Этюды, картины с целины

Разделяться и высылать кого-то на разведку тоже не хотелось. Слишком опасно, лучше держаться всем вместе, на случай, если нас найдут, догонят, и нам придётся вступать в бой. Значит, придётся поворачивать назад. Другого выбора не оставалось.

— Тпру! Стоять, кому говорю! — прикрикнул Рябой.

Лошадь остановилась, беспокойно мотая гривой.

— Что у вас опять? — послышалось сзади.

— Давай, назад поворачиваем! — отозвался Жак.

В ответ послышался разочарованный стон. Мы спрыгнули с повозок, чтобы проще было развернуться, благо тут можно было немного сойти с дороги на пастбище.

— Чё, не туда повернули всё-таки? — хмыкнул Шон.

— Вроде того, — ответил я.

— Да вы чего, в самом деле, — скривился он.

— Серьёзно? — протянул Робер. — Жак, а ты куда смотрел, ети его мать!

— Заткнись, — сердито буркнул Рябой, нахлёстывая кобылу вожжами.

Один только Феб выглядел довольным, вилял хвостом и бегал вдоль всех повозок, высунув длинный язык. Все остальные хмуро посматривали на нас с Жаком, будто мы специально завели всех на неверный путь.

И мы покатили назад, на этот раз поднимаясь в горку. Я даже спрыгнул с повозки, чтобы лошади было попроще затаскивать телегу наверх, и шёл рядом, коснувшись борта телеги рукой. Оба негра сделали то же самое.

Подниматься по склону, возвращаясь назад, оказалось ещё унылее и тоскливее. А больше всего меня раздражало зря потраченное время, которое нам никак нельзя было терять. Чем дольше мы шатаемся здесь, на территории испанцев, тем больше шансов с ними повстречаться. И вряд ли ещё одна встреча с ними окажется приятной.

Глава 43

Мы понуро плелись назад. Я так и шёл рядом с телегой, глядя на массивные деревянные колёса, и мне пришла в голову неплохая идея. Раз уж мы свернули на неверный путь, то и возможных преследователей можно запутать, пустить по ложному следу. Надо только замести настоящие следы.

Я отошёл в придорожные кусты и срубил там ветку акации, достаточно большую и разлапистую, чтобы хоть немного послужить нам метлой, а после того, как мы вернулись к развилке и повернули, прошёлся позади телег, подметая дорогу. Теперь следы колёс вели только вниз по склону, к пастбищам, и если кто-то решит нас преследовать, то наверняка купится на эту простую уловку.

Даже настроение после этого слегка приподнялось, хотя большинство по-прежнему хмурили лица и тихо ворчали.

— Плохая примета — возвращаться, — буркнул Шон, когда я забросил потрёпанную ветку в кусты и подошёл к последней телеге.

— Приметы работают, только если ты в них веришь, — ответил я.

Шон сплюнул и постучал по дереву.

— Вот увидишь, — сказал он. — Тогда поймёшь.

Таким образом можно будет любую неприятность списать на плохую примету. А в том, что неприятности обязательно будут, я даже не сомневался. Даже если вдруг спустится ливень, и весь порох вымокнет, это уже можно будет считать за неприятность, которую мы навлекли этим возвращением.

— Ща как придём в этот, Сан-как-его-там… — буркнул Робер.

— Фелипе, — подсказал Рябой.

— Ага. А там форт с пушками, — добавил Робер.

— Значит, возьмём ещё и пушки, — пошутил я, но никто не засмеялся.

Все только покосились на меня удивлённо, будто приняли мои слова за чистую монету. Но я не настолько ещё обезумел, чтобы нападать на город всемером. Семь с половиной, если считать раненого Эмильена, восемь, если Феб будет гавкать на испанцев. Хотя идея разграбить какой-нибудь городок казалась весьма и весьма заманчивой, особенно, после сожжённой плантации. В любом, даже самом захудалом, городишке найдётся в разы больше добычи, чем там. А чем больше добычи — тем лучше.

— Шутка, — пояснил я.

— А-а-а… — понимающе закивали буканьеры.

Мы и в самом деле приближались к Сан-Фелипе. Порой с дороги просматривался вид на море, далёкие маленькие домики и каменный форт, и чем ближе мы подъезжали, тем сильнее приходилось нервничать. Начали попадаться прохожие, впрочем, на нас внимания особо не обращали, только один старичок, едущий верхом на старенькой кляче, приложил руку к шляпе.

— Buenas noches, senores, — сказал он.

— Buenas noches, — отозвался я.

Он проехал мимо, насвистывая какую-то песенку, а я подождал, пока он отъедет подальше.

— Больше ни слова по-французски, senores, — сказал я каждому.

— Си, синьор эль капитан, — с жутким акцентом осклабился Шон.

Мы наконец доехали до ещё одной развилки, только в этот раз две дороги сливались в одну, ведущую в Сан-Фелипе. Крыши города уже виднелись вдалеке, и можно было расслышать звон колоколов, доносящийся с церкви апостола Филиппа. Другой церкви в городе с таким названием и быть не могло.

Блестящее в закатных лучах море переливалось и искрилось, и я мог даже разглядеть белые пятнышки парусов на горизонте и качающиеся скорлупки на рейде. Вечерний бриз поднимал на воде мелкую рябь, гнал волну прочь от берегов Испаньолы, в открытое море, и я чувствовал, как этот же бриз тянет меня туда.

— Вот и нужный поворот, ети его мать, — тихо буркнул Рябой.

Мы повернули. Ехать теперь приходилось вдоль берега, скрытого за широкой полосой густого прибрежного леса. До нас доносился размеренный и успокаивающий шум прибоя, который словно шептал нам, что мы почти у цели, мы близко. Нужная бухта должна быть где-нибудь поблизости. Осталось только её найти. И, желательно, до наступления ночи. Мы и так подзадержались, свернув на неверную дорогу.

— Ух-х-х… Как же я нажрусь по возвращению, — протянул Жак.

Я покосился на него.

— А потом к Жанетт в гости, хе-хе… — Рябой растянул губы в сальной ухмылке, предвкушая грядущие радости жизни.

— Так она же одноглазая, — подал голос сзади Робер.

— Ну и что? — вскинулся Жак.

— Кончайте болтать, — сказал я. — Не надо тут на французском болтать, говорю же.

— Да ладно тебе, нету здесь никого, все уже по домам сидят, — возразил Рябой. — Чересчур ты сильно осторожничаешь.

В чём-то Рябой был на самом деле прав. Опускались сумерки, и все добропорядочные граждане спешили по домам, к тёплому очагу, в объятия любимой женщины. По дорогам сейчас шлялась только всякая сволочь вроде нас.

— Успеть бы до темноты, — сказал Шон. — Эй, долго нам ещё ехать?

— Чёрт его знает, — пожал плечами Рябой.

— А если не успеем? Скоро уже и дорогу видно не будет! — сказал Шон.

— Сказал же, не знаю я! — огрызнулся Жак.

— Если что, вон, в лесок телеги затащим, — произнёс я. — Подождут до утра-то хоть?