Это моя дочь

Когда нахожу силы подняться на ноги уже поздно. Но наверное, поздно стало уже тогда, когда я только вошла в квартиру. Не стоило.

— Привет, — раздалось из тёмной прихожей, свет в которой я поленилась включить.

И моё сердце ухнуло вниз.

Глава 37. Демид

Дашка за завтраком вялая и едва шевелится. То поковыряет ложкой в тарелке, то отвернется и в окно смотрит. Настя молча кофе пьёт. Вся в чёрном, на контрасте её кожа кажется белой, как снег. В клинику она ехать отказалась.

— Я буду здесь. В этом доме я была счастлива, не смотря ни на что, — твёрдо сказала она. — А когда тело моего брата выдадут, я поеду и похороню его рядом с родителями.

Я узнавал уже — тело криминальное, сразу его отдавать не хотели. Следствие идёт, на которое и с удовольствием бы меня дёрнули, но силенок не достало. Я молча согласился, не выгонять же её из дома, но задумался, как же, черт побери, две женщины, такие разные, просто совершенно, будут уживаться здесь весь день. Сбежать бы в офис, да нельзя, не знаю, как они обе себя будут вести, рядом с Дашей должен быть хоть кто-то спокойный.

Поморщился. Кофе слишком крепок. Кивнул няне, ушёл к себе в кабинет, пока не приехала Ольга есть шанс поработать спокойно хотя бы час. В дверь постучали через пятнадцать минут. Я по стуку уже определил кто. Моя дочь.

Открыл. Няня виновато пожала плечами, говоря, что не смогла противостоять ребёнку, и я её понимал. Дарья Демидовна бывала на редкость упертой. Прошла мимо меня, я дверь за ней прикрыл, чтобы при няне не говорить. Даша деловито вскарабкалась на кресло для посетителей и сложила ладошки на коленях.

— Я знаю, что мама вчера приезжала.

Я закашлялся. К этому готов не был. Вчера она спала, а потом мы решили не рассказывать ей ничего. Просто потому, что её ожидание меня убивало. Она бы ждала, стояла на своём подоконнике и смотрела на дорогу, а у меня бы сердце рвалось. Пусть лучше сюрприз будет.

— Откуда, позвольте узнать, такие новости?

Даша головой покачала, посмотрела на меня, как на несмышленыша.

— Я сегодня проснулась в шесть часов. Мне было скучно лежать одной и я спустилась вниз, — понятно, подумал я, у семи нянек дитя без глазу, а Дашка продолжила. — Я хотела попросить какао на кухне, но они там разговаривали и я остановилась послушать.

— Подслушать, — поправил я. — И что же они там говорили?

— Что моя мама хорошая, а ваша Настя плохая и вами крутит, как хочет. И что у вас ни стыда, ни совести, а мать эта не та, которая родила, а та, которая вырастила.

Кулаки сжал. Пойти бы сейчас, поувольнять всех же. Уволить не уволить, но разобраться нужно будет. Я не желаю, чтобы на моей же кухне обсуждали мою личную жизнь.

— А ещё?

— А ещё, что мама вчера пришла, а вы снова её прогнали.

Она, моя маленькая девочка, которая то на "ты" обращалась, то снова сбивалась на "вы", держалась весь разговор. Она явно была намерена не плакать при мне. Но на последней фразе носом шмыгнула, глаза заблестели, засопела, сосредоточенно пытаясь не разреветься.

— Дай-ка посмотрю, — серьёзно ответил я, в кинул руку вглядываясь в наручные часы. — Сейчас уже восемь сорок пять. Значит через пятнадцать минут Володя заведёт машину, поедет и привезёт твою маму.

Она ожидала отпора. Чего угодно. Но только не того, что я вот так просто дам ей желаемое. С кресла вскочила, ротик округлила буквой "О", ладони прижала к порозовевшим щекам. И стала вдруг тем, кем и должна быть — ребёнком, которому через месяц стукнет шесть. Ребёнком, который под ёлкой увидел вдруг подарок, о котором так долго мечтал.

— Правда? — усомнилась Даша на мгновение.

— Правда, — кивнул я.

И тогда случилось невероятное. Дашка ко мне побежала и обняла крепко-крепко. За ноги. Уткнулась лицом в мою ногу и так простояла несколько секунд. У меня позорно защипало глаза — самому бы не расплакаться. Это длилось так недолго, стремительное объятия закончилось, Дашка убежала. Подозреваю — на подоконник.

Так и есть. Я только открыл документ, который следовало изучить перед подписанием, как в дверь снова постучали. Но вошли сразу после стука. Настя.

— Демид, — укоряюще сказала она. — Знаешь, где наша дочь?

— На подоконнике? — предположил я.

— Так и есть, — согласилась она. — А ведь мы решили ничего ей не говорить. Ты совсем меня не слышишь.

— А ты не слышишь нашу дочь, Настя. Мне нужно поработать.

Уходя дверью хлопнула, я снова поморщился. Работать уже не выходило. Вышел. Даша выбрала подоконник в холле второго этажа — отсюда, как на ладони видно. С ней оба котёнка, в ногах плачет изрядно потолстевший щенок. Носом прижалась к стеклу, ждёт. Меня увидела, мне улыбнулась.

— Вон Володя, — сказала и пальцем показала на машину что стояла у ворот, готовясь уехать. — Сейчас маму мне привезёт.

— Привезёт, — улыбнулся я.

Полчаса туда максимум, полчаса обратно. Дашка не смотрела на меня, смотрела во двор. Но я чувствовал, сейчас, в данный момент она меня принимает. Мне временно все прощено. Сегодня я гонец, принесший хорошие вести. Поэтому я подвинул толстого щенка ближе к маленькой хозяйке и тоже сел на подоконник.

Мы не говорим. Даша ждёт. Щенок дрыхнет, изредка поскуливая во сне и дергая лапами, котятам спать надоело, они затеяли игру, а я читаю книгу. Точнее, пытаюсь читать, на каждой странице задерживаюсь на несколько минут — смотрю на свою дочь, так мирно настроенную ко мне сегодня.

Книга в электронном формате и скачана на телефон. Звонков я не ждал, почти все рабочие звонки проходят через секретаря и этот номер знали немногие. Поэтому когда телефон зазвонил я едва не выронил его от удивления и неожиданности. На экран смотрю — тот самый Володя.

— Да? — бросил я в трубку и шагнул в сторону, чтобы Дашка не слышала.

— Я звонил в домофон, — сказал мой водитель. — Поднялся наверх, позвонил в дверь. Она не открывает.

Это мне совсем не нравилось, но я остался спокойным внешне.

— Ключи с собой взял?

Гордиться нечем, но дубликат ключей от квартиры Ольги у меня был уже давно. Ещё с тех времен, когда я только думал о том, как именно забрать своего ребёнка.

— Открывай, — велел я.

Слышу, как лязгает, отпираясь, замок. Минута тишины, перемежаемой едва слышимыми шагами, шорохами, тресками. И наконец…

— Её здесь нет. У квартиры не жилой вид, но вчера она явно была здесь. Следов поспешных сборов или борьбы нет.

Я сбросил звонок. Мне нужна только одна минута. Чтобы собраться с мыслями, чтобы понять, как дальше быть. Этой минуты у меня нет. Дашка слезла с подоконника, смотрит на меня, в глазах ожидание. Она весь разговор слышала, но понять ничего не сумела и теперь ждёт моих слов.