Этруски. Предсказатели будущего

Основные принципы этрусского толкования грозы описывают Сенека и Плиний Старший. Туски, как пишет Плиний (Естественная история. II, 137—148), делят небо на шестнадцать секторов. Наблюдатель встает лицом к югу. Сектора слева от него, на востоке, благоприятные; те, что на западе, – неблагоприятные. Таким образом, небо делится в соответствии со сторонами света, и его различным областям приписываются разные атрибуты. Право метать молнии имеют девять богов, но Юпитер может метать молнии трех разных видов. Следовательно, всего существует одиннадцать разновидностей молнии. Самое главное – заметить, из какой точки исходит молния и в какую точку она бьет. Тщательные наблюдения дают возможность точного истолкования. Наконец, следует вознести молитвы и принести богам жертвы, чтобы обеспечить исполнение обещаний или предотвратить угрозу.

На учении об ориентации по сторонам света, лежащем в основе этрусского истолкования грома и молнии, покоится все искусство гаруспиков. Для туcков освященный предмет по своей сути являлся образом Вселенной. Печень животного, принесенного в жертву богам, будучи вместилищем жизни, отражает состояние мира в момент жертвоприношения (фото 78). Жрец находит на поверхности печени местоположение богов и в соответствии с конфигурацией частей, связанных с каждым богом, может предсказать будущее. Бронзовая печень из Пьяченцы, точно таким же способом разделенная на области, соответствующие отдельным богам, представляет собой микрокосм. А применение принципа ориентации создает соответствие между наблюдениями за небом, громом, молнией и печенью жертвы.

Это ключевое учение об ориентации также позволяет воспроизвести на Земле, где живут люди, образ неба – жилища богов. Слово templum (по-латыни – храм) первоначально являлось термином из словаря этрусских прорицателей, обозначавшим выделенную жрецом конкретную область неба, в которой он искал знамения и толковал их. В ходе этой операции жрец всегда был обращен лицом к югу. Если расширить эту концепцию, то храм будет обозначать место на Земле, посвященное богам, святилище, которое в Этрурии обычно было ориентировано на юг и фактически представляло собой проекцию на землю священного участка неба. Тиния, Уни и Менерва – тезки Юпитера, Юноны и Минервы – бросали из глубины своих священных камер, как и с небес, защищающие или угрожающие взгляды на южную половину мира.

Таким образом, этрусские представления занимают важное место в символических и космических концепциях. В этой связи интересно отметить, что латинское слово mundus (мир), вероятно, имеет этрусское происхождение. На этрусских зеркалах изображается богиня женского туалета. В латинском же языке первоначальным значением слова mundus были женские украшения, а позже его стали применять к звездам – этим украшениям небес. Тосканское происхождение этого слова кажется очень вероятным.

Этрурии и Риму был хорошо известен подземный mundus, канава, закрытая сводом, где мир живых соприкасался с миром мертвых. В дни, которые в Риме назывались religiosi, римский mundus открывался, и на Землю через это зловещее отверстие выходили духи преисподней.

От священных правил, описывавших применение этой чрезвычайно сложной системы ритуалов, осталось лишь несколько коротких фрагментов в латинских переводах. Особенно большое значение имеет речь Цицерона De Haruspicum responso («Об ответе гаруспиков»), произнесенная в 56 г. до н. э. Она знакомит нас с выводами, к которым пришли гаруспики, когда Римское государство попросило у них совета по поводу подозрительного рокота грома в Лации. Практически в течение всего существования Римской республики сенат призывал тусских жрецов всякий раз, когда Рим сталкивался с особенно зловещими знамениями, на истолкование которых у понтификов – верховных хранителей римской религиозной традиции – не хватало знаний.

Согласно Цицерону, ответ, который специалисты по этрусскому прорицанию дали в 56 г. до н. э., состоял из трех пунктов. Во-первых, в нем раскрывалось, гнев каких именно богов проявлялся в рокочущих звуках, – это были Юпитер, Сатурн, Нептун, Земля и Dii caelestes, боги небес. Далее объяснялась причина их гнева – пренебрежение различными религиозными ритуалами, святотатственное убийство ораторов и несоблюдение клятв. Наконец, описывались неизбежные и грозные опасности, предвещаемые знамениями. Рим должен опасаться раздоров между знатью и городом, грозящих погубить лучших граждан государства. Следует опасаться заговоров против государства и свержения режима.

В тексте Цицерона не упоминается лишь четвертый пункт, обычно встречавшийся в ответах авгуров, то есть перечисление искупительных церемоний, которые умиротворили бы богов и предотвратили надвигающуюся угрозу. Гаруспики пользовались в Риме в течение всей его истории огромными привилегиями вследствие глубокой веры простого народа в эффективность их рецептов.

Такое сложное истолкование природных явлений, которые человек не мог понять, напоминает, как мы уже говорили, этрусский каледарь, известный нам в переводе Иоанна Лидийского на греческий. В нем тоже тщательно объясняется и трактуется в зависимости от дня месяца смысл громовых раскатов. На ум сразу приходят вавилонские ритуалы, которые точно так же истолковывали смысл грома в зависимости от дня года.

При этом мы, разумеется, должны – как и в случае с гаданием по внутренностям – объяснить временной провал между навыками прорицания, восходящими примерно к 2000 г. до н. э., и искусством, которое проявилось в Италии лишь с начала VII в. до н. э. Прогресс в востоковедении, похоже, ведет к раскрытию все большего количества промежуточных ступеней. Однако следует подождать, пока исследования, все еще продолжающиеся, не приведут к определенным выводам.

Так или иначе, мы находим у гаруспиков очень заметную тенденцию интерпретировать знамения и чудеса в политическом смысле. Это отношение осталось неизменным в течение всей истории Этрурии, а позже и Рима. Жрецы, которые происходили из аристократического класса, старались внушить всем, кто обращался к ним за советом, необходимость избегать внутренних разногласий в городе, опасаться беспорядков, угрожающих государству и законным органам власти. В течение всего своего существования коллегия гаруспиков проявляет поразительное постоянство в политической ориентации, храня верность как своим аристократическим традициям, так и ритуальным правилам, тщательно фиксировавшимся на протяжении веков. Гаруспики, будучи хранителями священных правил поведения, одновременно всегда пытались играть роль защитников существующего строя.

Фрагменты этрусских ostentaria, то есть книг о смысле знамений, сохраненные для нас Макробием, Сервием и Аммианом Марцеллином, поражают нас странным и подчас ребяческим характером предлагаемых толкований. Овца или баран, чье руно покрыто золотыми или пурпурными пятнышками, предвещает силу и славу правителю города и его потомству. Деревья и животные делятся на противоположные категории. Одни из них служат благоприятными знамениями, а другие, наоборот, предвещают неудачу. Этрусская мудрость широко пользовалась этим разделением деревьев и животных на предвестников хороших и плохих событий. Оно было столь же фундаментальным, как различие между знамениями, прочитанными на печени жертвы, которые были хорошими или плохими в зависимости от отдела исследуемой печени, и предсказаниями, полученными из наблюдений за молнией – также благоприятными или неблагоприятными, судя по направлению, откуда исходила молния.

Разделение деревьев и животных на противоположные категории представляется как демонстрация человеческому обществу образа его собственного состояния. Все необычное в arbores infelices предсказывало человеческие несчастья; напротив, arbores felices управляли развитием людей. Тем самым различные царства природы оказывались связаны священными и таинственными узами. Но нам следует провести более детальный анализ, если мы хотим получить представление о невероятной сложности учения, которое, невзирая на свою фундаментальную несостоятельность, любило облачаться в одежды истинной науки.

В Риме Тарквиниев гаруспики, естественно, пользовались всеми гражданскими правами и практиковали свое искусство так же, как в городах Этрурии. После изгнания этрусских тиранов ситуация радикально изменилась. Рим снова стал латинским городом, и его религиозные представления претерпели изменения. Римляне продолжали уделять большое внимание знамениям и чудесам, но больше не искали в них точной информации о будущем. Искусство предсказания было чуждо их рациональному уму. В глазах римлян чудеса просто свидетельствовали о гневе богов, и они предпринимали все возможные меры, чтобы отвратить от себя этот гнев. Знамения также не служили информацией относительно будущего. Наблюдая за небесными знаками, за птицами и священными цыплятами, авгур всего лишь старался узнать, одобряют ли боги начинание, предпринятое Римским государством, и можно ли рассчитывать на их содействие. Если одобрения богов не наблюдалось, от начинания следовало отказаться, дабы избежать серьезнейшей опасности.