Это Случилось Однажды Летом

Он шлепнул ключом от номера по сенсору и пинком распахнул дверь, его единственная миссия в жизни-доставить этой женщине оргазм. Видеть, как эти смягченные голубые глаза слепнут, и знать, что за это ответственно его тело. Всегда будет отвечать за удовлетворение ее потребностей.

—Ты мне так сильно нужен,—всхлипнула она, дергая его за воротник, отчаянно двигая бедрами маленькими кругами.

—О Боже, как мне больно.

—Ты знаешь, что я справлюсь с этим.—Он укусил ее за шею сбоку, грубо приподнял бедра и прислушался, как у нее перехватило дыхание.

—А ты разве нет? —Да, да.

Брендан поставил Пайпер на ноги и развернул ее, затем задрал ее юбку выше бедер.

—Может быть, когда-нибудь мы сможем подождать достаточно долго, чтобы раздеться одновременно,—прохрипел он, снимая с нее трусики до лодыжек, прежде чем трясущимися руками взяться за молнию.

—Но это будет не сегодня. Встань обеими коленями на край кровати.

Боже, он любил Пайпер, когда она была бесстыдной кокеткой. Когда она злилась. Когда она дразнила его или заставляла надрываться. Но больше всего он любил ее такой, какой она была сейчас. Честной. Ничего не скрывая. Горячая, нуждающаяся и настоящая. Забравшись на самый край кровати и покачивая бедрами, умоляя.

—Пожалуйста, Брендан. Не мог бы ты, пожалуйста, не мог бы ты, пожалуйста ...

Не было никакой возможности, чтобы он не мог воспользоваться моментом, чтобы полюбоваться произведением искусства, которым была Пайпер. Гибкие линии ее раздвинутых бедер, задница, которая превращала его жизнь в рай и ад. Теперь он обхватил щеки и размял их, раздвигая плоть, чтобы увидеть, что ждет его между ними.

—Ах, детка. Я всегда должен быть тем, кто говорит” пожалуйста", —хрипло сказал он, наклоняясь и проводя языком по тугой, собранной коже ее заднего входа. Она фыркнула его имя, затем застонала нерешительно, с надеждой, и да, он не смог удержаться, чтобы не притянуть ее сексуальный зад ближе, зарывшись ртом в ложбинку между ними и грубо облизывая ее языком.

—О, вау,—выдохнула она, прижимаясь к нему. —Что ты ... О Боже мой.

Он положил руку ей на бедро, проведя двумя пальцами между ее мягкими складками, и наслаждался тем, как ее киска становится чертовски влажной, облизывая что-то совсем другое. Наслаждаясь ее первоначальной застенчивостью и тем, как она в конце концов не смогла удержаться, чтобы не раздвинуть колени еще шире на кровати, ее бедра покачивались в такт голодным движениям его языка. К тому времени, как он позволил своему языку спуститься и добраться до ее лона, ее клитор был таким набухшим; он несколько раз ударил языком по бугорку, потер чувствительную кнопку большим пальцем, и она разорвалась, икнув в одеяло, ее восхитительная влага покрыла внутреннюю поверхность бедер, его рот.

Она тяжело дышала, когда он поднялся, опустил грудь ей на спину и засунул свой член внутрь ее все еще сжимающейся киски.

—Моя,— он стиснул зубы, ее напряженность болезненно сжала его яйца, разжигая каждую унцию его крови собственническим чувством.

—Я забираю то, что принадлежит мне сейчас.

Движение впереди них на кровати напомнило Брендану о зеркальном изголовье кровати, и он чуть не кончил, застигнутый врасплох эротическим видом ее отвисшей челюсти и сисек, которые подпрыгивали при каждом движении его бедер. Его тело маячило позади нее, почти вдвое больше ее, его губы оторвались от зубов, как будто он вполне мог проглотить ее целиком. Кто бы этого не сделал? Кто бы не хотел собрать каждую частичку этой женщины как можно ближе? Чтобы поглотить ее огонь? Кто бы не умер, пытаясь заслужить ее преданность?

