Этот мужчина

— Ты вызываешь привыкание, — выдыхает он мне в рот. — Теперь мы с тобой подружимся по-настоящему.

— Разве мы не друзья? — спрашиваю я. Мой голос хриплый и отчаянный.

— Не совсем, детка, но скоро будем.

Волна дрожи пронзает тело, когда он нежно целует меня в нос и опускается передо мной на колени, обхватывает бедра широкими ладонями и цепляется большими пальцами за резинку моих трусиков.

Я напрягаюсь и жду, но Джесси даже не пытается их снять. Смотрю на него сверху вниз и вижу, как он стоит на коленях, уткнувшись лбом мне в живот, а я вожу пальцами по его темно-русым волосам. Мы остаемся так целую вечность, пойманные в ловушку наших грез. Я лишь наблюдаю, как его лоб взад и вперед перекатывается по моему животу.

В конце концов он делает глубокий вдох и опускается, касаясь губами ниже моего пупка и задерживаясь там на несколько секунд, а затем медленно стягивает трусики. Он похлопывает меня по щиколотке — бессловесное указание поднять, — и повторяет то же самое с другой ногой.

Смотрю на него, стоящего передо мной на коленях, голова опущена, и я знаю, что-то в ней творится. Дергаю его за волосы, вырывая из фантазий, он поднимает ко мне лицо, встречаясь со мной глазами. Хмурая морщинка прорезает лоб, он протягивает руку, кладет ладони мне на поясницу и опускает голову, снова целуя мой живот. Он ведет себя странно.

— Что случилось? — Больше не могу удерживать в себе беспокойство.

Он смотрит на меня и улыбается, но улыбка не касается глаз.

— Ничего, — отвечает неубедительно. — Ничего не случилось.

Только готовлюсь бросить ему вызов, как он утыкается лицом в мои бедра и сгибает мне ноги.

— О!

Откидываю назад голову и крепче сжимаю его волосы. Одним порочным движением языка Джесси заставляет забыть о мучительном желании надавить на него и выяснить правду. Он двигает руками по моим бедрам, заставляя дико дернуться. Он — единственное, что меня удерживает. Чувствую, как его горячий, умелый язык обводит сверхчувствительный бугорок, кружит медленными, точными движениями, а затем погружается глубоко внутрь. Нет ни одной частички меня, которую бы он не исследовал.

— Мне нужен душ, — скулю я.

— Мне нужна ты, — бормочет Джесси, не отрываясь от меня.

Превращаюсь в тающее месиво, когда он усиливает давление, впиваясь пальцами мне в бедра. Я прижимаюсь к его рту, это всего лишь вопрос нескольких секунд, прежде чем рассыплюсь на части, растущее давление врезается в пах, заставляя задержать дыхание, а сердце подпрыгивает к горлу.

— У тебя потрясающий вкус. Скажи, когда будешь близко.

— Я уже близко! — Я задыхаюсь от лихорадочных вдохов. Черт возьми, я близко!

— Сегодня утром кто-то очень чувствителен. — Рука покидает бедро, и в меня, посылая в космос, погружаются два его пальца.

— Твою мать! — кричу я. — Пожалуйста!

Кажется, я вырываю ему волосы.

— Следи... за своим... гребаным... языком, — журит меня между сильными, точными ударами языка. Джесси не может отчитывать меня за то, что я ругаюсь в такие моменты. Это он виноват, что заставляет пройти через все это.

Он растягивает меня пальцами, кружа и толкаясь, одновременно работая большим пальцем над клитором и лаская языком чувствительные губы. Это мучительное удовольствие я могла бы терпеть вечно, если бы не растущее давление, требующее освобождения.

— Джесси! — отчаянно кричу я.

Еще несколько размеренных движений пальцев, языка, и меня швыряет с края обрыва, я падаю в пустоту, а грохот в моем обезвоженном мозге сменяется искрами удовольствия. Я исцелилась.

Он ласкает и посасывает, медленно и нежно, освобождая меня в непрестанном ритме. Тело расслабляется, а сердцебиение выравнивается. Продолжаю держать ладони на его голове, медленно выводя круги на волосах.

— Ты — лучшее лекарство от похмелья. — Долго и удовлетворенно вздыхаю.

