Ева-онлайн

Как ни странно, найденный браслет оказался полностью работоспособен. Его наличие дало Алу сразу две возможности — работать с местными сетями минуя Пью, и изучать, по словам того же Пью, базы данных — медленно, осторожно, но изучать. Вот только что ему было изучать на свалке?! Однако неоспоримый плюс в считывателе всё же нашёлся сразу — после выхода из рубки (она же каюта, она же жилое помещение, она же медицинский бокс) бота Ал мог теперь получать на имплант данные о своем местоположении, из местного аналога глонасс или джипиэс. Кроме того, теперь он знал, где находится территориально. Оказалось, что бот валяется в примерно полутораста километрах (в земных мерах) от местного центра мира — городка под названием Дарай (официально — некоторые спорили, что именно это слово обозначает), или, по общему согласию, Коллектор. В Коллекторе постоянно обитало около двух-трёх тысяч человек. Даже бордель работал! Правда, его персонал всем был известен только что не до последней родинки на заднице, и все полтора-два десятка «бабочек» плюс хозяйка выглядели не сказать, чтоб уж очень свежими (а как же без рекламы, со всеми параметрами и ценниками за пользование оных) — не смотря на продвинутую медицину космической цивилизации… В городке также имелись три бара-ночлежки, несколько ремонтных мастерских и магазинчиков. Даже преступность местная водилась, аж две банды! Все их знали в лицо, все принимали правила игры и послушно платили дань в размере пяти процентов с прибыли. Под Толстым Агабаром числились всё продуктовое снабжение и вообще поставки любых внешних ресурсов, он же держал под своим недрёманым оком местный «игорный бизнес». Второй главарь, Весельчак Караши Лой подгрёб под свое крыло собирателей и всё, с ними связанное — перепродажу, ремонт, снаряжение и прочие вопросы. Само собой разумеется, Коллектор жил за счет собирателей. Примерно две трети обитателей Коллектора каждый день уходили и уезжали в пустыню… то есть, в мусорные развалы. По негласному уговору на расстояние до сотни километров от «городов» на планету военная техника не сбрасывалась. Этот радиус считался умеренно опасной зоной, и оттуда в городишко тащили всё, что с обломков под силу было снять, оторвать, открутить и доволочь до перекупщиков. А попадалось довольно много всякого — старые, но ещё «живые» запчасти, ломаные и целые дроиды уже иногда забытых производителей, те же пищевые рационы, иногда даже контрабанда из необнаруженных тайников, включая наркоту и стимуляторы… и вообще всё, что можно было реализовать хоть за какую-то цену. В этом плане планете «повезло» — через систему от Свалки начинался настоящий, официальный и признанный Фронтир, а среди тамошних можно было найти спрос на всё. Такие лоханки, как бот второго поколения, за границами Содружества ещё вполне летали, иногда настолько переделанные и модифицированные, что уже ничем не напоминали изначальные конструкции и совсем не соответствовали заложенному при изготовлении назначению. Именно на Свалке можно было найти и купить запасные части и ЗИПы на такое оборудование, которое уже и забыли в более развитых мирах…

Собственно, Коллектор являлся далеко не единственным местным «мухосранском»: исследованная и условно заселённая зона планеты представляла собой два континента, точнее, континент и остров-переросток, разделённые морским проливом. Представьте себе, скажем, Африку, отдельно от всех Евразий и прочих Аравий да Мадагаскаров, а рядышком приспособьте Гренландию, за проливом от двухсот до шестисот километров, только не залитую льдами, а как обычный остров — вроде того же Мадагаскара, и примерно на его же месте — и всё станет куда понятнее. На противоположной стороне планеты имелись ещё два крупных острова того же масштаба, и целая россыпь островов мелких, самые крупные среди которых могли померяться размером с земными Японскими, или Индонезийскими… Вот вдоль восточного побережья большого материка (местные не особо заморачивались с названиями, и материк звался незамысловато — Большой, в американском стиле, когда первые увиденные горы именовались Большими, а если попадались побольше, то их называли Великими, и так далее), и располагались жалкие посёлки-городишки, фактически одинаковые как по численности населения, так и по образу жизни. Дальше к северу, примерно в двухстах километрах от Коллектора, «процветал» Отстойник, еще дальше перебивался Клапан, к югу тоже чего-то стояло… всего таких городишек, похожих один на другой, насчитывалось более десятка. Вдоль побережья курсировали небольшие лоханки, продавая продукты и покупая, и заодно переправляя в космопорт всё более-менее ценное из собирательских находок.

