Это не я!

— Вот, как и обещал, Колян. Груз доставлен. Дальше уж ты сам командуй, — пробормотал водила и подхватил губами падающий шматок мороженого.

— Игорь тебя зовут? — резво начал незапланированные переговоры Колян. Он, видимо, был главой комплота, а заодно и мозговым центром происходящей сейчас операции.

— Игорь, — покладисто согласился я. — Ты, хлопец, мороженое хочешь? А то нас долго ждать, небось, пришлось. Угощайся, не робей! За всё будет платить Борюсик. Он же это всё организовал? Так ведь, водятел ты наш?

Борис лишь кратко улыбнулся, активно поглощая шоколадный стаканчик.

— Мороженое после, Игорь. — Лаконично бросил Колян. — А сначала скажи нам, что это ты так внимательно уже который день ищешь? Аж землю носом как кабан роешь? Золото Колчака? Сокровища чжурчжэньской принцессы?[40] Или золотой клад хунхузов? Ответь мне, Игорь. Тогда ты и твоя девчонка останетесь живы…

— Но не невредимы! — опять вылез похожий на Промокашку дефективный недоносок. Он, раскачиваясь при движении в ритме какого-то древнего "Шимми", предусмотрительно обогнул меня и медленным шагом направился к Даше. Наша встреча сразу заиграла новыми гранями.

— Даша, тебе этот павиан зоопарковский подойдёт? — спросил я, сдерживаясь из последних сил. Тут не надо даже быть большим интуитом или менталистом — нас уже приговорили, и вся эта словесная шелуха лишь перевод времени перед пытками и смертью. — Сделаешь из него разведчика, чтобы пробирался в осаждённые крепости через канализационные трубы, забитые говном. Или что-нибудь ещё, такое же забавное. О! В холерном бараке поставишь его ночные горшки выносить! Это предел его умственных способностей.

Недоносок лишь злобно ощерился и попытался схватить Дашу за руку. Это уже было посягательством на мою собственность, а морпехи такого не прощают! Зашипев, к местному Промокакашке злой змеёй метнулась белая, тугая струя пламени, он дико завизжал, а его рука обуглилась и стала полыхать как факел, потрескивая пылающими пальцами. Потом он молча рухнул лицом в пыльную траву, а рука всё ещё продолжала гореть. Вся группа принимающей стороны на миг застыла, не понимая, что случилось и не зная, что же делать дальше. Один Колян знал. Он суетливо выхватил из кармана травмат и начал пулять в меня, вопя: "Получи, гад! Сдохни"! Нужно ли говорить, что на меня это не произвело никакого воздействия? На последнем патроне пистолет лязгнул затворной рамой и заткнулся, а двигатель вражеского внедорожника внезапно ожил и затарахтел дизелем. Его водитель был поумней других братанов. Но недолго. Посланный в машину "Прах" быстро объел багажник, левое заднее колесо и часть салона прямо до водительского кресла. Умный браток пулей выскочил и намерился податься в бега. Но тут вам ни теперь!

— Замри! — крикнул я, и вся команда скаутов-разведчиков древних сокровищ попадала в траву. С ними рухнул и улыбчивый Боря.

— Так, жена! Времени у нас совсем мало, — сказал я. — В основном интерес контрагентов уже достаточно чётко проявился: меня выпотрошить на указание мест с закопанным золотишком, тебе доставить вшестером несколько незабываемых приятных минут, а потом нас закопать в одной могилке. Я всегда с умилением читал строки: "Они любили друг друга всю жизнь и умерли в один день", но нам эдак ещё рановато, думаю. К чёрту намеченное на сегодня японское кладбище, этих русских обсосов брать будешь? Они тебе нужны?

Даша поморщилась.

— С паршивой овцы… А несколько приятных минут с тебя, архимагистр! Эти гады испортили мне весь день. Кажется, у меня начинается мигрень!

И она тургеневской барышней откинула голову, прикрыла глаза и расслабленно приложила тыльную сторону ладони к своему лбу. Стазу стало понятно, что девушке срочно необходима таблетка "Ибупрофена". Или "Турбухалер" на худой конец.

— Ничего! Я договорюсь, и мы с тобой метнёмся в знакомую сауну. Там я быстро поставлю тебя на ноги!

— В позу пьющего оленя? — коварно улыбнулась мне Даша.

— Ага, оленя или страуса… Отвернись на минуту. Я их приведу к нужному знаменателю и заземлю на ноль. А потом ты забьёшь их мятущиеся души в свой жезл… Готово, приступай. А я за нами пока подчищу.

Поскольку салон проката в подлости был не замечен, покойный Борюсик был ведь наёмным работником, "Секвойю" я оставил на колёсах. Насчёт наших отпечатков в машине я не боялся. Всё же три дня в ней мотались, сойдёт и так. А вот жёваный джип братков я развеял совсем. Как и тела новых Дашиных духов. Не было их совершенно. И тут, и на земле вообще. Такой сволоте только в жезле супруги сидеть. И работать по мере сил, зарабатывая себе прощение. Но это ещё далеко впереди.

Порталом мы вернулись в наш домик. Я сразу набрал телефон салона проката.

— Алло, девушка, это ваши клиенты беспокоят. Да, которые на "Секвойе"… Уже больше часа прошло, как машина за нами должна была подойти, а её всё нет и нет. Водитель забухал? Пьёт наше шампанское? Я отменяю на сегодня заказ. А завтра как обычно. И восстановите содержимое холодильника. Копии счетов и перечень деликатесов у вас есть. Принимаю ваши извинения, девушка, но планы на день ваш салон нам полностью поломал. Скидка меня не интересует. Потраченное время дороже… До свидания, барышня. Разбирайтесь в этом происшествии сами.

Прервал разговор и тут же набрал Музей.

— Это Игорь, здрасьте. Сауна сейчас свободна? Можно занять часа на три? Только никакого подселения — я с женой! Пивка вам подброшу, я недавно попробовал австрийское "Fucking hell" — это просто здорово! Да нет! Не "Факинг шит", а именно "Фукинг хэлл". Это городишко там такой, Фуккинг называется. Ну, вскроете коробку, разберётесь.

И к Даше.

— Ну, что, Бэмби? Пошли грехи отмывать? В любимой позе, в самом гнезде военно-морского разврата?

Глава 11.

— Навались, православные! Давай-давай, славяне! Ещё один рывок, — просипел я, из последних сил толкая здоровенный, весь обклеенный цветными бумажками и украшенный надписью "Armadio" фанерный мебельный ящик по гладкому полу подземелья телепорта Башни "Семи углов". — Это последний короб. Сейчас нас местные носильники-потаскуны заменят.

Фёдор хрюкнул и закашлялся. Дядя Мотя, обивая ладонью запачканную итальянской складской пылью штанину комбинезона-подменки из его гаража, сурово посмотрел на меня.

— Вообще-то, кроме тебя славян тут нету, Игорь. А самый хитрый православный, твой батя, подписывает бумаги и закрывает сделку с этой миланской мебельной фабрикой. И официально сдристнул от погрузочных работ. А мы тут потеем…

— Вон возьми в углу холодного пивка, дядя Мотя. Для тебя специально приготовил, — сразу же сказал я, желая избежать заслуженного выговорёшника. Мебель была для меня, вручную её можно было не таскать, а просто перенести заклинанием "Потери веса", но мне вдруг захотелось фраернуться и показать батиным друзьям, которых он пригласил на свадьбу сына, свою удаль и силушку молодецкую. Вот поэтому мы и ургучили на перевалке купленной для Башни мебели с отцовскими друганами.