Это все - я!

Размышляю первую секунду, потом вторую… у него ведь есть жена, правда?

Что-то мне подсказывает, что нет…

Плохо.

Забираюсь на кровать и ныряю под одеяло. До ужина еще есть время немного поваляться, отдохнуть, догадки там разные построить… Вот только просыпаюсь я не к ужину, а глубокой ночью — дорогие родственнички явно не посчитали нужным будить меня и уж тем более изводить на меня свои продукты. Ну, да черт с ними. Хуже всего было не это…

Хуже всего было то, что просыпаюсь я от чьих-то слюнявых поцелуев. Резко открываю глаза и так же резко скидываю с себя незнакомое тело.

— Ты кто?! — требовательным шепотом спрашиваю.

— Я… твой возлюбленный, — сообщает мне тело, у которого начинает дергаться глаз.

Ага, возлюбленный. Три раза.

— Кшиштоф! Любовь моя! — изображаю на лице «счастливое узнавание» и протягиваю к «возлюбленному» руки.

— Да, это я, моя Марьянелла! — с готовностью прыгает ко мне в кровать «узнанный возлюбленный».

Мгновенно выставляю перед собой подушку, в которую упирается лицо самозванца.

— У меня не было возлюбленного Кшиштофа, — сообщаю ему спокойно и холодно; даю время носителю тела осознать сей факт, затем убираю мягкую преграду и буквально протыкаю незнакомца ледяным взглядом, — Лучше признавайся, приятель: кто ты?

— Я — Кшиштоф! — неуверенно сообщает тело, у которого вновь начинает дергаться глаз.

— Ты — дебила кусок, — осекаю его, — и если ты думал, что тебе сойдет с рук растление фаворитки короля, то даже не кусок, а кусманище.

— Чего? — слегка сбилось с толку тело.

— Тебя кто подкупил? Моя тетка? — усаживаюсь в позу лотоса, складываю руки на груди.

— Я не понимаю… — пытается вырулить из этой каши незнакомец.

Разглядываю его. Тело подкачанное, но явно не воин. Так, следит за собой. Светлые вьющиеся волосы убраны в хвост. Лицо вполне себе симпатичное, правда, целоваться не умеет совсем. И играет плохо.

— Ты что, актер? — предположив, что в Сарамнии с актерским мастерством должно быть очень худо, спрашиваю прямо.

— Как вы догадались? — сверкнув глазами, впервые подает признаки интеллекта незнакомец.

Стараюсь скрыть скепсис на лице. Получается плохо.

— Озарение нашло, — отвечаю сухо, — сколько тебе заплатили за этот спектакль?

Актер мнется. Тема гонорара для него — явно неловкая.

— Хорошо, давай по-другому объясню: в тот момент, когда в комнату зайдет тетка с криком «Смотрите, какая она распутная!», вслед за ней зайдет какой-нибудь стражник или поверенный короля. И тебя, мой дорогой возлюбленный, быстренько отправят на плаху. У меня-то еще будет шанс выбраться из всей этой грязной истории живой: как-никак, красавица — наследница знатного рода. А вот ты пойдешь либо как соучастник грехопадения, либо как сообщник моей тетки — в случае, когда я докажу, что тебя знать не знаю. А я это докажу.

— Не докажешь, — сомневается во мне этот актеришко погорелого театра.

— Да какая, на фиг, разница? — качая головой, спокойно спрашиваю.

Факта его смерти эта мелкая деталь не отменит.

Актер задумывается.

— Быстрей, — коротко произношу.

— Чего быстрей? — недоумевает тот.

— Соображай быстрей. Я уже в любом случае не сплю. Соблазнение не удалось. От меня требуется только рот раскрыть и заорать, что ты меня насилуешь.

— Ты не сделаешь этого! — отшатываясь от меня в священном ужасе, шепчет слюнявый блондин.

