушай, Сидор! – выкрикнул он, забежав на кухню.

– Чего? – гость даже не оторвал головы от тарелки. Он кушал рыбу и старался не пачкать стол.

– Собери для меня анализы!

– К-ха! К-ха! – изо рта смеющегося Сидора вылетели крошки, успевшие слепиться клейкой слюной из-за копчёной рыбы.

– Вот, тара! – Хлопин вынул два пузырька из кухонного шкафа.

– Приходи вчера, Александр Юрьевич!

Хлопин посмотрел в глаза гостю. Никакого пьяного блеска, как чаёк попивает водочку!

– Извини, зарываюсь. Но, в самом деле, ничего во мне уже нет.

– Собери, что есть.

– Если таким образом послужу науке…

– Сидор, тебе бы надо думать, как послужить мне.

– Прости, хозяин, зарвался. Сказывается бичёвская жизнь. В другой жизни я пообещал бы расплатиться за все эти блага, – Сидор обвёл рукой стол, – но да ладно! Отработаю.

Хлопин стоял, сложив руки на груди и скрестив ноги. Затылком он потирал дверной косяк.

– Сдам я тебе мочу и кал! Хочешь, крови возьми пол-литра!

– Это мысль, это мысль! – Хлопин почесал за ухом.

– Ну вот, видишь, – попытался улыбнуться Сидор. Но рот его был вновь переполнен, от чего губы не могли полноценно растянуться. Вместо открытой улыбки получилась мятая гармошка.

Но Хлопин уже бежал к телефону.

– Наталья! Вы дома?

– Да, Александр Юрьевич.

– Извини за вчерашнюю пьяную выходку!

– О чём вы, Александр Юрьевич? – продолжала Наталья бесстрастным голосом. Хлопин смутился, старшей лаборантке пришлось продолжать разговор самой: – Вы позвонили, наговорили кучу комплиментов, а я должна извинять за это?

Хлопин воочию увидел Наталью, пожимающую плечами.

– Вы не могли бы мне оказать небольшую услугу?

– С удовольствием, Александр Юрьевич!

Наталья присела, делая книксен.

– В научных целях мне нужны… – Хлопин назвал предметы из лаборатории.

– Всё будет готово к первой паре!

– Наталья, просьба личного характера. Это нужно мне сейчас!

– Так вы звоните из лаборатории?

Хлопин еле сдержался от смеха. Наталья сообразила, что сморозила глупость.

– Вам привезти всё это домой?

– Да, Наташа, да! И захватите, пожалуйста, шприц «двадцатку».

– Будет сделано, Александр Юрьевич!

– Заранее благодарю.

– Благодарность не булькает! – сорвалось с губ Натальи. Она сжала зубы и покраснела.

– Будет красненькое и десертное, на ваш выбор!

Наталья положила трубку, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Она выключила телевизор на самом интересном месте сериала, не до него сейчас. Наталья извлекла из комода косметичку, подвела нещипаные несколько лет брови, взяла коробочку с тенями. Внутри оказалась не лёгкая пыльца, а затвердевшая, растрескавшаяся земля. Наталья отбросила тени прочь. К счастью, помада у неё была только одна, потому сборы заняли не больше десяти минут. Надев выходное платье, Наталья выскочила из квартиры. Благо институт был недалеко от дома, такси она заказала уже после того, как вышла из лаборатории.

– В аптеку! – сказала она водителю.

– Какую?

– Первую попавшуюся!

Шофёр пожал плечами.

– Они работают без выходных!

– Понимаю, но по пути ли будет? Или тебя только до аптеки?

Наталья поняла, что говорит глупости. Наталья назвала домашний адрес доцента, известный всем сотрудникам кафедры.

Шофёр через два квартала тормознул возле аптеки.

– Я мигом!

– А…

– Сумочку оставляю под залог!

Шофёр вновь пожал плечами.

Через несколько минут принаряженная женщина вернулась. В руках она держала одноразовый шприц в упаковке. Водитель дёрнул головой. Видеть наркоманку в таком возрасте, столь прекрасно сохранившуюся, ему не доводилось.

– Поехали?

Такси дёрнулось. Словно проглотив язык, шофёр не открывал рта до конца пути.

– Удачной охоты, красавица! – сказал он, трогаясь с места.

– Мы с тобой не одной крови! – выкрикнула Наталья вслед убегающему такси.

Нашёл, красавицу! Откуда этот бомбила? Да у них в Тамбове, пожалуй, любая дворняга за красавицу идёт. Среди волков-то!

Наталья перевела дух у квартиры доцента. Не хватало ещё выглядеть запыхавшейся. Ещё подумает, по первому зову, как собачка прибежала!

– Секундочку, Наташа! – тотчас отозвался на звонок Хлопин. Будто бы стоял у дверей, карауля.

Наталья вынула из сумочки зеркальце, поправила чёлочку. Тотчас отдёрнула руку. Ощущение мягких густых волос отбросило её лет на пятнадцать назад. Но некогда было задумываться над дурацкими чувствами, нужно было выполнять свою работу. Просьба начальства, тем более, «личного плана» обязательна к выполнению! Это не приказ, который можно обойти или забыть, «закрутившись, замотавшись».

Дверь распахнулась, на пороге стоял Хлопин с разинутым ртом.

– Вы мне сказали, что женское платье мне больше к лицу, – дрожащим голосом сказала Наталья, протягивая пакет.

– Входите, Наташа! Через порог не передают. Примета плохая.

– Извините, Александр Юрьевич, но меня ждут…

– Дело жизни и смерти, Наталья! Отзвонитесь, прошу вас, пусть подождут ещё, – Хлопин посмотрел на часы, – минут двадцать.

Наталья пожала плечами, от чего широкое декольте платья приподнялось. Велюровая ткань зацепилась за перемычку бюстгальтера, не собираясь возвращаться в исходное положение. Наталья прижала руку к груди, стесняясь поправляться при начальнике.