Собиратели также делились по статусу. Наверное, это у человечков в крови — обязательно, даже сидя в дерьме по ноздри, стараться найти кого-нибудь слабее или неудачливее, и макнуть его в это дерьмо по макушку… В самой нищей деревеньке или хуторке на Земле обязательно найдется говнюк, желающий самоутверждаться за счёт односельчан, а уж если он будет (в смысле — на момент возбуждения ЧСВ!) ещё и чуть более обеспечен, чем оные односельцы — то постарается их загнуть под себя обязательно! И обязательно — силой, чтобы упомянутое ЧСВ подпитать и развить! Так сказать — богатому мало быть богатым — надо, чтобы вокруг были бедные… Или попроще — «…они будут вокруг ползать, а мы на них плевать! — Зачем?! — Молодой ещё, не понимает…». А уж публично демонстрировать свой «особый» статус — это закон жанра… Так вот, собиратели имели свои социальные градации. Ниже всех пребывали новички-одиночки — некоторых время от времени сливали сюда социальные службы более развитых миров (то есть, таких, которые могли себе позволить высылку маргиналов за пределы собственной юрисдикции; оформлялось это, разумеется, как «трудовой контракт», или каким-то сходным способом), некоторые переселялись (точнее, прятались тут от кого-то) сами, иные приходили с соседнего острова, не ужившись почему-то с соседями-фермерами или рыбоводами (рыбка выращивалась в специальных садках — в океанах пока ещё численность рыбных ресурсов находилась на минимальном уровне)… Те, кто ходил на мусорники пешком, и таскал «добычу» на горбу. Зарабатывали такие почти-маргиналы тоже мизер, этакое местное социальное дно.

Следующей ступенью считались «компании» — так они сами себя называли. Несколько одиночек-собирателей сбивались в свору, примерно от трёх до пяти особей, и таскали добычу коллективно с разделением прибыли на всех. Эти мало чем отличались от новичков, разве что заработок иногда бывал чуть выше, да от прочих нищебродов сворой отбиваться легче. К слову, именно своры-компании считались наиболее беспринципными гопарями, избыточно подлыми и злобными даже для Свалки! — ограбить одинокого собирателя среди членов свор считалось не «западлом», а даже где-то удалью; прибить при малейших попытках даже не сопротивляться, а просто недовольство выказать — вообще практически естественное поведение… Убивали эти почти-бомжи тоже без малейших колебаний, стоило им лишь заподозрить в одиночках или меньших компаниях какую-то прибыль. Некоторые даже не выходили за пределы десятикилометрового радиуса от поселений и жили тупо на грабеже, хотя большинство всё же грабежом занимались попутно, в виде бонуса к основному занятию… Радиус поисков у таких компаний составлял не более тех самых ста километров от городков.

За этими шакалами шли «искатели», которые имели свой самоходный транспорт. В виде транспорта использовалось всё, что угодно — от примитивных самодельных багги (наиболее частый вариант «колёс»), медленных и рассыпающихся на ходу, и до найденных или отремонтированных (правильнее будет сказать — отреставрированных) в обломках кораблей серийных образцов техники, вплоть до боевой — такие если и попадались, то в подавляющем большинстве кое-как скомканные из двух-трёх похожих или однотипных машин. «Искатели» на любой технике рисковали забираться в пустыню уже до трёхсот с лишним километров, ну и находок имели побольше и повкуснее — особенно те, кто мог себе позволить хоть какую-то «броню». Пускай даже в варианте «шушпанцера» из кое-как обвешанных кусками брони гражданских грузовиков… Однако и опасность таких поездок превосходила ближний радиус на порядки, что не позволяло категории «искателей» стать сколько-нибудь многочисленной — часто выстрел невовремя «ожившей» турели, не окончательно сдохший дроид-ремонтник (о полноценно действующих боевых дроидах речи вообще не идёт — о таких встречах практически всегда никто уже рассказать не мог), а то и банальный обвал потревоженных обломков ставил точку в судьбе путешественников, и искать их было некому… и незачем. Ну, и вершина собирательской пирамиды — имеющие свою бронетехнику. Старые, крепко сбитые искательские команды, хорошо организованные и снаряженные (для местных условий, само собой), с грамотным разделением по специальностям; и техника их была пусть и реликтовой, но вполне действующей — обычно древние (именно древние — модели трёхсотлетней давности числились вполне свежими, пятисотлетней — тоже «не новьё, но хорошая машинка»…) армейские броневики, или лёгкие танки, бывали даже с вооружением — таким же устаревшим, но оттого не менее убойным! Если группа могла себе позволить пару-тройку таких раритетов — она уже являлась элитой убогого мирка-мусорника… Эти команды рисковали заездами до полутысячи километров, могли именно отбиться (а не только шустро сбежать) от внезапно ожившего дроида-штурмовика (если функциональность дроида не превышала шестидесяти процентов — но и то хлеб) или пары противоабордажных турелей, и по праву гордились наиболее высоким заработком и соответствующим статусу уважением, привозя скупщикам иногда даже военную технику, вполне рабочую или легко восстановимую. Почти все представители «элиты» также пользовались нейросетями, пусть и устаревшими, и дешёвыми — но само наличие хоть какой нейросети ставило разумного на ступень выше местных, родившихся здесь либо другим путём попавших на Свалку без этого девайса. Особняком считались искатели-«дикари» — такие не имели базы в каком-либо городишке, болтались по материку самостоятельно, на свой страх и риск… и время от времени привозили очень ценные вещи; ну, и исчезали бесследно тоже… частенько. Кроме того, «дикари» могли оказаться серьёзными противниками даже лидерам — а могли «слить» даже убогой собирательской своре, так что отношение к «вольным» колебалось от презрительного до настороженно-нейтрального. И да, схватки насмерть между собирателями не то что не были редкостью, но вообще считались рутиной — как среди обычных крыс на любой свалке, так что оружие при себе таскали все, кто на что сподобился… и, естественно, «элита» вооружалась так, что шакалью оставалось только глухо ворчать в бессильной злобе. Как везде — прав тот, кто сильнее…