— Смотри, — равнодушно предлагаю, открываю рот…

— Ладно-ладно-ладно! Понял! Уйду через окно. Мне проблем не надо! — быстренько засобирался восвояси мой «возлюбленный».

— Штаны поправь, — бросаю ему с усмешкой.

У самого окна молодой человек приосанивается и спрашивает с каким-то горделивым кокетством:

— Но я ведь был хорош?

— О, тебя ждет большое будущее, — заверяю этого балбеса и с удовлетворением наблюдаю, как тот исчезает в темноте.

Встаю с кровати, закрываю окно на щеколду и быстро забираюсь обратно под одеяло — за дверью уже слышится шум.

— Я вам говорю, я слышала голоса! — доносится до меня восклицание тетушки, а в следующие несколько секунд в мою спальню вваливается целая толпа незнакомых людей с крикливой родственницей во главе.

Едва сдерживаюсь, чтобы не хохотнуть. Это она их по улице ходила, собирала? Любопытно, а «голоса»-то она когда начала слышать? Минут двадцать назад?..

— Что происходит?.. — сонно протираю глаза, щурясь от света факелов.

Нет, ну факелы-то зачем?! Чтоб все позы грехопадения подробно разглядеть?! А потом сжечь меня на костре, как ведьму?..

— Тетушка!!! Кто эти люди?! — подхватывая одеяло и прикрываясь им до самого подбородка, кричу испуганно, — Уходите из моей спальни! Небо! Что происходит?!?!?! Это же не прилично, в конце концов!

— Где он? — теперь глаз дергается у тетки.

— Кто?!

— Любовник! — шипит тетка.

— Какой любовник?!??! — начинаю истерику, даже пару слезинок от натуги из себя выдавливаю, — Вы переходите все границы! Я — честная девушка! Я еще даже не замужем!!! Как вы смеете обвинять меня в подобном?!?!??! На помощь!!!! Небо! Ты видишь, что здесь творится???? — кричу, глядя в потолок, куда вместе со мной начинают смотреть и все гости моей спальни.

— Леди Марьянелла? — внезапно в проеме двери появляется граф Дроттер; его взгляд быстро перемещается с толпы зевак с факелами на разъяренную тетушку, а затем на плачущую горючими слезами меня.

К слову, я продолжаю истерику в стиле: «За что все это бедной, потерявшей память, честной девушке?..»

— Покиньте спальню леди. Немедленно, — холодно и четко произносит граф, глядя на толпу зевак, а его глаза на секунду сверкают красным цветом.

После данного светового представления все непрошенные гости быстренько выходят в коридор, а вскоре и из особняка.

Ого! Прям, граф-вампир! Сверкнул-принудил-победил.

Слоган, почти, как у Цезаря.

А тем временем Граф-красный-глаз переводит взгляд на тетушку и медленно, едва не по слогам произносит:

— Жду вас в гостиной через пять минут.

Звучит страшно…

Тетка, бледная, как смерть, выдавливает из себя кивок, пятится к выходу и быстро скрывается в темноте коридора.

А Граф Дроттер поворачивается ко мне.

— Вас не тронули? — спрашивает спокойным, даже немного отстраненным голосом.

Прижимаю к себе одеяльце, чуть растерянно оглядываюсь по сторонам, как бы в поиске поддержки.

— Нет… я не знаю, что им было нужно?.. — хлопаю на графа ресницами, неловко убираю локон за ухо.

Марьянелла же вроде как девственница? (Ну, не может быть не девственницей! Это же закон жанра!)

— Скомпрометировать вас. И желательно — при свидетелях, — прищурившись, отвечает граф Дроттер, а его взгляд то и дело норовит опуститься на мою едва прикрытую одеялом грудь.

Нет, конечно, я заснула в халате, но он так удачно распахнулся во время прыжка на кровать — перед приходом незваных гостей (да ко мне прям очередь в эту ночь!). А после их ухода я так растерялась, так растерялась, что даже одеяло приспустила… как бы забыла про него — взглянув в глаза графа Дроттера…