Это! Моя! Земля!

— Ладно-ладно, не дуйся, Грошев, а то лопнешь, — командир автороты уже явно передумал ругаться и скандалить. — Я ж ничего, так, по привычке.

— Ну, да, — скептически хмыкаю я. — Привычка — вторая натура. Юр, нам сегодня уже ехать нужно…

— В курсе, — отмахивается он в ответ. — Батя еще вчера предупредил. Прямо сейчас занимаются твоей машиной. Ночью времени не было — «китайцев» в рабочее состояние приводили.

С этими словами он мотнул головой в сторону проезжавшего мимо нас автокрана, кабина которого была выкрашена веселенькой, лиловой с перламутровым отливом, краской. И они, как я подметил, все такие — не грузовики, а прямо ёлочные игрушки какие-то. Причем, тоже китайские. Там, как я понимаю, вообще излишне яркие и ядовито-кислотные цвета в моде. Судя по их товарам.

— Откуда вы этих «ёлочных шариков» понабрали вообще?

— Не поверишь — в Посаде нашли, недалеко от твоего дома, кстати, за путепроводом что-то вроде небольшой автобазы раньше было, а теперь — салон продаж всего этого китайского безобразия. Грузовики разные, автокраны…

— Надо же… Странно, сколько раз мимо ездил, получается, и не видел даже…

— А там забор высокий, вот и не видел. Мы б и сами не узнали — из беженцев один мужик подсказал, когда мы строителей и водителей да операторов строительной техники набирали. Ну, мы и не растерялись…

— Это верно, — согласно кивнул я. — В большой семье хлебалом щелкать нельзя… Особенно в такие времена. Так что там, по «пепелацу» нашему?

— Брось, не такая уж эта «семья» теперь большая. Того, что по складам да прочим базам стоит да лежит на оставшихся за глаза хватит. Другое дело, что время поджимает — это да. А УАЗ ваш, думаю, через полчаса готов будет. Только ты это, постарайся уж на будущее поаккуратнее. А то ведь ЗИП [22] не бесконечный.

22

ЗИП — запчасти, инструмент, принадлежности.

— Блин, Юр, я б с радостью, только далеко не всегда от меня зависит. Вот, к примеру, чем мы этим придуркам в Дмитрове помешали? Ан, нет, они и машину нам попортили, и самим себе проблем на задницу нашли. И, чувствую, то ли ещё будет. Думается мне, сейчас с первоначальными проблемами, вроде выжить и где-нибудь забазироваться, народ разгребётся — такое начнется… Любой «Безумный Макс» будет завистливо покуривать в сторонке.

Возразить Горбунцов даже не пытается. Он тоже калач тёртый и человеческую натуру знает не понаслышке. Как бы плохо не было, всегда найдутся какие-нибудь «свободномыслящие индивидуумы», которые всеми силами ситуацию ухудшать начнут. Всегда так было, всегда так будет. Не переделать людей.

— Ладно, Юр, ещё раз извини за триплекс… Пойду я, тогда, «гвардию» свою поднимать. Если что, мы у вас в курилке обождём, благо — погодка шепчет.

— Ага, лады, — коротко бросает он и быстрым шагом, почти бегом, срывается в сторону явно не вписывающегося в разворот грузовика. — Стоять!!! Куда?! Куда, твою душу за ногу?!! Ты на чём раньше ездил?! На «Логане»?!!!

Так, понятно, тут теперь не до меня. Пора сваливать. Тихонько, по-английски. Нечего людям мешать.

«Гвардейцев» ниоткуда поднимать не пришлось — моя не совсем святая троица ожидала в холле перед «аквариумом» Дежурной части. Тимур, опершись спиной на стену и уткнув приклад «Печенега» в пол, «медитировал», смежив веки. Буров меланхолично поглядывал по сторонам, сидя на поставленных друг на друга патронных ящиках с нашим БК. Солоха что-то перебирал в своем объёмистом, небрежно брошенном на подоконник брезентовом бауле. Экипированы все по прежнему, «нейтрально-милитаристическому» варианту. Бегло оглядываю всех троих. По вооружению и снаряжению поводов придраться и сделать замечание не нахожу. В принципе — было бы странно, если б нашел: парни далеко не новички. Однако принцип «Доверяй, но проверяй» никто не отменял. Командир — в ответе за всю группу. И если кто-то из бойцов что-то забыл или не учёл, то виноват в первую очередь все равно будет прошляпивший этот момент командир.

— Что, Борь, «По ступам!»? — вопросительно смотрит на меня снизу вверх Буров.

— Точно, — согласно киваю я. — «Пепелац» доделывают, вот-вот готов будет. Так что, вы пока в курилке возле боксов посидите, если что, сами машину примете. А я к связистам заскочу. Они для нас «сто пятьдесят девятую» должны были подготовить в Осинники и кодовую таблицу.

— Кому там эта таблица нужна? — фыркает Солоха, отрываясь от содержимого баула. — Им бы поначалу не забыть тангенту вовремя нажимать-отпускать.

— Не скажи, Андрюх, — возражаю я. — Там минимум трое — отставные офицеры. Кадровые, не «пинжнаки» [23] .