— Ты — лучшее лекарство от всего, — говорит он.

Он скользит языком вверх по центру живота, между грудей, и поднимается на ноги. Продолжает путь вверх по шее, я со стоном наклоняю голову, и он облизывает мое напряженное горло.

— Хм-м, а теперь, — он нежно целует меня в подбородок, — я собираюсь трахнуть тебя в душе. — Он тянет меня за подбородок, так что моя голова снова опускается, и целует в губы. — Договорились?

— Договорились, — соглашаюсь я.

Что за глупый вопрос. Я не видела его четыре дня. Где он был? Предпочитаю не спрашивать. Все равно сомневаюсь, что получу прямой ответ. Вместо этого я не спеша провожу ладонями по его прекрасной груди, останавливая взгляд на зловещем шраме — что-то еще, о чем он вряд ли расскажет.

— Даже не спрашивай. Как твоя голова?

Отрываюсь от созерцания шрама и снова смотрю на него. У него предостерегающий взгляд. Да, я не буду бросать вызов этому тону или выражению.

— Лучше, — отвечаю я. Это правда.

Его лицо смягчается, и он смотрит вниз на свои боксеры. Я понимаю намек, просовываю руку за пояс, касаясь его волос ладонью и скользя по утренней эрекции. Бросаю на него взгляд и обнаруживаю, что Джесси внимательно смотрит на меня. Когда я пододвигаюсь ближе, он использует эту возможность, чтобы прильнуть лбом к моему лбу, благословляя меня своим фирменным мятным дыханием.

Теперь мы окружены паром, конденсат оседает повсюду, и я вижу, как волосы на его груди становятся влажными. Под боксерами я сдвигаю руки назад, поглаживая ладонями упругую, исключительную задницу.

— Мне это нравится, — шепчу я, сжимая его ягодицы.

Джесси прижимается лбом к моему лбу.

— Это все твое, детка.

Я одобрительно улыбаюсь и передвигаю руки вперед, хватая у основания толстый, пульсирующий член.

— Мне очень это нравится.

Джесси стонет в знак признательности, устремляясь вниз, чтобы завладеть моими губами, собственнически набрасываясь на мой рот, заставляя ослабить хватку его твердого члена и вернуться обратно к заднице. Меня рывком притягивают к груди, и я получаю сильный удар членом в пах. Я уже завелась. Острая потребность почувствовать его внутри себя заставляет меня прервать наш поцелуй и взяться за боксеры, чтобы стянуть их по длинным, поджарым ногам. Джесси убирает одну руку с моего зада, чтобы помочь, боксеры быстро исчезают, а впечатляющая эрекция направлена прямо на меня. Она подрагивает, жаждая войти. И капля влаги, блестящая на кончике, говорит мне, что это будет быстрое доминирование. Я права. Меня тут же хватают за талию и тянут вверх, прижимая к вздымающейся груди.

— Обхвати меня бедрами за талию, — рычит Джесси, посасывая и покусывая мою шею. Подчиняюсь без раздумий, обхватывая ногами жаждущее тело, он поднимает меня, его возбуждение скользит по набухшему входу, заставляя отчаянный крик вырваться из горла.

— Иисусе, — охаю я.

Он прижимается губами к моим губам, постанывая, когда наши языки исполняют церемониальный танец. Глажу его щетину, он обнимает меня одной рукой за талию и ведет нас в открытый душ. Меня тут же прижимают к плитке, его ладонь ударяется о стену над моей головой, пока он поклоняется моему рту, а горячая вода дождем льется вокруг нас.

— Ава, будет жестко, — предупреждает он. — Можешь кричать.

Господи, помоги мне. Я вся пылаю, и это не имеет никакого отношения к горячей воде, льющейся на нас. Обхватываю его спину, когда чувствую, как он приподнимается, готовый войти в меня. Бедра расслабляются, чтобы дать ему пространство. Убрав руку со стены, Джесси направляется к моему входу, глядя мне в глаза, пока головка его члена исследует меня. Я вздрагиваю.

— Ты и я, — говорит он, прижимаясь губами к моим губам и жадно целуя. — Давай больше не будем с этим бороться.