Это моя собака

Во сне и наяву

7 июля. Мой одноглазый друг так и не пришёл. Хуже того, две сардельки, пирог с рисом, хлеб, сыр, картофельная котлета с грибами, которую я принёс с таким трудом, — все растащили вороны. Я лаял на них, пока совсем не потерял голос. Но какой толк? Эти нахалки сидели на деревьях и, склонив головы, преспокойно слушали, как я надсаживаю горло.

Почему мой новый друг, измученный, грязный, в репейниках, ничего не ел три дня? Что у него за хозяева, если у них собака в таком виде слоняется под чужими заборами?

Потом я подумал: почему он не сказал мне сразу, на какой даче живёт?

И вдруг я понял страшную правду. Мой друг — бездомный пёс. Его бросили хозяева, когда уезжали с дачи. Этот старик, который живёт в жёлтом домике на горе, говорил нам с Витей о нем: «Бесхозные горемыки!»

Я долго лежал в траве, а горькие мысли не давали мне покоя.

В конце концов, я решил сам отыскать и выручить друга.

Первым делом я, конечно, приведу его к нам. Мама-Маша, как только его увидит, сразу же скажет: «Господи, до какого состояния довели бедную собачку!» Она его накормит из моей миски и выстрижет ножницами репейники. Витя и Пал Палыч построят для него тёплую собачью будку. Тётя Груша, конечно, сперва будет ворчать: «Вот ещё, не хватало тут дармоедов!» Но потом она, как всегда, успокоится и позволит ему остаться, потому что она добрая и, кроме того, зимой боится оставаться одна дома.

Так я решил — а завтра начну действовать.

Новое знакомство

11 июля. Вчера я удрал на улицу и познакомился с Ватутькой. Она простая деревенская дворняжка, зато как хорошо знает жизнь! Я рад, что у меня сразу же хватило ума не задирать перед нею нос. И я получил много ценных сведений.

Одноглазого лично она не знает, но боится до смерти. Мне связываться с ним не советовала — говорит, наживёшь горя. Иначе как Черным Дьяволом его никто не называет. Прошлой зимой он унёс у них со двора красного петуха. Весь посёлок гонялся за ним с вилами.

— Поймали? — испугался я.

Ватутька сделала вид, будто не услышала мой глупый вопрос:

— Он спрятался у старика… одного доброго старика…

— У старика, который живёт в жёлтом домике на горе? — сразу же догадался я.

— Откуда ты взял? — подозрительно спросила она.

«Откуда?! Я-то сразу понял, кто этот добрый старик».

— А ты сама-то, ты никому не болтала об этом? — спохватился я.

Ватутька фыркнула и задрала хвост.

— Собаки друг друга не выдают и зря языком не болтают. Запомни это! — Помолчала, а потом добавила презрительно: — Дачник!

На этом разговор наш оборвался. Хозяйка бросила Ватутьке кость. Отвернувшись, она принялась за неё так усердно, как будто меня на свете и вовсе не было. Я обиделся и ушёл.

— Где ты был? — спросил меня Витя.

Я поджал хвост.

— На улицу повадился, шляться, — сказала тётя Груша. — Ты не вели ему, Витя. Замыкай калитку. Пёс он глупый, а настырный, раздерут его наши собаки.

Витя надел мне ошейник и пригрозил:

— Будешь убегать — привяжу на верёвочку!

Я залез под крыльцо совсем расстроенный: как же мне теперь искать друга?

Гостья

13 июля. Ночью где-то далеко выла собака. Голос мне показался знакомым. А что, если это был Чёрный Дьявол и у него опять какое-нибудь несчастье?..

Гостеприимство

14 июля. Вчера приходила Ватутька. Наверное, мириться. Сперва мы поговорили через изгородь. Но Мама-Маша сказала:

— Пригласи гостью в дом.

А Пал Палыч сказал:

— Ого! Наш пёс обзавёлся приятельницей!

Ватутьку впустили через калитку.

Мы обегали весь наш участок, потом играли вместе с Витей — он бросал нам мяч и палки.

— Прекрасная псина — похвалил её Пал Палыч. — Дворняжки вообще сообразительный народ.

— Очень изящная собачка, — сказала Мама-Маша. — Лёгкая, быстрая. И смотрите: какой хвост!

Хвост у Ватутьки действительно очень хорош — раза два заворачивается колесом.

Когда Ватутька уходила, я её спросил: нет ли новостей про одноглазого?

— Всю ночь выл и не давал спать, — сказала она.

Вот! Значит, я был прав. Сегодня ночью непременно убегу его искать.

Первый блин — комом

18 июля. Если вы никуда не ходили ночью — и не ходите. Под каждым кустом неизвестно что. В траве что-то шуршит. На деревьях — таится. Все время падаешь в ямы и из темноты что-нибудь сваливается.

Я шёл, приседая от страха, и меня занесло неизвестно куда. Как мне удалось добраться до жёлтого домика на горе — не могу объяснить. К счастью, изгородь была дырявая. По запаху нашёл в сарае лошадь. Заглянул: удивительное дело, она спала стоя!

Возле террасы увидел кроличью клетку. Приставил нос к решётке: аромат — жуть! Я чихнул. Кролики сразу все проснулись, шарахнулись в угол и залезли друг на друга. Странные животные: уши, как у ослов, усы, как у кошек, носами беспрерывно дёргают.

Вдруг кто-то громко и жадно дохнул мне в загривок. Я шарахнулся не хуже кроликов и забился под террасу. Конечно, там были куры. Они сразу устроили такой скандал, что я вылетел пулей.

По двору шёл старик с фонарём.

— А-а! Кого я вижу! Знакомое лицо, вот не ожидал!.. Культурная собачка, а занялась нехорошим делом…

Он взял меня за шиворот, принёс в дом.

Я сел и повесил голову: дожил, за вора приняли! Теперь пойди докажи свои благородные цели.

— На-кось, пёсик, перекуси, — поманил меня старик. И под самый нос сунул баранью кость.

Какой прекрасный запах шёл от неё! Я уж было разинул рот, но тут же захлопнул.

— Не берёшь? — удивился он. — Не голоден? А зачем в курятник полез?

Что мог я ему ответить?

Я опрокинулся на спину и поднял вверх все четыре лапы. И состроил такую невинную морду, что даже сейчас вспомнить противно.

— Ага, стыдно! — обрадовался старик. — Стало быть, не курочкой интересовался. Скорей всего, что-то у тебя стряслось. Ну да ладно. Утро вечера мудрёнее. А пока, брат, извиняй, запру я тебя в сарайчик.

В сарайчике возле конюшни было темно и пахло мышами. За стеной отфыркивалась лошадь. Я лёг возле самой двери и решил: как только старик её откроет, я прошмыгну у него между ног.

Сколько я пролежал — не помню. Вдруг — бум-трах, бум-трах-тарарах — забарабанил кто-то в стенку. Все кругом затрещало, заходило и рухнуло. Меня треснуло доской по голове, и я пулей вылетел в темноту.