2

Ал прожил в допотопном медботе чуть меньше полугода, лазая по обломкам и подглядывая в инфосеть за жизнью аборигенов — прежде чем освоился настолько, чтобы рискнуть заявиться в Коллектор. К этому моменту ничего принципиально в его жизни не изменилось — существование мусорника не предполагает кардинальных событий или перемен. Питался он теми же пайками, утром завтракая куском брикета для рядовых — в их пайках были только эти бежево-сероватые брикеты «со вкусом натуральных опилок», без пюре и прочих излишеств — вечером уминал офицерский пакет. Окончательно развалились его кирзовые ботинки, ещё с Земли, из того самого шкафчика. Пара рабочих халатов оттуда же, которые он использовал «дома» вместо белья, также здорово износились — да и грязными стали как половые тряпки. Поскольку стирка вручную в обычной воде без всяких химсредств — по определению не может претендовать на полноценную очистку… Пришлось изготовить, для защиты лица от порывов песчаного ветра, подобие маски из куска прозрачного пластика, который землянин ухитрился на манер подъёмного забрала присобачить к чему-то, похожему на каску — и всё равно, даже с учётом постояно закрытых кусками ткани органов дыхания и вообще большей части лица, постоянное раздражение кожи и мелкие порезы стали неизменными атрибутами жизни! Только воздействие медкапсулы не позволило этим бесконечным мелким травмам перейти в разряд воспалённых нагноений… Единственным достижением землянина, которое без оговорок можно назвать таковым, стало сооружение бассейна. Да, именно бассейна! Тщательно обдумав эту мысль и прикинув реалии, Ал соорудил в обломках привалившего его бот корабля подобие «холодильника» древних персов, или термитника, если брать аналогии из природных конструкций… На несколько сравнительно высоко торчащих обломков (в смысле — на которые смог забраться без избыточного риска навернуться) он нацепил куски выдранной из отделочных материалов кают плёнки, опустил края плёнки пониже в обломки, в этакую едва освещаемую через пару щелей в конструкциях «пещерку» — почти погреб, если сравнивать с земными аналогами. Дно этого, закрытого от солнца «помещения», после удара обломков во время падения оказалось гораздо ниже уровня грунта вокруг обломков, что естественным образом создавало заметный перепад температур. Той же плёнкой Ал накрыл обломки сверху, создав жалкое подобие парника, а на «полу» помещения из неё же, предварительно выложив обломками без острых краев, выстелил корыто полутора метров ширины, двух длины и около метра в глубину. Уже через полтора месяца в бассейне оказалось около полуметра воды, и в это можно было окунуться даже с головой! Истины ради, Ал постоянно сливал туда воду из найденных в обломках трёх фляг вдобавок к двум своим, но и использовал оттуда несколько вёдер воды для мытья и стирки. Так что водосборная башня действительно работала, и первое лежание в воде (тогда её набралось едва двадцать сантиметров) было великим праздником! Ну, и ещё он нашёл себе транспорт.

