Это любовь, Майор!

А в том, что их будет дохрена и маленькая тележка, Соловьёв был уверен. В конце концов, не первый год живёт. Отходники от Барби уже первый тому пример. Дальше – недовольство семьи, ломка из-за привычки видеть девушку рядом 24/7, тяжёлый разговор с шефом и любопытство знакомых, которым их "роман" не давал покоя с первого дня возвращения из совместного "отпуска". На то, чтобы высказать в лицо предположения о его меркантильных целях, которые он якобы преследует, встречаясь с дочкой начальства, сплетникам не хватало храбрости, зато за глаза они не уставали чесать языками и заискивающе улыбаться при встрече. Это мужчину задевало постольку-поскольку, но не замечать на себе косые взгляды не мог. Известие о их расставании наверняка наделает ещё больше шуму и к нему стоило подготовиться хотя бы для того, чтобы как сегодня не взорваться в самый неподходящий для этого момент и тем самым не дать стервятникам повода для радости и убеждения в своей правоте. Ко всему прочему, также было крайне необходимо выработать стратегию общения с Сергеем Ивановичем. Его реакция будет очевидно не самой положительной, но при своём к нему уважении и понимании его отцовских чувств Саша не собирался пускать Трофимова дальше допустимого и начинать перед ним каяться, придумывать отговорки с оправданиями и всяческим образом обелять себя. Во-первых, это было не в его характере. Во-вторых, никто не имел права лезть в их Катины отношения. В-третьих, это было просто навсего бесполезно, так как какой бы ситуация не была, но шеф всё равно останется на стороне дочери, которая была для него всем и вся. Данной позиции Соловьёв и сам придерживался по отношению к своим детям и не видел в этом ничего предосудительного. Даже если Сергей Иванович решит воспользоваться служебным положением, чтобы прижать его за одно чувствительное место, то чисто по-мужски Майор это решение поймёт. Он, вообще, ожидал чего-то подобного ещё в тот момент, когда после отпуска поехал к начальству с отчётом и признанием о том, что всё-таки вышел за границы дозволенного. Зачем оттягивать неизбежное, когда дуло пистолета уже приставлено к виску?

Шеф, изрядно вымотавшийся из-за игры в кошки-мышки с зарвавшимися бандюками, но будучи в хорошем расположении духа из-за своей над ними победы, встретил его тогда приветливой и благодарной улыбкой. Выслушав отчёт, он кивнул, мол, молодец, и, сев рядом с Соловьёвым, похлопал по плечу.

– Я и не сомневался в тебе, Саша. Спаси…

– Подождите благодарить, Сергей Иванович.

– Почему? Только не говори, что скромничаешь, майор, – по-доброму усмехнулся Трофимов.

– Нет, скромности-то как раз мне и не хватает. Я хочу лично поставить вас в известность о том, что наши с Катей отношения стали настоящими, – таким же ровным голосом, каким докладывал отчёт, произнёс Александр.

В каждом слове ложь и правда одновременно, но ему совсем-совсем не совестно. У него на губах всё ещё ощущался вкус Кати, а в ушах громыхало её игриво-серьёзное: "Не звони. Сразу приезжай", поэтому о совести ему думать было некогда. Хотелось поскорее расправиться с делами и, зная, что девушка его ждёт, снова рвануть к ней.

– Не понял, – черты лица Сергея Ивановича ужесточились, а в голосе проявились угрожающие нотки. – Ты это сейчас о чём, Саш?

– О том, что мы с Катей встречаемся. Не играем на публику, а…

– Цыц, майор! Прежде, чем окончить свою фразу, хорошенько подумай о том, что тебя может ждать после!

Когда Трофимов злился, то даже от его спокойного звучания голоса начинали дрожать стены. Сейчас шеф, судя по потемневшим глазами и опасно сжавшимся кулакам, не просто злился и, наверное бы, следовало испугаться, напрячься и, действительно, хорошенько подумать о сулящих не самых благоприятных последствиях, но Саша за предыдущие дни уже подумал о стольком, что от мыслей по типу "если бы да кабы" его уже тошнило. Да и что толку думать, если все пути всё равно вели к Кате?

– Это всё равно ничего уже ничего не изменит.

– Я так полагаю, моё родительское "против" тоже не возымеет никакого эффекта? – продолжал давить морально шеф.

После свистоплясок с угрозами, покушениями и арестом злоумышленников Сергей Иванович завёлся с полоборота. Было предельно ясно, что вся его злость и желание показать, где раки зимуют всем, кто хоть как-то угрожает спокойствию и безопасности семьи Трофимовых, выплеснется сейчас именно на Сашину голову и по-хорошему ему бы в эту секунду стоило бежать куда глаза глядят, но вместо этого мужчина лишь расправил плечи и всё в том же тоне, абсолютно серьёзно ответил:

– Ваше мнение, как профессионала, старшего наставника и друга, имеет для меня большое значение, но когда дело касается моей личной жизни, то я предпочитаю поступать так, как считаю нужным сам. Прекрасно понимаю, что эта ситуация вам, мягко говоря, не нравится и видится в не самом хорошем свете, но факт остаётся фактом – я и Катя, будучи взрослыми совершеннолетними людьми и каждый по своей воле, решили стать парой. Обещаю, что приложу все силы, чтобы не обидеть вашу дочь.