— Ну, если только… — закидывает на плечо своего брезентового монстра наш хохол. — Всё, хлопцы, на выход! Гумаров, подъём, Царство Божие проспишь!

— Не сплю я, — позёвывает тот в ответ. — Опять же, мне ваше Царство по вероисповеданию не положено. Меня ждет райский сад с гуриями…

Уже взбегая по лестнице, слышу, как хмыкает ему в ответ Буров:

23

«Пинжнак» — он же «пиджак», офицер, получивший лейтенантские погоны на военной кафедре какого-либо ВУЗа. В большинстве своём, строго соответствуют армейскому о них присловью: «В мирное время опасен, в военное — бесполезен».

— Ты гляди, чтоб Полина тебя не услышала. А то будут тебе гурии…

— Вот-вот, — поддакиваю я с середины пролёта. — А то получится как в том анекдоте, про «пофиг, на каком ухе тюбетейка»…

— Чего-чего? Какая такая тюбетейка? Погодь, говорю, будь человеком — расскажи. А то заинтриговал, а сам — дёру.

Пришлось вернуться, чтобы поведать Тимуру весьма «бородатый» анекдот, который он, видимо, просто по молодости лет не знает.

— В общем, в старые, еще советские годы, решил узбек жениться на украинке. Ну, цветы-конфеты, прогулки в парке… Как положено, короче. Подошло дело к свадьбе. Тут он и сообщает невесте, мол, родная, должен тебя предупредить об одной нашей национальной особенности. Дескать, ежели иду я с работы, а тюбетейка у меня на правое ухо сдвинута — все в порядке, у меня хорошее настроение, несу тебе подарок, а вечером сам плов готовить буду. Но если тюбетейка на левом ухе — значит настроение у меня плохое: одевай паранджу, прячься в чулан и до завтра даже на глаза не попадайся. Та выслушала и отвечает: «Без проблем, милый, всё поняла. Только и я тебе об одной нашей национальной особенности рассказать должна. Если идешь ты с работы, а я тебя у ворот встречаю, и руки у меня на груди сложены — всё хорошо: дом убран, ужин на столе и всё такое. Но вот если я стою, а руки у меня в бока упёрты — плевать я хотела, на каком ухе у тебя тюбетейка»…

Гумаров на мгновение задумался, словно вспоминая что-то из своих с Полей отношений, а потом громко захохотал. Рассмеялся и Буров. Один только Солоха негромко фыркнул.

— Старый анекдот, Борь. Да и вообще, можно сказать — не анекдот совсем. По крайней мере, для тех, кто злую хохлушку в деле видал. Тем, кто видал — вообще не смешно!

— Я видал, — с серьёзным выражением лица соглашаюсь с Солохой. — У меня бабушка из-под Полтавы. Если что не так — рой окопы полного профиля, ставь противотанковые ежи и запускай противопехотных ёжиков. И то, почти наверняка, не поможет. Проще сходу сдаться на милость… Авось, меньше достанется. Ладно, позубоскалили — и будя, топайте в автопарк, а я — к этим, которые «в дождь, и в грязь»…

Получив от связистов тяжеленный, будто гранитное надгробие, короб Р-159, запасной аккумулятор и зарядное устройство для него, навьючиваю всё это безобразие на себя и топаю вслед за парнями. Страшная все-таки штука — советская армейская связь. Весит «сто пятьдесят девятая» под четырнадцать килограммов. Помню, в Чечне связистам официально разрешено было бронежилет не носить. Во-первых, под таким весом более-менее шустро смог бы перемещаться разве что Шварценеггер, а во-вторых, вражью пулю Р-159 и сама остановить могла не хуже «броника». Но зато и устойчивую связь на восемнадцать километров обеспечивает в любой грязи и практически в любом мыслимом температурном диапазоне на «хлыст» штатной антенны. А в комплекте с шифровальным блоком она передаваемый сигнал шифрует так, что у вражины без декодирующего компьютера скорее мозги вскипят, чем он пойманный сигнал расшифрует. Да и с компьютером, далеко не факт, что все сложится. Лично мне в армии наш инструктор на занятиях по связи сказал, что зашифрованный «Историком» [24] сигнал расшифровке не поддается в принципе. Всё, точка. Может, конечно, и приврал он слегка, для красного словца, но — за что купил, за то продаю. В общем — зверь-машина. Разве что вес… Последнее время, правда, прорвались в войска и «Северки» и «Арбалеты» [25] , которые и весят в три-четыре раза меньше, и бьют ещё дальше, но те всё больше по подразделениям спецназа и разведки, а простые пехотинцы по-прежнему Р-159 на загривке таскают.

24

«Историк» — шифровальный блок к радиостанциям советского и российского производства.

25

«Северок», «Арбалет» — «Северок-К» и Р-163-1КМ «Арбалет». Весьма легкие и компактные носимые армейские УКВ-радиостанции, обеспечивающие при своих небольших габаритах устойчивую и защищенную от перехвата противником радиосвязь на весьма приличных дистанциях. Постепенно заменяют в войсках носимые радиостанции более старых поколений, но пока ими экипированы в основном разведывательные подразделения и армейский спецназ.