Это же Патти!

Патти оглянулась кругом.

– У вас много растений, которых нет у Конни в гербарии.

– Возьмешь с собой столько, сколько сможешь унести, – пообещал он. – Сейчас сходим в оранжерею орхидей.

Они вышли из сада и повернули к стеклянным крышам оранжереи. Патти так увлеклась, что совершенно забыла о времени, пока не оказалась прямо перед часами на фронтоне каретного сарая. Тут она неожиданно осознала, что ленч в Св. Урсуле был подан три четверти часа назад… и что она умирает от голода.

– Ох! Я совсем забыла о ленче.

– Это очень серьезное преступление – забыть о ленче?

– Ну, – сказала Патти со вздохом, – мне его вроде как не хватает.

– Я могу предоставить тебе что-нибудь, чтобы поддержать жизнь на короткое время, – предложил он.

– О, неужели? – спросила она с облегчением.

Она привыкла, что стол накрывают для нее три раза в день, и ее мало заботило, кто его накрывает.

– Только немного молока, – сказала она скромно, – и хлеба с маслом и… э… печенья. Тогда, понимаете, я смогу не возвращаться до четырех – то есть до того времени, когда они приедут со станции, – а тогда, может быть, я сумею проскользнуть в школу, и никто не заметит.

– Подожди в этой беседке, а я посмотрю, что нам может обеспечить домик садовника.

Он вернулся через пятнадцать минут, смеясь. В руках у него была большая корзина с крышкой.

– Не устроить ли нам пикник? – предложил он.

– О, давайте! – сказала Патти радостно. Она была совсем не против поесть в его обществе, так как он вымыл руки и казался вполне чистым.

Она помогла ему распаковать корзину и расставить столик в маленькой беседке у фонтана. В корзине оказались бутерброды с листовым салатом, головка прессованного творога, кувшин молока, апельсиновый джем, сахарное печенье и имбирные пряники, только что из печки.

– Совершенно потрясный пир! – воскликнула она.

Он протянул руку.

– Еще цент.

Патти заглянула в пустой карман.

– Останется за мной. Я потратила всю мою наличность.

Пригревало весеннее солнышко, плескал фонтан, ветер усеивал пол павильона белыми лепестками магнолии. Патти попробовала джем со счастливым вздохом.

– Самое радостное на свете – это убежать от своих обязанностей, – объявила она.

Он одобрительно засмеялся, признавая эту бессмертную истину.

– Я полагаю, вы должны были бы сейчас работать? – спросила она.

– Есть одно или два маленьких дельца, которым мне следовало бы уделить внимание.

– И разве вы не рады, что не занимаетесь ими?

– Чертовски рад!

Она протянул руку.

– Дайте его обратно.

Цент вернулся в ее карман, и веселый пикник продолжался. Патти была в восторженном состоянии духа, а восторг Патти всегда заражал окружающих. Убежать с территории школы, проникнуть в частное имение, сажать лук и завтракать в итальянском саду с главным садовником… она еще никогда не попадала в такой головокружительный водоворот Приключений. Главный садовник, похоже, тоже наслаждался тем, что предоставляет убежище беглой школьнице. Каждый из них был благодарен другому за развлечение.

Деля со скрупулезной точностью пополам последний имбирный пряник, Патти неожиданно вздрогнула: за ее спиной на гравиевой дорожке послышались шаги. Это был конюх – молодой человек с красным лицом и изумленно вытаращенными глазами. Он остановился на дорожке, машинально кивая головой. Патти оглянулась на него не без опасения. Не навлекла ли она неприятности на своего нового друга? Вполне вероятно, что правила запрещали садовникам принимать беглых школьниц в итальянском саду. Конюх продолжал глазеть и кивать; садовник встал и обернулся к нему.

– Ну? – спросил он несколько резко. – Что тебе нужно?

– Прошу прощения, сэр, но пришла эта телеграмма, и Ричард говорит, что, возможно, она важная, сэр, и он велел мне найти вас, сэр.

Садовник взял телеграмму, пробежал ее глазами, нацарапал на обороте ответ золотым карандашом, который извлек из кармана, и с коротким кивком отпустил конюха. Конверт упал на стол и остался лежать там. Патти нечаянно взглянула на адрес, и, едва до нее дошла истина, она, разразившись хохотом, спрятала голову за спинку каменной скамьи. Ее сотрапезник на мгновение растерянно уставился на нее, затем тоже засмеялся.

– Ты имела привилегию сказать мне прямо, насколько я, по твоему мнению, груб. Даже репортеры не всегда позволяют себе такое удовольствие.

– О, но это было прежде, чем я узнала вас поближе! Теперь я считаю, что у вас прекраснейшие манеры.

Он поклонился в знак благодарности.

– Постараюсь в будущем их еще улучшить. Мне будет приятно предоставить как-нибудь на днях мои оранжереи в распоряжение юных леди из Св. Урсулы.

– Правда? – улыбнулась она. – Это ужасно мило с вашей стороны!

Они сложили все в корзину и разделили крошки между золотыми рыбками в фонтане.

– А теперь, – спросил он, – что ты хотела бы посмотреть сначала – картинную галерею или орхидеи?

Патти вышла из оранжереи в четыре часа, держа в руках целую охапку редчайших цветов для гербария Конни. Возле конюшни стоял большой желтый экипаж, его мыли. Она осмотрела его с интересом.

– Не хочешь ли, чтобы я отвез тебя в нем?

– О, это было бы замечательно! – Патти заулыбалась. – Но боюсь, не совсем разумно, – добавила она, немного подумав. – Нет, я совершенно уверена, что это было бы неразумно. – Она решительно повернулась к экипажу спиной. Ее взгляд упал на дорогу, и на лице появилось опасливое выражение.

– А вот и «катафалк»!

– Катафалк?

– Да, школьная линейка. Я думаю, мне лучше вернуться.

Он проводил ее назад через огород и сказочный лес и подержал ее цветы, пока она проползала под колючей проволокой, прорывая дырку на другом плече блузки.

Они пожали друг другу руки через колючую проволоку.

– Я получила удовольствие и от лука, и от орхидей, – сказала Патти вежливо, – а особенно от имбирных пряников. А если у меня будут друзья-осужденные, которым нужна работа, я могу прислать их к вам?

– Присылай, – сказал он. – Я найду им работу.

Она зашагала прочь, а затем обернулась, чтобы помахать на прощание.

– Я совершенно потрясно провела время!

– Цент! – отозвался он.

Патти засмеялась и убежала.

Глава 11. Лимонный пирог и гаечный ключ

Эвелина Смит была юной особой, склонной к меланхолии, и очень интересовалась всеми сверхъестественными явлениями. Ее литературным вкусам отвечал Эдгар Алан По. В религиозном отношении она склонялась к спиритизму. Ее любимым развлечением было собрать вокруг себя несколько содрогающихся от ужаса подруг, погасить газовый рожок и в темноте рассказывать истории о привидениях. Она обладала обширным запасом жутких историй о призраках и вампирах – историй, почерпнутых не из художественной литературы, но из рассказов ее знакомых о том, что они лично пережили. Да и у нее самой было одно или два спиритических приключения, и она сообщала подробности о них с широко раскрытыми глазами и понизив голос, в то время как ее слушательницы держались за руки и дрожали. Ни одна из ее близких подруг не обладала развитым чувством юмора.