– Мне не послышалось?! Ты обещаешь приложить все силы, чтобы не обидеть Катю, и не обещаешь не обидеть её наверняка?

– Не мне вам объяснять, что в жизни случаются разные ситуации. Я не могу гарантировать будущее…

– А надо, Саша! – резко оборвал его Трофимов, посылая в него взглядом молнии. – Крутя шуры-муры с моей дочерью, надо гарантировать всеми можно и нельзя её светлое и счастливое будущее! Иначе и думать о ней забудь, ясно?! Ты, вообще, майор, в себе или тебя там на базе Владлена по голове чем-то тяжёлым огрели, пока ты спал?!

– Никак нет, Сергей Иванович.

– Тогда что с тобой, мать твою?! В ком-в ком, но в тебе я был как в себе уверен, а ты приходишь и заявляешь мне о том, что у тебя с моей дочерью настоящие отношения! Откуда это, вообще, взялось?! Ладно, Катя – молодая девчонка, ищущая приключения на свою голову, но ты же взрослый умный мужик и должен понимать, что ни к чему хорошему ваши встречания не приведут! Как тебе, вообще, пришло в голову посмотреть на мою дочь под таким углом?!

Соловьёв едва удержался от ироничной усмешки. Знай он в их с Барби первую встречу, кому именно она приходится родной дочерью, то… То вряд ли бы что-то поменялось. Возможно их отношения не развивались бы так стремительно и быстро, но во всём остальном он уже был уверен, что рано или поздно они всё равно пришли бы к одному и тому же. Зацепило их друг другом не на шутку, а такие вещи так просто не проходят.

– Я просто в ах.. Кхм… Да что там? Я в ах*е, Саша! В полном! Смотрю на тебя и хочется одновременно тебя обнять, как родного, и от души поблагодарить за всю помощью и в то же время свернуть шею! – шеф в чувствах грозно хлопнул по столу, отчего стоящие на нём предметы дружно подпрыгнули. – Ну и, майор? Что мне с тобой делать, а? Что ты от меня ждал, когда шёл ко мне с этой новостью? Благословения? Того, что я тебя по головке поглажу и сыном назову?

– Честно?

– Да уж будь добр!

– Ничего не ждал и не жду, Сергей Иванович. И кнут, и пряник приму с пониманием, но от своего отступать не буду. Повторюсь, моя личная жизнь – только моя.

Трофимов знал его достаточно, чтобы понимать, что он не трепал языком и не набивал себе цену. Поэтому-то, наверное, и счёл лишней тратой времени и энергии продолжать разбор полётов. Самое важное из своей беседы они вынесли оба и оба же остались при своём мнении. Остальное – бессмысленная демагогия и переливание из пустого в порожнее.

– Значит так, я сказал – ты меня услышал, – сурово отчеканил шеф, сдвинув брови к переносице. – Узнаю то, что мне не понравится – жалеть по старой памяти не стану. Всё ясно, майор?

– Так точно, Сергей Иванович.

– А теперь уйди с глаз моих долой. Мне нужно переварить эту новость и решить что с тобой делать, а заодно и к дочери наведаться. Нам, оказывается, многое нужно обсудить.

– Как скажете.

Александр не знал как именно состоялся разговор Кати с отцом, но после шеф вёл себя подчёркнуто отстранённо и профессионально, несмотря на слухи и своё недовольство. Сохранит ли он такое к нему отношение, узнав о их расставании, зависело от того, что девушка укажет ему в качестве его причины, но, даже если Трофимов спустит на него всех собак и превратит жизнь в ад, то мужчина всё равно считал себя правым и не собирался сдавать назад или сожалеть. Лучше было порвать сейчас и отпустить девчонку, как выразился Сергей Иванович, в светлое и счастливое будущее, чем держать её на коротком поводке и заставлять ждать того, что никогда не произойдёт. Было бы гораздо проще, если бы это понимала сама Барби, а не цеплялась за построенные собой же воздушные замки, но, как известно, в жизни не было места сослагательному наклонению.

Помимо этого в его жизни обычно ещё и не было места для рефлексии, которая сегодня вдруг заиграла в нём буйными красками и окончательно отогнала сон. Особого смысла Соловьёв в ней не видел, поэтому избавиться от неё он решил с помощью такого же бесполезного занятия – просмотром телевизора, который у них дома практически никогда не включался. Новогодние шоу, концерты и прочие сборища с набившими оскомину ещё лет двадцать назад эстрадными звёздами его интересовали мало, а вот старые, любимые с детства фильмы очень даже. Но и их сюжет не смог отвлечь его надолго, поэтому, пораскинув мозгами, Майор прибегнул к более радикальному методу отвлечения от ненужных мыслей – Артемию Медведеву, являющемуся ему близким другом ещё со школьной скамьи и всегда живущему по принципу "после нас хоть потоп". Он каждую минуту проживал так, будто в последний раз, и брал от жизни всё, не парясь ни о чужом мнении, ни о последствиях, ни о том, что ждало его впереди. Двойняшки обожали его за то, что, оставаясь в его компании, они никогда не знали чем закончатся их приключения, а бывшая жена видела в нём и его окружении угрозу и редко когда отзывалась об Артёме в положительном ключе.