Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Это моя школа [издание 1955 года]
Шрифт:

— Ты только начни, а потом мы тебе поможем.

Все задумались.

— А что, девочки, — спросила Лена, — только про других писать или что-нибудь и про нас самих?

— А что же можно писать про себя? — удивилась Стелла.

— Как это — что про себя? — сказала Катя. — У нас же у всех есть какие-нибудь недостатки. Не только у Лебедевой и Ладыгиной.

— И у тебя? — с удивлением спросила Наташа.

— Конечно, и у меня. Я, например, на уроках часто задумываюсь. Людмила Федоровна всегда говорила про меня: «в облаках витает».

— Ну, вот

это и нарисуй, — посоветовала Настя и лукаво подмигнула Кате. — Как ты на облаке сидишь, а потом летишь с него вверх тормашками.

Все засмеялись. Подняв голову, Лена беззвучно шевелила губами.

— Девочки, Ленка уже что-то сочиняет! — обрадовалась Настя.

И все обернулись к Лене:

— Что ты сочинила? Скажи!

— Подождите, — сказала Лена. — У меня пока готово только самое начало.

— Ну скажи хоть самое начало, — пристали к ней девочки.

Но Лена только отмахивалась:

— Да у меня еще не готово. Знаете, девочки, про кого я напишу? Про Иру, Клаву, Аню и…

Лена искоса посмотрела на Катю.

Катя слегка смутилась:

— Про меня?

— А ты не обидишься?

Катя подумала немножко.

— Нет, — сказала она твердо. — Если только справедливо, не обижусь.

— И сама нарисуешь на себя карикатуру? — удивилась Стелла.

— Нарисую. Но только если будет написано справедливо, — повторила Катя, делая ударение на слове «справедливо». — И знаете, почему это надо? Чтобы девочки не обиделись, если и на них будут карикатуры.

— Правильно, — согласилась Настя. — А то скажут: «Что вы про других пишете? Про себя пишите!» Так всегда говорят.

Все задумались.

— А что, девочки, — сказала опять Катя, — если нарисовать всех птицами? Я себя нарисую снегирем.

— Вот здорово! — крикнула Настя и даже захлопала в ладоши. — Молодец, Снегирь! Так и сделай! А Иру можно нарисовать в виде сороки. И написать про нее: «Болтает, как сорока».

Лена живо обернулась к Насте:

— Вот спасибо, Настенька! Это мне пригодится: «Сорока — урока», хорошая рифма.

— Запиши, Наташа, — деловито сказала Стелла. — Да нет, не рифму, а все предложения запиши. А когда ты, Лена, сочинишь стихи? Скоро?

— Сама не знаю, — ответила Лена нерешительно. — Постараюсь поскорей. А все-таки, девочки, мы опять забыли, что в газете должны быть не только стихи и рисунки, но и разные заметки.

— Да, конечно, — согласилась Настя. — Надо всем сказать, всему классу, чтобы писали для газеты. Я, например, могу написать про сбор книг.

— А я, пожалуй, про отметки, — сказала Стелла.

— Как это — про отметки? — спросила Катя. — Что же можно написать про отметки?

Стелла немного смутилась:

— Ну как ты не понимаешь? Про успеваемость. Вернее сказать, про неуспеваемость.

— Ну что ж, это важно, — сказала Лена Ипполитова. — Такую статью даже надо поместить на первом месте. Это и называется «передовая». Постарайся, чтобы вышло получше, посерьезнее.

Стелла кивнула головой.

— Постараюсь, — сказала она, не глядя на девочек.

Ну а я, если нужно, могу на машинке все перепечатать, — робко сказала Наташа.

Все обрадовались:

— Вот замечательно! На машинке!

Девочки с уважением посмотрели на свою подругу, которая до сих пор еще ни разу не похвасталась тем, что умеет печатать на машинке.

— Наташина мама, — объяснила Катя, — машинистка. И Наташа научилась печатать еще раньше, чем писать.

— Одним пальцем, — серьезно добавила Наташа.

Все переглянулись.

— Значит, теперь у нас газета будет как настоящая, — сказала Настя. — Печатная, и даже с рисунками. А ты, Катя, успеешь все нарисовать?

— Что ж, надо успеть, — ответила Катя тем спокойным, солидным тоном, каким в таких случаях говорила о работе ее мама.

И вот ровно через неделю на стене класса, перед самым последним уроком, появился новый номер газеты «Пионерская дружба». Едва только успели Наташа и Стелла вывесить газету, как прозвенел звонок и всем пришлось отложить чтение нового номера до конца урока.

Сидя за партами и вышивая платочки (это был урок рукоделия), все невольно поглядывали на галету и любовались ею. И правда, газета получилась очень красивая и нарядная. Заглавные буквы были выкрашены алой краской, обведены золотой каемкой и весело поблескивали. Статьи и стихи были напечатаны на машинке, а этого не было до сих пор нив одном классе.

— Замечательно красиво! — прошептала Аня, обернувшись к Кате. — Это ты рисовала?

Катя кивнула головой.

«Значит, Аня еще не видела, что там про нее, — поняла Катя. — Ох, что-то сейчас будет, что-то будет!..»

Как только окончился урок, все сразу бросились к стенной газете. Уж очень интересно было посмотреть, какая она теперь, при новом редакторе.

А новый редактор, против обыкновения, сегодня не спешила уходить домой. Покачивая в руке сумку, Стелла Кузьминская стояла неподалеку от газеты и прислушивалась к тому, что говорят девочки. Щеки у нее раскраснелись, а глаза были непривычно тревожные.

Катя тоже подошла поближе, чтобы увидеть, кто как отнесется к стихам и рисункам. Все как раз и начали читать с конца — с веселого отдела «Кузнечик». Большими разноцветными буквами здесь было написано: «Угадайте, как их зовут?»

Четыре карикатуры изображали разных птиц, одетых в школьную форму.

Одна из птиц, лупоглазая сова, в переднике с пелеринкой, выглядела сонной, ленивой и чем-то смахивала на Клаву Киселеву. Под карикатурой было напечатано:

А ну-ка, угадай-ка, Кто первая лентяйка, Сонлива, как сова? В учебник не заглянет, Насилу утром встанет, И вот в тетрадке — два.

— Ну, это, конечно, Киселева, — сразу угадали девочки. — Клава, смотри, смотри, это — ты!

Поделиться с друзьями: