Этот прекрасный свободный мир...

Эллендер посмотрел прямо на Пат -- второй раз за три месяца, -- и девушка с трудом удержалась, чтобы не поежиться.

– - Бэль, -- тон хозяина был ледяным, -- в нашем обществе существует такая вещь, как этика. В качестве твоего опекуна, я хочу, чтобы ты усвоила ее требования. Свободные Рейберны мои друзья. Для меня неэтично участвовать в распродаже их имущества.

– - Именно об этом я и думала, шеф, -- ничуть не смутившись, затараторила Пат.
– - Поскольку распродажа имущества редко осуществляется по реальным ценам, своим участие в торгах вы сможете поддержать свободных Рейбернов и задать тон аукциону.

Взгляд Эллендера смягчился, и он вновь оглядел девушку, словно впервые видел.

– - В твоих словах что-то есть, -- задумчиво произнес он.
– - Ты подготовила списки представленного на аукцион имущества?

– - Да, шеф, взгляните. В этих списках опись коллекций и питомцев. Крайне интересны лоты с шестнадцатого по двадцать седьмой, а также седьмой и девятый... Кроме того...

Эллендер жестом заставил Пат замолчать и углубился в бумаги.

– - Да, пожалуй, ты права, -- сообщил Эллендер через четверть часа.
– - Я приму участие в аукционе. Рейбернов надо поддержать, к тому же у них действительно прекрасные коллекции. Но вот питомцы...
– - свободный недовольно поморщился.
– - Не думаю, что они заслуживают внимания. Мои друзья прекрасные люди, но, к сожалению, ничего не смыслят в воспитании. Если я куплю кого-нибудь из их питомцев, придется тратить время и средства на приведение бездельников в чувство, заново учить порядку, а это вряд ли рационально. Что ж, Бэль, пошли заявку на коллекционные торги -- я лично приму в них участие. И вызови управляющего. Да, кстати, ты получила отчеты южных филиалов?

Пат бодро отчиталась по отчетам, пожаловалась на недостаточную информацию, поступившую от двух самых дальних отделений фирмы, и обреченно подумала, что ее план провалился. Конечно, можно было рассказать о Роберте, заплакать и попросить свободного Эллендера о милости... Все это было возможно, но Пат не была уверена, как опекун воспримет такую просьбу.

И Пат промолчала...

 ***

Смотрины шли третий день, и Роберт с удивлением обнаружил, что ему больше не кажется, будто он в любой момент может грохнуться в обморок. Острота впечатлений первого аукциона давно прошла, и Роберт отрешенно думал, что человек способен привыкнуть ко всему. Покупателей было мало, и все-таки время от времени молодому человеку приходилось поворачиваться, приседать, прыгать и отжиматься, а также открывать рот, чтобы свободные могли осмотреть его зубы. Роберт бездумно выполнял приказы и даже успевал рассмотреть покупателей, гадая, кто из них станет его хозяином. А еще Роберт понял, что питомцу на смотринах разрешается сидеть. Главное было быстро вскочить при приближении покупателя и поклониться.

Только Мойра, поставленная на помост почти напротив молодого человека, вызывала беспокойство и жалость Роберта. Лишившись нарядных платьев, украшений, а главное -- длинных роскошных волос, девушка казалась несчастным птенчиком, вывалившимся из гнезда. Роберт вспомнил, что это был первый аукцион Мойры и в очередной раз пожалел девушку. Накануне смотрин Мойра в какой-то лихорадке рассказывала Роберту, как любил ее опекун и что он никогда бы не продал ее чужим людям. А заявки были, -- почти с гордостью уверяла Мойра, -- еще на последнем году обучения в большом питомнике Кэмбриджа -- от трех оркестров, двух театров и музыкальной вещательной корпорации свободного мира. Но хозяин отказался ее продавать, потому что заботился о ней. Он был очень добрый, -- добавила Мойра и всхлипнула. "Скажи, Бобби, -- то и дело спрашивала она, -- нас ведь купят в семью и будут любить, правда?"

Каждый раз, слыша эти вопросы и видя умоляющие глаза Мойры, Роберт вздыхал и не знал, что сказать и чем утешить девушку. Насколько он мог судить, для Мойры было бы лучше, если бы Рейберн все же продал ее в эти оркестры или театры. Во всяком случае, сейчас она не была бы выставлена на продажу и ее не ощупывали бы покупатели. Утешать Мойру было нечем, говорить, что рабы не выбирают хозяев -- слишком жестоко, так что Роберт мог лишь лгать, что рано или поздно, но все будет хорошо.

И вот теперь они третий день были выставлены на всеобщее обозрение, и по разговорам редких покупателей Роберт догадался, почему эти смотрины были такими длинными. Судя по всему, репутация рабов Рейберна была такова, что в столице нашлось не слишком много желающих их приобрести. Роберт даже спрашивал себя, не поможет ли ему эта ситуация, но вспомнив о Службе адаптации, мысленно произнес страстную молитву, чтобы его купил хоть кто-нибудь.

Редкие покупатели лениво ощупывали его и шли дальше, переходя от питомца к питомцу, Роберт вновь задумался и пришел в себя от легкого удара трости.

Перед молодым человеком стоял энергичный загорелый мужчина лет сорока трех или сорока пяти, в щегольском светлом костюме и с элегантной тростью в руке. Он с интересом осмотрел Роберта, затем тростью повернул его голову сначала в одну сторону, потом в другую, хмыкнул.

– - Отвечай, парень, это ты написал "Восходы" и "Закаты"?
– - требовательно поинтересовался покупатель.

– - Да, свободный, -- почтительно ответил Роберт и склонил голову.

– - Смотри на меня, -- приказал мужчина.
– - И запомни, от твоей честности и искренности зависит твоя судьба. Тебе случалось писать декорации для театра?

– - Да, свободный, -- не задумываясь, ответил Роберт, решив, что участие в оформлении студенческого спектакля вполне подпадает под определение "декорации".

– - Конечно, ты "мебель", -- в задумчивости проговорил свободный, -- но в твоих картинах что-то есть... Так вот, я директор оперного театра, и если я куплю тебя в театр как художника, ты будешь стараться?

Глаза Роберта расширились.

– - Да, свободный, -- почти в восторге ответил он, -- я буду очень стараться, вы не пожалеете.

– - Ну что ж, -- кивнул директор, -- рад это слышать. Значит, завтра, я тебя куплю. И запомни: я терпеть не могу разгильдяев и бездельников, но тех, кто умеет трудиться, я всегда готов вознаградить.

Роберт опять склонился перед свободным, боясь спугнуть неожиданную удачу. Быть купленным в театр было счастьем, и Роберт готов был прочить хоть с десяток молитв, чтобы назавтра все так и произошло. "Боже Милосердый, пусть этот человек меня купит!" -- молился Роберт, даже не покраснев от того, что думает о возможном покупателе, а не о свободе. Не подавать трусы очередному пьяному идиоту, не завязывать ему шнурки, быть художником, а не "мебелью" было больше, чем счастье. Роберт даже напомнил себе, что радоваться пока рано, что день аукциона еще не наступил, и почти сразу же убедился в этой истине.

– - Вот об этом питомце, сенатор, я вам и говорил.

Доктор Джесс Черч стоял перед постаментом и указывал на него немолодому седовласому свободному. Чем-то этот человек напоминал почтенных судей из старых черно-белых фильмов, и хотя в тех фильмах судьи были самыми достойными и благородными людьми, радость Роберта начала увядать.

– - Вы знаете, сенатор, я редко хвалю питомцев, но Бобби заслужил похвалу. Трудолюбив, дисциплинирован, ответственен. Не обманывайтесь его статусом, я уверен, со временем он его перерастет. Просто, у мальчика был небольшой нервный срыв, и он неудачно прошел квалификационные тесты. Но ничего, он взял себя в руки и начал заниматься. Если бы не глупость Рейбернов, две недели назад он прошел бы ретест -- я как раз подал на него документы. Ну что ж, надеюсь, ему еще удастся это сделать.

– - Полагаете, Черч, у него есть перспектива?
– - поинтересовался сенатор. Его голос был так же приятен, как и внешность, но Роберта все больше охватывала тревога.

– - Бесспорно, сенатор, -- уверенно сообщил доктор.
– - Не удивлюсь, если ему удастся стать не только дворецким, но даже и управляющим. У парня неплохая голова и великолепное чувство ответственности. Уж если его не смогли испортить Рейберны, это что-то да значит. И поверьте, они приложили к этому все усилий. Ну, вы понимаете -- таскать питомцев по клубам, предлагать им выпивку, наряды и прочую хренотень. Но, к счастью, парень прошел все это с терпением и достоинством.

Сенатор рассмеялся.

– - Ей Богу, Джесс, мальчик воистину счастливчик. Не могу припомнить, чтобы вы кого-нибудь так хватили. Хорошо, раз вы его рекомендуете, я куплю парнишку. И, конечно, присмотрюсь к нему, обещаю.

Роберт почувствовал, как на лбу выступила испарина. Ну, что он мог сделать, чтобы Черч раздумал его рекомендовать, а сенатор покупать? Роберт перебрал в уме несколько возможностей и отверг их все. Любая выходка привела бы его прямиком в Службу адаптации, а повторная дрессура и общение с "тренажерами" не входили в планы Роберта. Оставалось только надеяться, что у театра денег окажется больше, чем у сенатора, и молиться.