—Господи, ты такая красивая,—простонал он, падая на нее сверху, прижимая ее к кровати и взбрыкивая, наполняя ее, как будто она заполняла его грудь, его разум. Весь он. Завершая его, просто дыша. Он взял ее волосы в кулак, используя их, чтобы откинуть ее голову назад, фиксируя их взгляды в зеркале. Она ахнула, задрожала вокруг его члена, ее стены говорили ему, что она так же возбуждена фильмом, в котором они снимались, как и он.

—Да, тебе нравится, когда тобой восхищаются и делают комплименты, не так ли, Пайпер? Нет лучшего комплимента, чем то, как сильно ты возбуждаешь мой член, не так ли? Как грубо ты заставляешь меня отдавать это тебе? Даже не могу стянуть свои чертовы джинсы.—У нее перехватило дыхание, и она начала извиваться под ним, ее пальцы вцепились в одеяло, когда она с закрытым ртом выкрикнула его имя.

—Продолжай. Дай мне вторую, детка. Хочу, чтобы ты, блядь, обмякла.

Ее голубые глаза ослепли, и она хрипло застонала, ее бедра подергивались под ним, спазмы сотрясали ее киску и погружали его за край. Он качнулся в ее горячем канале еще раз, глубоко пронзая, глядя ей в глаза, когда он прорычал ее имя, ослабляя мучительное давление между ног, тяжело дыша рядом с ее головой.

—Я люблю тебя,—выдохнула она, слова, казалось, застали ее врасплох, встревожили, и Брендан задался вопросом, возможно ли, чтобы его сердце вырвалось из груди. Как он собирался пережить ее? Каждый раз, когда он думал, что его чувства к ней наконец достигли апогея, она доказывала ему, что он ошибается, и его грудь увеличивалась еще на один размер. Как он мог продолжать в том же

духе в течение следующих пятидесяти, шестидесяти лет?

—Пайпер, я тоже тебя люблю. Я люблю тебя.— Все еще прижимая ее к кровати, он оставил медленные поцелуи на ее виске, плече, шее, прежде чем, наконец, откатился в сторону, крепко прижимая ее к месту, которое она называла зарядной станцией. И он рассмеялся над этим именем, но когда она нашла свое место в его объятиях, черты ее лица расслабились, и она вздохнула, как будто его объятия действительно сделали все хорошо. Иисус Христос, эта привилегия смирила его.

— Я никогда никому этого раньше не говорила,—пробормотала она, положив голову ему на бицепс.

—Мне казалось, что это не так, как я всегда так думал. Он провел рукой по ее волосам.

— Как ты думала, что это будет ощущаться?

Она подумала об этом.

—Покончим с этим. Все равно что сорвать пластырь.

—И как ты себя чувствовала вместо этого?

—Наоборот. Например, наложить повязку. Заверни его потуже.

— Она мгновение изучала его подбородок, затем подняла глаза на него.

—Я думаю, потому что доверяю тебе. Я полностью тебе доверяю. Это огромная часть любви, не так ли?

—Да. Я думаю, так и должно быть.—Он сглотнул комок в горле. —Но я не эксперт, детка. Я никогда так не любил.

Ей потребовалось мгновение, чтобы заговорить.

—Я больше никогда ничего не буду от тебя скрывать. —Ее выдох был прерывистым.

—О, ничего себе. Здесь происходят большие посткоитальные заявления. Но я говорю серьезно. Больше не буду держать все в себе. Даже на время поездки на лифте. Я не заставлю тебя драться, чтобы залезть мне в голову. Я этого не хочу. Я не хочу быть для тебя постоянной работой, Брендан. Не тогда, когда ты так легко заставляешь любить себя.

Он прижал ее к себе, у него не было другого выбора, если только он не хотел отделиться от тех гребаных эмоций, которые она вызывала в нем.

—Постоянная работа, Пайпер? Нет. Ты меня неправильно поняла.

— Он приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.

—Когда награда так совершенна, как ты, так совершенна, как эта, работа-это гребаная честь.

Брендан перевернул Пайпер на спину, когда их поцелуи усилились, его член снова напрягся за считанные секунды, болезненно набухая, когда она умоляла его снять рубашку. Он подчинился, каким- то образом найдя способ скинуть свои джинсы и боксеры, прежде чем снять с нее всю одежду. Удовлетворенные звуки вырвались из их ртов, когда их обнаженные тела, наконец, сплелись вместе, кожа к коже, и в поле зрения не было ни единого барьера.