Это же Патти!

Мистер Уэтерби посылал миссис Трент свои наилучшие пожелания и просил об удовольствии показать молодым леди из старшего класса его картинную галерею в следующую пятницу в четыре часа.

Вдова была в полной растерянности, не зная чему приписать эту ничем не вызванную вежливость со стороны прежде недружественно настроенного соседа. После минутного размышления она решила пойти ему навстречу, и конюх поскакал обратно со столь же вежливым посланием, в котором сообщалось о том, что приглашение принято.

В следующую пятницу, когда школьный «катафалк» свернул в ворота имения Уэтерби-холл, владелец уже стоял на крыльце, ожидая гостей. Если он и приветствовал Патти более любезно, чем ее спутниц, директриса этого не заметила.

Мистер Уэтерби оказался исключительно любезным хозяином. Он лично провел их по галерее и показал знаменитую картину Боттичелли. Чай был подан за маленькими столиками на западной террасе. Каждая девочка нашла у своей тарелки гардению и серебряную бонбоньерку с монограммой Св. Урсулы на крышке. После чая хозяин предложил им посетить итальянский сад. Когда они шагали по дорожкам, Патти обнаружила, что идет рядом с ним и директрисой. Его слова были обращены к миссис Трент, но веселый взгляд устремлен на Патти. Они повернули за угол мраморного павильона и подошли к фонтану, где садовник трудился над бордюром из венерина волоса [32] .

32

Адиантум, многолетний папоротник до 50–60 см высотой.

– У меня замечательный новый садовник-швед, – небрежно заметил мистер Уэтерби, обращаясь к директрисе. – Этот человек поистине гений: знает, как заставить растения расти. Его мне очень рекомендовали… Оскар! – позвал он. – Принесите дамам тех тюльпанов.

Мужчина отставил лейку и приблизился, сняв шляпу. Это был золотоволосый, голубоглазый молодой парень с искренней улыбкой. Он вручил цветы сначала пожилой леди, потом Патти. Когда он поймал на себе ее заинтересованный взгляд, в его глазах вдруг вспыхнул радостный огонек узнавания. Ее костюм настолько отличался от того, в котором она предстала перед ним во время их первой встречи, что сначала он не догадался, кто стоит перед ним.

Патти отстала на шаг, чтобы взять у него цветы; директриса и владелец имения прошли вперед.

– Я должен поблагодарить вас, мисс, – сказал он с чувством, – за лучшую работу, какая у меня только была. Все в порядке!

– Теперь вы знаете, – засмеялась Патти, – что я вам не «заливала»?

Глава 12. Цыганской дорогой

– Пятки вместе. Бедра напрячь. Раз, два, три, четыре… Айрин Маккаллох! Пожалуйста, разверните плечи и подтяните живот. Сколько раз я должна повторять вам, чтобы вы стояли прямо? Вот так-то лучше! Начнем снова. Раз, два, три, четыре…

Команды бубнились дальше. Около двух десятков правонарушительниц «отрабатывали» полученные за неделю замечания. Это была неподходящая работа для солнечной субботы. Двадцать пар глаз устремлялись поверх головы мисс Джеллингз… через веревки, кольца и параллельные брусья… К зеленым верхушкам деревьев и голубому небу, и двадцать девочек в этот недолгий час сожалели о своих прошлых прегрешениях.

Мисс Джеллингз сама, казалось, была немного раздражена. Она отдавала приказы с резкостью, заставлявшей сорок булав отвечать ей судорожными взмахами. Стоя, прямая и стройная в своем гимнастическом костюме, раскрасневшаяся от движения, она выглядела такой же молоденькой, как ее ученицы. Но, хоть она и выглядела молоденькой, вид у нее был непоколебимый. Ни одна учительница в школе, даже мисс Лорд, не поддерживала более строгой дисциплины.

– Раз, два, три, четыре… Патти Уайат! Смотрите прямо перед собой. Нет необходимости смотреть на часы. Я распущу класс, когда сочту нужным. Над головами. Раз, два, три, четыре.

Наконец, когда нервы были почти на пределе, поступил приятный приказ:

– Внимание! Направо! Шагом марш. Булавы на подставку. Бегом. Стоп. Разойдись.

С возгласами облегчения ученицы разошлись.

– Хвала небесам, нам остается еще только одна неделя этого! – выдохнула Патти, когда вместе с Конни и Присциллой вернулась в Райский Коридорчик.

– Гимнастика, прощай навеки! – Конни помахала над головой гимнастической туфлей. – Ура!

– Джелли сегодня просто ужасна, правда? – продолжила Патти, все еще кипя негодованием после недавнего оскорбления. – Раньше она никогда не была такой противной. Что, скажите на милость, с ней сделалось?

– Она сегодня довольно резкая, – согласилась Присцилла. – Но мне она все равно нравится. Она такая… такая энергичная… ну, понимаете… как норовистая лошадь.

– Хм! – проворчала Патти. – Хотела бы я увидеть хорошего большого, крепкого мужчину, который однажды подчинил бы себе Джелли и просто заставил бы ее играть по правилам!

– Вам обеим надо поторопиться, – предупредила Присцилла, – если вы хотите прямо тут одеться в ваши костюмы. Мартин с «катафалком» будет готов уже через полчаса.

– Мы успеем! – Патти уже сунула лицо в умывальный таз с какой-то черной жидкостью.

Маскарад на свежем воздухе, который школа Св. Урсулы ежегодно проводила в последнюю пятницу мая, состоялся накануне вечером, а сегодня девочки снова надевали свои костюмы, чтобы отправиться к фотографу. Тем, у кого были сложные наряды, требовавшие времени и места для прилаживания и подгонки, предстояло надеть их в школе и ехать в «катафалке». Остальные, имевшие костюмы попроще, должны были ехать на конке и переодеться в тесной приемной фотостудии.

Патти и Конни, у которых был весьма своеобразный грим, одевались в школе. Они изображали цыганок – не опереточных, а настоящих – грязных, оборванных, залатанных. (Целую неделю перед маскарадом обе ежедневно вытирали пыль в комнате своими костюмами.) Патти надевала один коричневый чулок и один черный, с бросающейся в глаза дыркой на правой икре. У Конни из одной туфли торчали пальцы, а подошва другой хлопала сзади. Волосы были встрепанными, а лица испачканными. Это было последнее слово художественного реализма.

Девочки натянули свои костюмы без особых церемоний и кое-как приладили их. Конни схватила тамбурин, а Патти засаленную колоду карт, и обе с топотом спустились по обитой жестью задней лестнице. В холле первого этажа они столкнулись лицом к лицу с мисс Джеллингз, одетой в легкое муслиновое платье. Она уже была в более дружелюбном расположении духа. Патти, никогда долго не державшая обиды, уже забыла о своем раздражении по поводу того, что ей не было позволено смотреть на часы во время гимнастики.

– Посеребрите ручку? Судьбу нагадаю!

Она, пританцовывая и потряхивая красными нижними юбками, приблизилась к учительнице гимнастики и протянула грязную руку.

– Ой, хорошую судьбу! – добавила Конни для убедительности позвякивая тамбурином. – Высокий молодой брюнет.

– Ах, вы дерзкие маленькие оборванки! – Мисс Джеллингз взяла каждую за плечо и повернула к себе, чтобы рассмотреть получше. – Что вы сделали с вашими лицами?

– Умылись черным кофе.

Мисс Джеллингз, вскинув голову, весело рассмеялась.