Эта находка резко изменила жизнь невольного отшельника. Если честно, на момент обнаружения этой тележки землянин и не помышлял о настолько «роскошных» подарках судьбы — Ал искал себе ботинки или любую другую обувь, поскольку строительные кирзачи показали себя плохо подходящими под местные условия. Именно эта проблема погнала его тогда к целому острову из обломков — в надежде найти чьи-то, пусть и вусмерть разношенные, башмаки хотя-бы в секциях младшего технического персонала. Таким барахлом на орбитальной станции точно брезговали — у «чёрной кости» дорогих-качественных вещей и снаряжения не бывало по определению… Старый комбез-то недавно нашёлся! Ожидания оправдались, частично — в одном из тёмных коридоров, Алу и попались его нынешние ботинки… на валяющемся без головы и частично грудной клетки трупе. Причём высохший от жары до состояний мумии труп оказался лежащим в приятной компании из ещё одного такого же — и примерно в том же состоянии, прям коллеги… После беглого осмотра Ал представил себе более-менее достоверно, что именно произошло с погибшими — два таких же собирателя, как он сам, полезли в коридор, ведущий к жилым каютам на борту этого разбитого корыта, и нарвались на полудохлую турель непосредственной обороны. Турель выдала три плазменных выстрела, промазав двумя и угробив третьим обоих мародеров. Когда это произошло, точно сказать сложно, но явно не один год тому назад — трупы уже усохли до состояния головешек, уменьшившись в массе раза в четыре… У обоих сохранились пояса со снаряжением и нижние части комбезов с башмаками. Те, что на вид были поновее, Ал немедленно примерил, и ботинки оказались работоспособными — стянулись по ноге, как и полагалось звёздно-космической технике! Но самое главное землянин осознал только тогда, когда принялся выворачивать карманы комбезов (да, некрасиво и непристойно — но… когда вопрос имущества становится вопросом жизни и смерти — не до морали) — трупы никто не забрал, а значит, вся компания легла здесь! Ал тут же выскочил на улицу, так быстро, как только мог, и в том месте, где и сам оставил бы автотранспорт, имей он его — обнаружил шестиколесный багги с открытыми сиденьями. Багги, судя по всему нарочно заваленный лёгкими обломками, простоял не один год — поэтому пришлось разгребать песок и расчищать выезд. Маленький плазменный реактор оказался работоспособен, рабочего тела на четверть заправки, для крохотного самоката этого было более чем достаточно… лет на сто. Каждое колесо имело свой электродвигатель, правда работали всего три, поэтому при движении багги слегка вело вправо — приходилось подправлять курс джойстиком управления. Скоростями и сцеплением этот вроде-как-вездеход не оборудовался конструктивно, из дополнительных контроллеров только газ и тормоз. Собственно, две педали и джойстик и были всеми наличными приборами управления, и всей индикаторной панелью заодно! Да, устанавливалось когда-то нечто вроде замка, в виде противоугонного устройства — но его энерговоды кем-то уже были замкнуты напрямую, так что препятствием отсутствие ключа не являлось. После оценки доставшегося не иначе чем благосклонностью фортуны тарантаса, Ал вернулся к осмотру двоих погибших, рассчитывая на новые находки — и не прогадал.

На одном трупе он сумел найти карту-чип с банковским кодом, обезличенную, как и львиная доля всех местных банковских карт, судя по информации из местного «интернета»; но, засунув ее в считыватель, жестоко разочаровался — на счету оказалось всего восемьдесят денежных единиц/кредитов. Деньги Содружества, без лишних сложностей, назывались кредитами везде — да и являлись универсеальной денежной единицей в любом уголке Содружества и даже за его пределами (как минимум — во Фронтире). У второго не нашлось и того (может, турель сожгла?), зато с его пояса Ал снял… пистолет. Точнее, он подумал, что это пистолет — пока не нажал на курок, наведя «дуло» на груду обломков метрах в десяти. На конце узкого дула, почти иглы, вместо выстрела хоть чем-нибудь — задрожал огонёк плазменного разряда… Оружием это не являлось, зато инструментом было прекрасным — рабочий и заряженный портативный плазменный резак стоил прилично! В условиях Свалки не менее необходимый, чем оружие — крайне полезный инструмент — вскрывать задраенные люки, резать обшивку в поисках контрабанды или демонтируя ценные блоки оборудования, или наоборот, укрепить едва удерживающиеся от падения обломки… да мало ли! Оба тела Ал обшаривал на предмет ценных находок, чувствуя себя при этом чем-то средним между Индианой Джонсом и мародером-трупокопателем. В обмен на взятые вещи он, чувствуя некую благодарность вместе с лёгким оттенком вины, вырыл обломком пластика могилу под одним из крупных кусков корпуса неведомо какого корабля, сложил туда оба тела и старательно засыпал песком, после чего вырезал плазменником на броне дату и надпись — «два неизвестных собирателя». Писал по-русски — так точно никто не позарится. Постояв с минуту, Ал (тогда ещё так себя не называвший) выбросил из головы моральные терзания и занялся более насущными вопросами. Оба пояса и запасные ботинки со второго неизвестного отнес к себе в бот, уже там вытащив из карманов поясов всё, что там было, и рассортировав на известные и неведомые приспособления. Пару понравившихся ему штучек — запасная батарея к резаку, универсальная зарядка, маска-фильтр для малоагрессивных сред, и тому подобные мелочи собирательской снаряги — сунул в собственные карманы, остальное так и оставил горкой на служившем ему столом опустевшем кофре из-под пайков.

