Это подиум, детка! Сага о московских куколках
Шрифт:
– Какой кошмар, – брезгливо скривилась Алена, – неужели ты будешь это курить?
– А мы сделаем вот так, – он зажал косячок между безымянным пальцем и мизинчиком, потом сложил ладонь в подобие воронки, уткнулся губами в широкую ее часть, а узкую закупорил другой рукой, – это называется бесконтактным курением. Когда раскуриваешь один косячок на всех, а у твоего соседа слева герпес на губе.
Алена поморщилась. Однако когда Мишель протянул ей косяк, прилежно повторила его действия. Если она хочет быть рядом с этим мужчиной, придется принять правила его игры. В конце концов курение марихуаны – это довольно безобидно. Вот если бы он как ни в чем не бывало достал из кармана шприц и резиновый жгут, тут бы она напряглась.
Сладковатый едкий дым обжег горло. Алена закашлялась.
– А хочешь скажу, зачем мне понадобилась эскорт-девушка?
– Хочу, конечно.
– Это все мои друзья, – грустно покачал головой Мишель, – они так настойчиво критикуют мое одиночество, все время пытаются кого-то навязать, каких-то кошмарных баб… Я от этого устал. Так что завтра тебе придется не просто сопровождать меня на конференции. Тебе придется сыграть роль моей любимой девушки, Алена. Чтобы все подумали, что у нас роман.
– Да нет проблем, – улыбнулась она, – это будет несложно.
– Что ты имеешь в виду? Почему несложно?
– Ну… так, – она смутилась.
– Когда я приезжал в Лондон в прошлый раз, мне подсунули какую-то кошмарную девку, модель. Ее звали Джуди, и она выглядела как гибрид Мика Джаггера с Максимом Галкиным. К тому же у нее была булимия, и она вечно блевала после еды. Обожрется пирожными, потом бодро топает в туалет, два пальца в рот, и… – Мишель поморщился, – от нее все время попахивало блевотинкой. Этот запах пробивался через ее коллекционные духи, которыми она опрыскивала даже подмышки.
– Ужас какой, – рассмеялась Алена.
– Вот именно, ужас! – воскликнул он. – Вцепилась в меня мертвой хваткой. Все намекала на какой-то джемпер от Александра МакКуина за семьсот фунтов, который ей хотелось заполучить. Я ее послал, конечно.
– И правильно сделал!
– Так ты бы видела, какую истерику закатили мои друзья! Те, которые нас свели. Она оказалась жутко известной манекенщицей, звездой! Оказывается, за ней пол-Лондона бегало, а какой-то барон из Швейцарии даже хотел на ней жениться. По-моему, и женился в итоге… А в другой раз меня познакомили с каким-то трансвеститом. У дамочки был нос, похожий на Пизанскую башню – такой же массивный и скошенный набок. Перетравленные кудряшки, желтые огромные зубы, оранжевое платье с золотым поясом и смех полкового коня.
Алена рассмеялась – у него был такой образный язык, что она увидела эту сцену словно наяву. Огромная женщина в ярких шмотках кокетливо смеется и стреляет жирно подведенными глазками в сторону шокированного Мишеля.
– Она была телеведущей, и появиться с ней в обществе считалось престижным. Но мне не нужна престижная баба, черт возьми! Мне всего лишь хочется, чтобы она была красивая, нежная, любимая… Разве это так много?
Алена прижалась к нему плечом.
– Еще была актриса, ростом едва достающая мне до груди. Тощая, как цыпленочек. Фигура двенадцатилетней девочки и взгляд порнозвезды, которую перетрахало полмира. Ну как бы я с ней, а? Еще одна была, спортсменка, теннисистка. Вроде и красивая баба. Но сильная, как лошадь, даже страшно в ее присутствии. Такая, если что, убьет одним пинком ноги. И руки у нее были как у мужика, огромные, с выступающими венами. И еще она все время молчала. Улыбалась и молчала, так что в ее присутствии я чувствовал себя полным дураком.
– Да уж, не везло тебе…
– И вот я решил, что больше не позволю подсовывать мне женщин. И теперь почти не появляюсь на людях в одиночестве.
– Интересно, – немного разочарованно протянула Алена, – то есть ты пытаешься создать себе репутацию плейбоя, да? Появляешься все время с разными красотками из эскорт-агентств?
– Не совсем так, – нахмурился Мишель, – вернее, я еще и сам не понял чего хочу. Возможно, мне понадобится одна-единственная девушка для выхода в свет. Девушка, которая будет работать моей невестой, – улыбнулся он.
