Этюды, картины с целины

И учитывать это стоило.

Но здешний отряд – не простачки!

Техника у них своя, оружие тоже – заработали. Они вполне самодостаточны. И хотя бы уже поэтому требуют к себе особого отношения.

Ну, что ж…

Как говорил один киногерой: «Требует – примем!»

Я человек не гордый.

– Ну, относительно порядков, я в курсе, – киваю собеседнику. – Что же до меня… А что, панове, вам такого интересного рассказать?

– Для начала, – принимает манеру моего разговора здоровяк, – и представиться неплохо бы…

– Мирон Нечипоренко. Псевдо – Крюк. Атаманская сотня Богунского полка.

Наемники переглядываются, мой собеседник удовлетворенно кивает.

– Слыхали… Так ить война-то кончилась! Сколько уж времени с того дня прошло! А опосля, уважаемый, чем заниматься пришлось?

Сколько того времени прошло? Да не так чтобы и до фига вообще-то. А тон разговора-то изменился, между прочим!

Расстегиваю кобуру и протягиваю свой пистолет собеседнику.

– Поглядь…

Прочитав дарственную надпись на пистолете, он оборачивается к своим – эти слова ему ничего не говорят. Откуда-то из задних рядов протягивается рука и забирает у него моё оружие. Ряды наемников раздвигаются, и вперед выходит худощавый мужик лет пятидесяти. За спиною у него виднеется вытертый почти до белизны ствол СВД. Снайпер. Повертев в руках пистолет, он поднимает на меня взгляд.

– Старшего ствол?

– Сына.

Кивнув, он возвращает мне оружие. Протягивает руку.

– Нестор. Псевдо – Крайний.

Слышал я про него… Суровый, между прочим, дядя. У него личное кладбище с четверть футбольного поля, если не врут.

– Мирон. Будем знакомы!

Ледок недоверия сломан, наемники протягивают руки, представляются. Здоровяк оказался Гнатом Могилой и командовал одной из БМД, носившей имя «Настена». Вторая БМД звалась «Ластивкой» и старшим там оказался молоденький с виду пацан вполне себе студенческого вида. Звался он Сидором. Никак иначе его не называли, видать причины к тому имелись.

Выгрузив из джипа пару сумок со съестным, намекаю народу на желательность организации стола. Выпивка у меня есть, да и у наемников тоже свои запасы имеются.

Улучив время, приглашаю к импровизированному столу и ребят Бориса, нужды пасти меня издали больше нет.

Беспредельщики не ломаются и органически вписываются в общую картину. Принимают их вполне по-дружески, с первого взгляда оценив экипировку и манеру поведения. Свои…

Зашипел на углях жир, капающий с шампуров, потянуло приятным дымком.

Вот и первый тост.

– За нас всех! Чтоб жилось и ходилось!

Негласный первый тост наемников.

Жив, на своих ногах передвигаешься – стало быть, есть силы и перспективы.

Меня шумно поддерживают.

А посты на входе, между прочим, никто снимать не стал…

Комната была небольшой, и из-за постоянно зашторенного окна в ней царил полумрак. Но сидящего в кресле человека это мало волновало: он привык. Приспособился ко многому, чего не было в его прошлой жизни. Постепенно вошло в привычку говорить негромким голосом, не подходить к окнам… да и мало ли какие новые вещи пришлось осваивать? Но он не переживал на эту тему. Главное – осталось.

Он по-прежнему был в деле и имел возможность влиять на многие события, которые происходили за стенами его дома. И пусть многие из тех, кто вроде бы стоял у руля, управляя происходящим, искренне полагали себя вершителями судеб, обитатель комнаты знал им цену. Пешки…, ну, пусть и не пешки, согласен – они могут считать себя фигурами. И даже тешить себя иллюзиями, думая, что это они сами, своим умом додумались до решения тех или иных вопросов. Это не страшно… пусть надувают щеки, придумывают себе титулы и звания. Именуют себя сотниками, тысячниками и кем угодно – лишь бы исправно выполняли то, ради чего их и пропихнули на занимаемые посты.

А он… он подождёт. Столько, сколько будет нужно.

Человека больше не прельщали внешние признаки власти, он пресытился ими. Пресытился восхищением окружающих, подобострастием журналистов и лизоблюдством подчиненных. Мишура… она только отвлекает от настоящего занятия. Нужно придумывать какие-то обоснования своим действиям, постоянно оглядываясь на тех, кто управлял им самим. Мало ли… история знавала примеры того, как вроде бы сильный и независимый руководитель внезапно слетал со своего поста в неизвестность. В один день! Отворачивались подчиненные, выключались всесильные телефоны, и даже собственная резиденция могла одномоментно превратиться в тюрьму. Да, комфортабельную, но общей картины это ведь не меняло?

Нельзя верить никому!

А на Украине – особенно!

Предать может каждый – только дай ему его цену.

Человек не питал никаких иллюзий: верить можно только тому, кто связан с тобою неразрывными узами. Редко это бывают родственные узы – вспомните Каина! Не отличаются особой преданностью и сотрудники охраны: и к ним можно подобрать ключик… купить или запугать, наконец.

Президент – он тоже верил своей охране. Лопух… Ну, скажите на милость, за каким рожном нужно было тянуть до последнего часа? Спасал очередной чемодан с цацками своей курицы-жены? Сильно они ему потом помогли?

Всех денег не спереть!

Хозяин комнаты хорошо это понимал.

– Ну, и? – повернулся он в сторону двери.

– Гуменюк ранен. По слухам – тяжело, до утра может и не дотянуть. Впрочем, он уже мало кому интересен. Брожение в его отрядах существенно усилилось.

– Кто у руля?

– Тот, кто и должен был быть – Задорожный. Уже успел послать весточку.

– Он сам-то…

– Этот цел! Его, чтобы пропереть с занимаемого нынче места, так и не один танк надобен!

– Разве? – с сомнением покачал головою хозяин комнаты. – Было там какое-то столкновение с этим… ну, с этим отмороженным сотником, как там его…

– Мирон Крюк. Да, есть такой. Но там, насколько я в курсе, все утряслось. Сотника этого Гуменюк выпер, а Задорожного изматерил, но не тронул.

– Выпер? Изматерил? И только? Стареет пан атаман…

– Ну… там тоже не так всё просто. По слухам, у Крюка где-то рядом есть свой отряд, вот Гуменюк и осторожничает… осторожничал.

– Да… не сильно ему эта осторожность помогла. Кто стрелял в атамана?

– Здесь все информаторы едины – это Соцкий. Его заказ.

– Карп? Ожидаемо, да…

Любитель полумрака усмехнулся. Надо же! Сколько он помнил Соцкого, тот всегда был весьма дальновидным человеком. Даже тогда, когда перешел на службу в СБУ, бросив должность оперуполномоченного КГБ. И не ошибся: карьеру неглупый и образованный старший лейтенант сделал быстро. Ну, не украинец, так и что с того? Голова есть, думать и анализировать умеет – руководство это устраивало. Так и стал вчерашний оперуполномоченный заместителем начальника городского отдела СБУ. Потом – начальником. После этого и выше полез, стал заместителем начальника аналитического управления уже в Киеве. Полковник, не за горами и генеральские погоны… И вот – атаман. Не обычный головорез, каких вокруг было множество, а здраво и взвешенно рассуждающий. Осторожный и дальновидный.