Это Вегас, детка!

– Может, и не хочу, – пробормотала я еле слышно, пожимая плечами.

Кажется, я приблизилась к последней стадии нервного напряжения – к диалогам с самой собой.

Я запнулась обо что–то на дорожке, и это вернуло меня в реальный мир. Оглядевшись, я не обнаружила вокруг ничего, кроме темноты. Совершенно незаметно для себя я отдалилась от дома. Завертевшись на месте, попыталась понять, в какую сторону мне надо идти, когда тихое бормотание чьих–то голосов привлекло меня, и я поторопилась им навстречу. Самое последнее, чего мне не хватало сегодня – заблудиться в бесконечном саду Уэйнрайтов.

Чем ближе я подходила, тем яснее слышались мне голоса, и в какой–то момент я застыла, поняв, что один из них женский – и он принадлежит Марии, другой – мужской, голос моего мужа. Но как бы я не вслушивалась, как бы ни силилась расслышать, о чём они говорят, мне это никак не удавалось.

Ну, вот, я уже опустилась до подслушивания.

Вспомнив принципы слежки из многочисленных детективов, просмотренных за мою жизнь в семье полицейского, я, заглушив голос совести, взяла правее от тропинки и пошла по траве, чтобы гравий, которым щедро была посыпана дорожка, смачно не скрипел под туфлями, выдавая моё присутствие. Я всё ещё успокаивала себя мыслью, что не делаю ничего плохого, ведь это мой муж, когда достаточно громкий вскрик Марии заставил меня буквально окаменеть.

– ...меня, – уловила я конец фразы. – И только меня.

Они замолчали.

И я старалась не дышать, пытаясь определить по звукам, чем они там занимаются. Не дай Бог, целуются!

Внезапно взбрыкнувшая из недр моей души ревность придала мне сил, и я рванула вперёд. Желая только одного – вцепиться в эти тщательно уложенные чёрные волосы и дёрнуть посильнее, оттаскивая их обладательницу от того, что теперь принадлежало мне и только мне.

Но к несчастью – во всех смыслах к несчастью – моим планам не суждено было сбыться.

Сделав всего лишь несколько шагов, я налетела на что–то очень твёрдое и очень каменное, а секундой позже оказалась в воде.

Естественно я закричала, захлёбываясь и пытаясь подняться, но это мне никак не удавалось. Мне казалось я тону. Я взмахнула руками, и правую пронзила острая боль. Слёзы навернулись на глаза, кое-как мне удалось встать на четвереньки. Воды, где бы я ни была, оказалось совсем немного – буквально по колено.

– Шеннон! – это кричал Джастин.

Через секунду, он перемахнул через что–то, напоминающее бортик чего–то, и оказался рядом. Меня снова окатило брызгами.

– Что случилось? Как... как ты оказалась в... фонтане?

Хотела бы я знать, как ему это объяснить без лишних подробностей.

Джастин подхватил меня подмышки и поставил на ноги. А я снова вздрогнула от боли. Да, с рукой что-то определённо было не так.

Откинув прилипшие волосы со лба, я посмотрела прямо и увидела ухмыляющуюся Марию.

***

Доктор наложил швы и сделал мне укол антибиотика, и строго–нДоктор наложил швы и сделал мне укол антибиотика, и строго–настрого приказал прийти и показаться ему завтра.

– Что бы удостовериться, что нет инфекции, – добавил он.

Я кивнула, сидя на широкой кровати, застеленной белоснежным покрывалом, в доме Уэйнрайтов.

Как оказалось, я нехило распорола себе руку, когда летела через бортик давно выключенного фонтана, который собрались реставрировать в следующем месяце, и только одним Небесам известно, каким чудом я не заработала ещё и сотрясение мозга.

– Тук–тук, – раздалось из-за двери, и Джастин показался на пороге спальни. – Как ты?

– Жива, – отводя взгляд, пробормотала я.

Было стыдно смотреть ему в глаза, тем более, когда он, наверняка, догадывался, что я шпионила за ним и за Марией.

– Твоя мама ушла в дом, а я заблудилась, услышала какие–то голоса и пошла на них... и вот... – оправдываясь, я рассказала лишь часть правды.

Джастин подошел ко мне и присел рядом на кровать, откидывая уже высохшие волосы с моего пылающего лица.

– Зато теперь знаю, что оставлять тебя одну небезопасно.

– Ещё как! – грустно улыбнулась я.

Подняв взгляд, я посмотрела на его лицо, спрашивая себя, действительно ли он целовал Марию? Или это моё воображение сыграло со мной злую шутку. О чём они говорили? Вспоминали прошлое? Или... договаривались о будущем? Перед глазами тут же замаячило самодовольное лицо черноволосой соперницы.

Мне хотелось вытравить... вытравить воспоминания о ней у Джастина... и у себя тоже.

Потянувшись к мужу, я прижалась к нему, чувствуя, как его руки мгновенно обнимают меня за талию, и накрыла его губы своими. Он не сопротивлялся, поддаваясь моему слегка агрессивному поцелую. Пальцы одной руки ухватили шёлк его волос, второй – легли на пока ещё застёгнутый ряд пуговиц рубашки и высвободили парочку из петель.

Я, чёрт побери, его жена, если он и должен кого–то желать, то только меня.

Господи, когда во мне успела проснуться собственница?

Подтолкнув, я уложила его на кровать, устроившись сверху. Его ладони, скользнув по моей спине, подхватили под ягодицы и лёгким рывком перевернули на спину. Я снова ощущала желанную тяжесть его тела своим. Разведя ноги, приподняла бёдра, чтобы почувствовать силу его желания. Джастин вдавил меня в постель, и я тихонько застонала, ловя ритм его языка и бёдер двигающихся поразительно синхронно.

Тяжело дыша, мы оторвались друг от друга.

– Джастин, пожалуйста. – Я коротко поцеловала его и слегка потянула за волосы, чтобы он посмотрел в мои глаза.

– Шеннон, не уверен... что сейчас подходящий момент. – Он попытался отстраниться, но я обняла его ногами и руками, не позволяя и шевельнуться.

– Почему?

– Твоя рана, – он кивнул на мою руку, и я отвела взгляд от его лица.

Поверх бинтов выступила кровь, я тут же разжала руки, и Джастин поднялся с кровати, а я села.

– Поехали домой? – предложил он. – Тебе надо отдохнуть и как следует выспаться.

– Но...

– Я могу подождать, – он многозначительно приподнял брови.

"Но я не могу", – хотелось добавить мне.

Грустно улыбнувшись, я просто кивнула.

Глава 15

Есть свои плюсы в замужестве. Например, завтрак на столике рядом с кроватью или нежный поцелуй перед уходом на работу. Эти словечки "милая" и "дорогая", которые кажется, несут в себе какой–то особенный, известный лишь вам двоим подтекст. А ещё не испытываемое ранее чувство собственности по отношению к единственному мужчине. Это особое чувство собственности. Уникальное. Оно совсем не похоже на знакомую нам эмоцию. И вовсе не потому, что подкреплено законом. Просто... просто это ощущается по-другому. И всё.