– Возможно, она и в самом деле в итоге станет твоей невестой, – выпалила Алена и сама же обомлела от собственной наглости.
Мишель рассмеялся.
– Да-а, Аленка, тебе палец в рот не клади!..
И знаешь, что я хочу тебе сказать?– Что?
– Ты – лучшее, что случилось со мною за последний год, – перехватив ее недоверчивый взгляд, он серьезно кивнул, – можешь не сомневаться. Я не шучу.
Все получилось само собой. В его номере был мини-бар, в мини-баре, в свою очередь, оказалась бутылка ледяного шампанского. Мишель позвонил в круглосуточный ресторан при отеле и заказал шашлычки из креветок и свежую клубнику. В ожидании заказа они подключили ночной эротический телеканал. На экране потная блондинка не первой свежести фальшиво охала и выпучивала глаза, как выброшенная на берег рыба, в то время как сзади ее имел дюжий мулат с телом молодого Сталонне и отстраненным лицом умственно неполноценного. Они смотрели на смешно подпрыгивающую отвисшую грудь блондинки и хохотали, как сумасшедшие. Как на заказ, блондинка все время орала: «Ya! Ya!!! Dast ist fantastisch!» – как будто бы это был не настоящий порнофильм, а комедийная пародия.
А потом Алена ела прохладную клубнику из его рук. Он делал глоток шампанского прямо из горлышка бутылки, приникал губами к Алениным губам, и она целовала его, стараясь не пролить ни одной винной капельки. Переключились на MTV. Под мелодичные завывания Кристины Агилеры он спустил платье с ее плеч.
В ту ночь Алена так и не уснула. Опустошенный сексом Мишель что-то бормотал во сне, она успокаивающе гладила его по волосам. Что это были за волосы – гладкие как шелк, ухоженные, густые, такие редко встречаются у взрослых мужчин! Его расслабленное лицо выглядело таким молодым – невозможно было поверить, что ему сорок два года. Алена смотрела в это лицо как завороженная и думала, что под натиском таких неожиданных новых впечатлений она вполне может отпустить Валерия Рамкина, вытеснить из своего существа его образ, заметно поблекший за эту ночь.
Выходные пролетели как одна минута. Несмотря на то что за эти дни Алене толком не удалось поспать, она была свежа, как майский одуванчик. Ее сердце пело – причем, кажется, какую-то попсу, милую в своей примитивности. Еще бы! У нее роман! В нее, рыжую семнадцатилетку, влюблен мужчина – да такой, которому вслед томно оборачиваются бледные британские девы. А он смотрит только на нее, Алену. И все время держит ее за руку. Нежно мусолит ее ладошку в своих руках. Покупает на углу улицы букетик свежих розочек и дарит ей – у всех на глазах. Наверное, со стороны они похожи на парочку из рекламного ролика – этакое концентрированное прилизанное счастье.
На конференции было скучно. Алена сидела на самом заднем ряду и рисовала в блокноте звездочки и сердечки. И пару раз попробовала написать: «Алена Петрова». Алена Петрова. Простовато, конечно, но не так и плохо. Видели бы ее сейчас бабушка с мамой! И Галина! И Янка! И Анфиса! Вот бы все удивились…
В duty free он купил ей дорогой шейный платочек в цветастых бабочках и духи «Бритни Спирс» – аромат показался Алене сладковатым, зато ей очень уж приглянулся флакон, носить такую вещицу в сумочке – одно удовольствие.
– Какой же ты все-таки еще ребенок, – Мишель с умилением смотрел, как она крутит обновки в руках, – тебе точно уже есть восемнадцать? А то ведь меня могут и посадить.
– Ты же видел мой паспорт, – смеялась Алена в ответ, – и потом, тебя в любом случае не посадят, ведь ты же на мне женишься!
Он ничего не отвечал, но с готовностью смеялся в ответ.
В «Домодедово» их встречали его коллеги. Двое мрачноватых мужчин в одинаковых серых костюмах и дама не первой свежести в цветастом летнем пальто. По степени ее набриолиненности (ну кто ранним утром не поленится завить волосы в плавные волны, неспешно покрыть физию тональником и едва заметными стрелками подчеркнуть кошачий разрез глаз?!) Алена догадалась, что мадам к Мишелю Петрову неравнодушна. С каким радостным энтузиазмом она заключила его в приветственные объятия, как заблестели ее глаза, как разрумянились щеки! Алена инстинктивно сильнее прижалась к плечу Петрова и уверенным хозяйским жестом взяла его под руку. Вот так-то, знайте наших. Нечего зариться на чужое, мон ами.