Именно на найденном багги, через неделю после обнаружения, Ал и отправился в Коллектор, имея целью поесть приличной пищи, продать подобранный месяцем ранее условно-рабочий мелкий дроид неизвестной природы (отклик на запрос с нейрокома железяка давал нормально, а вот подчиняться отказывался категорически!), и разузнать реальные шансы касательно установки себе нейросети и приобретения баз знаний. На этих двух китах в Содружестве строилось… да всё, вся экономическая, техническая, научная и производственная сферы жизни! Ставишь дорогую нейросеть, заливаешь несколько (желательно — побольше) высокоранговых баз знаний, желательно посвежее, пообъёмнее, а значит и подороже, учишь, сдаёшь сертификацию — и всё, ты высокооплачиваемый востребованный специалист. Базы поменьше и подешевле, да на сетку среднего ценового разряда — низкооплачиваемый, хотя всё ещё конкурентоспособный. Но локтями за место у кормушки придётся поработать, и там уж кто кого… Узкоспециализированные базы второго-третьего ранга, да ещё и нейросеть слабенькая и устаревшая — ты дешёвый разнорабочий, без особых перспектив к изменению такого социального статуса. Разве что твои мозги окажутся очень высокоорганизованными (малореально) или ты рискнёшь подписать долгосрочный контракт с армией или флотом — и ухитришься его пережить… Нет и того — ты маргинал, причем практически без малейших шансов изменить это состояние. Вроде бы на плотно заселённых планетах существовали специальные центры для бедных и эмигрантов, где можно было в кредит, или даже даром, поставить простенькую сетку, или за хорошие деньги дорогую и качественную, там же залить знания, найти работу по полученной специальности… На Свалке никогда не существовало ничего подобного. Прифронтирная планета не считалась чьей-то собственностью, чьим-то протекторатом, не имела достаточно ценных полезных ископаемых или природных ресурсов, ради которых стоило бы сюда лететь, не находилась на развилке транспортных путей — но была все же «на виду» и потому не прельщала даже пиратов и контрабандистов. Её жители считались «свободными гражданами Содружества», читай «лицами без гражданства», а значит, никто и не собирался заботиться об их воспроизводстве, развитии, обучении и прочей социалке. Да на Свалке и понятия-то такого не существовало — «социальная служба»! Сами по себе — на голой пустынной планете… Соответственно, все сколько-нибудь современные технологические товары, которые изредка появлялись в пользовании аборигенов — либо находилось в обломках, либо привозились попутно перекупщикам-старьёвщикам (ну или под заказ тем, кто мог заказ оплатить); и зачастую привозимое даже в периферийных мирах числилось крайне устаревшим — хотя для обитателей мусорника доставлялось по тройной, а то и десятикратной стоимости. А заработать больше чем на пропитание тут было негде. Планета-отстой, планета-мусорник, планета-тупик… Ал осознал это положение перед самым отъездом, и в первый миг чуть не пустил себе иглу в голову из древнего, еще химического игольника, входившего в аварийный комплект. А потом рыдал, как ребенок, в свои без малого сорок лет — от тоски по родным и полной безысходности своей нынешней жизни. А через два дня нашел багги…

