Это мужской мир, подруга!

– Вот же ЛУКОЙЛ! – воскликнул Журавлев, снова приводя меня в чувство и возвращая в реальный мир.

– Где? – Я повернула голову в сторону стремительно приближающихся красно-белых знаков. Я резко нажала на тормоз, на что послушная сильная машина отреагировала незамедлительно. Меня от броска вперед спасли ремни безопасности, Синяя Борода с размаху впечатался в спинку моего сиденья и чертыхнулся. Впервые, кажется, на моей памяти он сказал что-то неприличное.

– Извините, – пискнула я, аккуратно выправляя ход машины и сворачивая на заправку.

– Видимо, вы устали больше, чем хотите показать, – констатировал он, вернув себе привычное самообладание.

Я не стала с ним спорить. И вообще, я как-то расстроилась, сама не зная почему. Мне захотелось вдруг домой, а от перспективы пробыть с Синей Бородой в незнакомом городе целых пять дней стало совсем грустно. Я забралась на заднее сиденье автомобиля, высвободив себе, насколько возможно, место от бумажек, газет и папок, вцепилась в бутылку минеральной воды, отказавшись от предложенной мне шоколадки, и принялась смотреть по сторонам, на реальность, проносящуюся мимо меня с большой скоростью. Журавлев вел уверенно, спокойно и без рывков. Бедный, как же он целый день терпел меня за рулем?

В итоге я сама не заметила, как уснула. Осела прямо на его ценные разбросанные по салону бумаги, не проснувшись ни от поворотов, ни от остановок, ни от музыки, которую он включил. Когда я открыла глаза, было уже довольно поздно. Еще не стемнело, но солнце уже начало катиться к закату, отсветы его лучей еще ласкали землю, но в воздухе чувствовалась ночная прохлада.

– Привет, соня! – ласково и по-доброму приветствовал меня Журавлев. – Ну вы и даете, пять часов беспробудного сна. Хочется прямо попросить рецепт. Сам я ни за что не усну, если хоть что-то будет не так.

– Не как? – Я потянулась и усмехнулась, увидев в зеркале свое сонное, помятое лицо. Настроение поменялось, я была вполне весела и интересовалась культурной программой.

– Ладно, сейчас в гостиницу, располагаться, разбирать вещи. Хотя, как я понимаю, вам и разбирать нечего.

– Это точно, – кивнула я, подумав, что, пожалуй, действительно у меня тут будут определенные проблемы с одеждой. Надо было брать больше. Впрочем, посмотрим. Мне тут красоваться не перед кем. А Синей Бороде вообще все равно, как я одета. Он видит во мне только инструмент для конспектирования и работы.

– Потом ужинать. Вы, получается, сами вообще не ели. Только меня этими вашими бутербродами и кормили.

– Я не голодна.

– Как всегда, – сухо кивнул он и остановился около кирпичного здания желтого цвета. Судя по пластиковым окнам и кондиционерам в них, место, где нам предполагалось жить, было вполне комфортабельным.

– А какая у нас программа на завтра? – спросила я из чистого интереса.

– О, завтра будет интересный день. Мы практически весь день пробудем в колонии.

– Где?

– В женской колонии. Ну, считайте, что в тюрьме. Так понятнее?

– Да уж, – скривилась я. – Понятнее. Очень интересный день.

– Вы когда-нибудь были в таком месте? – оживленно поинтересовался он.

– Даже не надеялась, – вполне искренне ответила я, но он, похоже, понял это так, что я сплю и вижу там оказаться. Отчасти это было именно так. До этого дня я видела только мужские тюрьмы и по поводу женской колонии действительно испытывала некий интерес. Как вообще женщина может быть за решеткой? Это же что-то противоестественное! Я помню грязь, матерщину и омерзительность мужских тюрем, вернее, СИЗО. Женщина просто не может существовать в таких условиях!

Но еще больший интерес у меня вызывал тот факт, что поселили нас с Журавлевым не просто близко, а совсем близко друг к другу. А точнее, нам дали так называемый номер люкс. Две комнаты и общий холл с импровизированным баром – все в нашем распоряжении. Мальчики направо, девочки – налево, санузел совместный. Удобства – все до единого. Приватности – никакой.

– Вы будете мне нужны для работы, я буду вам диктовать. Так намного удобнее, чем искать два номера рядом. Тут же все равно две комнаты, – пояснил Журавлев совершенно спокойным тоном, но, если честно, я прямо не знала, что сказать. Никогда до этого я не проживала на одной территории с совершенно посторонним мужчиной. И этот факт заставил меня волноваться.

Глава 11 К вопросу квалификации

Поведение Синей Бороды было безупречным. Он действительно, кажется, воспринимал меня как нечто среднее между пишущей машинкой и автопилотом. Весь вечер мы провели в холле, обсуждая материалы нашего дела. Оно было в следующем. Наша клиентка, девушка двадцати пяти лет, то есть фактически моя ровесница, получила пять лет за мошенничество, совершенное, если верить приговору, в особо крупном размере.

– А особо крупный размер – это сколько? – задумалась я.

Журавлев оторвался от ноутбука и ответил:

– Больше миллиона.

– А... – Я хмыкнула, думая, что за миллион баксов, пожалуй, можно и пять лет отсидеть... наверное. Смогла бы я? Мой папаша, к слову, всегда был готов идти на риск, если он оправдывался получаемыми средствами. Но пять лет – это много. Интересно, сколько именно эта наша доверительница свистнула?

– Рублей, – добавил босс, снова погрузившись в свои файлы.

За окном стемнело, я была слишком усталой после дороги, так что среагировала не сразу. Но среагировала, то есть подняла глаза на Синюю Бороду и вытаращилась. Пять лет за миллион рублей? Нет, это как-то... маловато.

– Это особо крупный размер? Миллион рублей?

– А почему вы удивлены? – Он насмешливо посмотрел на меня и захлопнул крышку ноутбука. – Вам кажется, что это мало?

– Да, но пять лет. А миллиона этого не хватит и на пару лет.

– А вы полагаете, что ей оставили ее миллион? И что размер имеет значение? А вот у нашего Щедрикова есть дело, где девушку судят за кражу платья стоимостью полторы тысячи рублей. Могут дать два года.

– Кошмар, – поразилась я, вспомнив, что какой-то такой случай с платьем действительно обсуждался в курилке.

– Кстати, я вам сказал о норме законодательства, а наша доверительница приговаривалась за мошенничество на сумму тридцать восемь миллионов. Это уже нормально?

– А... ну, тогда... – растерялась я. Честно признаться, вся эта бодяга с законодательством не слишком-то помещалась в моей голове. – Это нормально, да.

– Их все, что смогли найти, изъяли, – язвительно добавил Журавлев.

Я вздохнула. Снова здорово. Хотя действительно, если она их украла, как ей могли их оставить.