Это я, Эдик

Точка назначения приближалась, и относительно ухоженные улицы сменялись очередным мусорным районом. Архитектура тут уже отличалась от стеклянно-бетонной. По-моему, мы въезжали в китайский квартал, потому что замелькали цветные иероглифы, дракончики на крышах и прочая атрибутика узкоглазых. Даже крыша пагоды мелькнула, по-моему. (Это я все с дабира снимаю, комментирую. Сутенер-то явно знал, куда рулит. – Прим. Танка. – Да шайтан с вами, бывшие френды, можете посмотреть запись)

– Эй, что это за тачка едет за нами уже минут пять? – спросила вдруг Ева-Жанли.

Я глянул в зеркало над головой – боковые-то были свинчены каландарами. (Даже не помню, когда и как это случилось. Почему я до сих пор не заехал в мастерскую, чтобы приляпать новые?) И увидел метрах двадцати за собой знаковый черный «шевроле». Рефлексы сработали мгновенно – через секунду мой «пежо» разогнался до предельно возможной в таком тухлом районе скорости.

Девка взвизгнула на резком повороте, когда я бросил машину в узкий, словно кишка, и уставленный мусорными баками переулок.

– С ума сошел?!

– Торчки! – заорал я в ответ и зацепил-таки ворох пластиковых ящиков. Гнилые фрукты обильно раскатились позади, так же как и тара.

Где-то завизжали дети или женщины, разобрать было невозможно, а на переднее стекло внезапно обрушилась волна помоев.

Ева вторично заверещала, перемежая вопли грязными ругательствами.

К счастью, преследователи с их помпезной тачкой застряли в самом начале опасного участка. То ли впилились в бак, то ли пожалели зеркальную обшивку и дали задний ход, хрен знает.

– Черный див! – в злобе вскричал я. – Как я мог быть таким легкомысленным? Это все из-за тебя, пери.

– Ню-ню.

– Эх, меньше мне надо было на твою промежность таращиться. И ты хороша, раньше не могла сказать, что за нами хвост?

– Иди к шайтану, подонок. Я тебе не шпионка, хвостом я только одно место называю.

– Задницу, что ли?

Невзирая на препоны в форме гниющих куч и местных желтомордых дервишей, мы пробились-таки на более широкую улицу. Это был бывший торговый ряд, потому как повсюду торчали потрепанные непогодой палатки, поблекшие от дождей и снегов. Местность была мне незнакома, но куда следует двигать, я представлял четко. (Эту мысль я-1 уловил во время краткого просветления. – Прим. Танка) Вот только не ждут ли меня там же проклятые торчки?

Зубби фентизык! Нельзя было допускать, чтобы они вычислили мою новую базу. Теперь не успокоятся, пока весь район не переворошат, уроды. Бисми Ллахи рахмани рахим!

Я свернул налево и внезапно очутился на «родной» мне улочке Чайна-Тауна – во всяком случае, побитый временем дракон с тремя хвостами был мне знаком как облупленный. Я проехал мимо него, метров на сорок дальше. Лучше уж вернуться назад пешком, чем выдать местоположение пигмейки.

– Хароб, – буркнул я под нос и притормозил рядом с навесом.

Вывеску на этом доме я тоже моментально опознал – пару дней назад, ночью, мне довелось побывать тут на встрече с покупателем. Хозяин забегаловки показался мне серьезным человеком, умеющим распознать выгоду, да и вел он себя как мафиози. А значит, с ним можно иметь дело.

В воздухе витал густой дух помоев, лапши и сырой рыбы. (Об этом Ева с недовольной мордочкой сказала, дабир у меня такую хрень не пишет. – Прим. Танка) Видны были редкие прохожие, в основном нагруженные тюками старики, и пара велосипедистов.

– Ну? – спросила Жанли. – Едем или стоять будем?

– Идем, – скомандовал я и толкнул дверцу.

– За каким хреном? – вскинулась девка. – Мне и тут хорошо. Знаешь, я что-то передумала в этот бизнес соваться. Сначала ты везешь меня в «Розалинду», чтобы познакомить с местными боссами, потом срываешься, бежишь от каких-то торчков… А сейчас я должна переться с тобой в вонючую забегаловку в Чайна-Тауне! Вы тут все такие психи? Отвези меня обратно на мою улицу, и расстанемся с миром.

Ева опять извлекла разрядник.

– Шайтан, ты самая крутая стерва, каких я только видел. Не все ли тебе равно, на какого хозяина батрачить? А Хуанг – отличный бизнесмен, покруче Графа будет.

(Пора сделать пояснение. Все «размышления» сутенера Эдика частично восстановлены экспертной программой по обрывкам моих собственных, я-1, впечатлений, а также по его жестам и движению мышц гортани. Последним способом удалось восстановить самые очевидные, «проговоренные» мысли. – Прим. Танка.)

(Все остальное в этих сумбурных записках, то есть эмоциональная мотивация, психические рефлексии и так далее – мой художественный домысел. В исходном тексте ничего подобного не было. – Прим. ред.)

– Ладно, черт с тобой.

Мы выбрались из машины, и я тщательно выставил все охранные штучки – огнемет под днищем, лезвия, электрозащита и кое-что еще. (Сроду не знал, что моя колымага имеет столько степеней защиты. – Прим. Танка. Это уже становится утомительным! Все последующие вставки автора я вырезал. Нечего отвлекать читателей от действа. – Прим ред.)

У входа нас встретил моложавый китаец с мечом. Очевидно, моя харя не вызвала у него негативных эмоций (видимо, запомнил ее с прошлого раза), поэтому он только ощупал Еву цепким взглядом, неуловимым движением руки отобрал у нее оружие и кивнул на лестницу.

Жанли хватило ума, чтобы не возмутиться.

На втором этаже нас встретил еще один крепкий парнишка, уже с автоматом. Он провел нас по коридору в красную комнату с расписанными цветами стенами и бросил под светом четырех ажурных ламп. Ладно хоть на столике имелась закуска вроде фруктов. Не успели мы расположиться вокруг него на матрасах, как вошла китаянка с чайником и тремя пиалами. Она разлила в посуду горячий напиток и удалилась, вихляя бедрами.

– Ты тут бывал, похоже? – осведомилась Ева. Она схватила банан и принялась сдирать с него шкуру. – Проголодалась с тобой, черт. Долго ждать? И чего?

– Помалкивай, женщина. Не вздумай лезть в разговор, ясно?

Снаружи послышались шаги, и в комнату плавно вошел владелец заведения, Пу Син. Это был внушительный толстяк неопределенного возраста, с характерной физиономией и сложенными в косу волосами. Одет он был в яркий халат, а на поясе у него болтался кинжал в золоченых ножнах.

Я привстал и поклонился, сделав знак Жанли. Так мы дружно совершили короткий ритуал, чтобы спокойно усесться вокруг столика и хлебнуть наконец чая.