Это я, Эдик

– Велики тяготы физического путешествия по улицам города, – молвил Пу Син.

– Знатные дела вершатся лишь собственными руками, – отозвался я.

– Умная мысль бьет сильнее рук…

– Никакая мысль, даже гениальная, ничто без верного меча и глотка свежезаваренного чая.

– О да, – усмехнулся хозяин. – Приятно получать новости из незапятнанных рук, а не из помойной ямы – Сети.

– Редки в наши дни хорошие вести, – вздохнул я. – Чай же воистину великолепен, славный Пу Син, как и фрукты.

– Спасибо, странник. Однако слышал я, на окраине моего квартала возник недавно переполох… – продолжал хозяин после паузы, занятой смакованием напитка. – Не ценят некоторые люди, особенно из правоверных, законов гостеприимства. Помнится, еще лет двадцать назад мало кто мог позволить себе въехать сюда, не испросив на то позволения уважаемых всеми лиц.

– Этих недостойных чужаков можно понять, но не простить, – кивнул я.

– Что ж, потревоженные жители могут легко устранить помеху своей размеренной жизни.

– Негодяи беспокоят твоих сограждан, достойный Пу Син?

– Выспрашивают многое, несуразное… Все больше неким Кулешовым интересуются. Нет ли, мол, в подвалах ваших такого обманщика, что взял у какого-то Графа десять тысяч дирхемов и коварно скрылся с ними. Дескать, обыскались мы этого человека, желаем свои кровные обратно получить и примерно того дельца наказать.

– Ты хозяин этой и прилегающих улиц, славный Пу Син, тебе и решать. Лишь Хуанг мог бы стать в этом деле советчиком.

– Помыслы Хуанга чисты, как священная река Хуанхэ зимой, – кивнул хозяин.

Он поднял со столешницы серебряный колокольчик и позвонил. Через пять секунд показалась та же девица с чайником и повторно наполнила пиалы. Когда она удалилась, я сказал:

– Это великий стратег. Он совершил блестящую сделку, когда предложил за товар цену, заметно превосходящую те жалкие дирхемы, что посулили Танку прихвостни Графа. Увы, юани Хуанга пока не достигли счета Кулешова, и расплатиться с Графом ему нечем.

– Безусловно, этот достойный человек намерен вернуть долг?

– Разумеется, – кивнул я. – Финансовые обязательства превыше всего. Если нет товара, полагается вернуть аванс. Увы, он потрачен на доставку пигмейки и ее лечение, так что дело за малым – передать ее Хуангу и получить обещанную мзду.

Ева с кислой физиономией грызла яблоко и зевала. Кажется, ей давно наскучило слушать нашу тарабарщину, и она с удовольствием прилегла бы тут же, на матрасе.

– Хорошо, – кивнул Пу Син. – Я помогу тебе, Танк, если получу согласие заинтересованного в сделке человека.

Это мне и требовалось. Никого более авторитетного, кто мог бы сейчас связаться с Хуангом, в округе не наблюдалось, а избавиться от проклятых торчков, пока они не нарвались на отпор, следовало как можно скорее. К чему может привести кровопролитие, не стоит и предполагать.

– Эй, вы долго еще будете языками молоть? – прошептала, наклонившись к моему уху, Ева. Хозяин в это время закрыл глаза и подключился к Сети, поэтому говорить она могла без опаски. – Я уже ссать хочу от вашего пойла.

– Прогуляйся в туалет, разрешаю.

Жанли подняла брови и лениво поднялась. Отправилась она туда же, откуда возникала служанка с посудой и чаем, и судя по донесшимся из-за полога голосам, гостью не оставили без внимания.

Ждал я не очень долго. Ева, к счастью, успела вернуться и занять место за столиком, когда хозяин отрубился от сети и вернул линзам прозрачность.

– Мы договоримся, – кивнул он с тонкой улыбкой. – Хуанг готов оказать тебе посильную помощь, Танк.

– Еще бы, – пробормотал я.

– Приведи сюда свою пигмейку, и я отсчитаю незваным гостям положенное количество дирхемов. На час, пожалуй, я смогу их задержать…

– А остальное?

– Остальное получишь от самого Хуанга, после подписания контракта.

– Сказано: и продали они его за малую цену отсчитанных дирхемов. И были они умеренны в этом, – блеснул я.

(12:20. – Прим. мутакаллима Издателя.)

Пу Син не ответил – наверное, не помнил подходящей цитаты из Конфуция.

Выбора мне не оставили. Бросить все как есть и слинять на тачке в неизвестном направлении – значит навлечь на себя гнев местных боссов. Они и так наверняка недовольны, что я «натравил» на их мирную общину боевиков Графа. Самому разбираться с ними – попросту затягивать и усложнять конфликт. Торчки ни за что не отвяжутся, пока не получат обратно уплаченные за живой «товар» бабки.

Какого шайтана я поперся к «Розалинде»? Что за дурь ударила мне в башку?

– Я верю вашим, твоим и Хуанга, словам, – кивнул я и встал. – Но мне нужен пистолет.

– Благослови тебя Аллах, – ухмыльнулся Пу Син. – Не стоит пугать мирных граждан пальбой, мой юный друг. Еще ранишь невзначай какого-нибудь уважаемого гражданина…

Я подхватил Еву под руку и повел прочь. Ушлый китаец так остро глянул на нее, что бросать тут девчонку совершенно не захотелось. Со мной она хотя бы под относительной защитой «собственника» – очевидно, пока местные боссы так думают, ей не грозит прямое умыкание.

– Ты можешь остаться, Жанли, – сказал я на лестнице. – Но если я не вернусь, отсюда тебе уже не выбраться.

– А если я буду с тобой и торчки убьют тебя? – нахмурилась девушка.

– Предложишь им дирхемов, они тебя вывезут. В общем, это цивилизованные парни, в отличие от местных.

– Чего же ты тогда от них свалил?

– В Чайна-Тауне прибыли выше. Я долго здесь крюки подыскивал, пока на Хуанга не вышел. И пигмейку сюда привез, в расчете на будущую сделку – тут ее Графу сложнее достать.

Охранник на входе молча вернул Еве разрядник, а вот я так и остался безоружным. Эх, отчего было не озаботиться покупкой доброго пистолета с глушаком? Сейчас бы горя не знал, отстреливался от глупых торчков и по сторонам поплевывал. Чушь какая… Да за единственную каплю крови меня потом черепушку снимут, или такую страховку навесят, что лучше бы я сам застрелился.

– По сторонам посматривай, – сказал я.

– И что? Орать, если кто-то разденет меня взглядом?

– Заметишь правоверного с оружием, или вообще кого-нибудь подозрительного – дай знать.