Поездка получилась… познавательной. До посёлка Ал добирался два дня. Пришлось накрутить более трёхсот километров, объезжая завалы корабельных корпусов и природные препятствия в виде скал, холмов и оврагов. И большинство их были непроходимы не то что для техники, но и для пешехода — либо чрезмерно опасны для проезда, либо крайне трудоёмки для передвижения напрямую. Ал воочию убедился, что радиус в полста-сотню километров от города для большинства пеших собирателей — предел, дальше идти можно только с безумным риском для жизни! Да и на колёсах двигаться в одиночку опасно — багги сам по себе немалая для свор собирателей ценность. Могут и отнять попытаться… Впрочем, по дороге к Коллектору Алу встретилось только полдесятка человек — одна компания из трёх собирателей и двое одиночек-новичков — и все пятеро двигались из города на промысел, дальше всех забралась троица. Новички вообще ушли не далее четырёх часов ходьбы… В поселение Ал въехал спокойно, из обсуждений в сети уже зная, куда именно ему нужно. Лавки перекупщиков образовывали свой собственный «квартал», точнее улочку, и на этой улочке не принято было устраивать никаких разборок с перестрелками. За соблюдением спокойствия следили обе банды, да и прочие местные могли при случае объяснить отмороженным беспредельщикам правила поведения в городе. Торговцы были не менее, если не более важным звеном в финансово-экономической жизни Коллектора, нежели собиратели, а потому пользовались, при соблюдении неких общих правил, определённой экстерриториальностью.

Торговцы прекрасно понимали свою важность для существования аборигенов, и свой статус старались поддерживать — не только силой, но и… репутацией. Например, среди них не принято было надувать клиентов-собирателей слишком сильно, торг за найденное если и вёлся, то обычно в размере пяти — десяти процентов от изначально называемой стоимости. Причём таковой эта стоимость была в любой лавке, вне зависимости от взаимоотношений между самими торгашами! К тому же, между интересантами больше развит способ меновой торговли — не за креды, а за какие-либо услуги или товары. Стабильной популярностью пользовались лечение в медкапсулах, снаряжение, оружие — и прочие необходимые собирателям вещи или услуги. Практически все перекупщики были связаны коммерческими интересами с космическими торговцами (напрямую это не афишировалось — но и не сказать, чтобы сильно скрывалось), соответственно, «достать» могли очень многое, хотя и по живодёрским ценам! По устойчивым слухам, можно было даже приобрести вполне приличную нейросеть и базы знаний из Центральных Миров — если бы кто-то захотел такое купить и нашёл на такое редкое приобретение кредиты, а заодно решил, что подобное необходимо ему на Свалке. Да, как ни парадоксально, но вкладывать бешеные по местным меркам средства, в несколько сот тысяч (по меркам Централов Содружества — уровень средненького корабельного техника или техника-универсала, или медтехника, или пилота на малые и средние корабли — такой кредит перечисленными специалистами отрабатывается лет за двадцать-тридцать в самом худшем случае) в саморазвитие — выглядело совершенно бессмысленной тратой средств. Всё равно, что в земном средневековье обучать специалиста по настройке карбюраторов и инжекторов или профессионального электросварщика, или в девятнадцатом веке какого-нибудь веб-дизайнера или сисадмина. Зачем на планете-мусорнике профессиональные пилоты космических кораблей, инженеры или высококлассные операторы роботизированных производственных комплексов? Зачем нейросети марок «управленец», «учёный», «исследователь»? Мало того, что они стоят безумных денег — так ведь и использоваться такие девайсы смогут процентов на пять от силы! Какой смысл приобретать электронный микроскоп — если достаточно обычной оптической лупы?! Собственно, никто и не заказывает здесь нейросети выше третьего-четвёртого поколения… и тех много. А дешёвки — они и есть дешёвки, с ними только и остаётся жить тут и гордиться тем, что в местном болоте ты не самый мелкий головастик. Замкнутый круг… Поэтому торговцы и предлагали местным обитателям сетки в основном военного образца — «абордажник», «десантник», «территориал» или «патрульный» — выпуска минимум пятидесятилетней давности (модель же могла быть и двухсотпятидесятилетней), по цене в пять-семь тысяч кредов (та самая тройная накрутка, плюс-минус — впрочем, в Центральных Мирах такое вообще даром отдали бы — если бы где-нибудь нашли подобные раритеты и желающих такое установить), что было пределом мечтаний большинства аборигенов. И базы знаний к ним соответствующие, только в гражданских версиях, для ЧВК от силы, и тоже полувековой давности минимум. Для лидеров «компаний» были ещё сети вроде «младший офицер» и «офицер-тактик», вдвое дороже…