Ева в деле!

Не придумав ничего умнее, во всеуслышание прямо посреди кафетерия между парами так и спросила в лоб: "Кто готов принять бездомную под крышу? Интим не предлагать".

Естественно, посмотрели на меня тогда, как на больную. Покрутили пальцем, да дальше свои сосиски в тесте жевать продолжили.

И лишь один единственный парень откликнулся с дальнего столика: "Готов принять, если дашь слово, что не клофелинщица".

Так и познакомились, хотя учимся на разных специальностях. Он на программиста, я на филологическом.

По первой стрёмно, конечно, было. Я смелая, но не бесстрашная. Неизвестный парень, хата под замок - мало ли какой он там мог оказаться псих, раз готов был принять левую девицу.

Но либо так, либо ночевать на вокзале. А, помнится, тогда был декабрь месяц и подобная перспектива совсем не радовала. Пришлось рискнуть.

И вот уже сколько? Ща, пальцы позагибаю…

Короче, чуть больше полугода так соседствуем. Крепкая дружба полов, платонические отношения, братаны на века и всякое такое. Ну, если не брать в расчёт того момента, когда однажды мы едва не переспали…

Каюсь, конфуз случился по моей вине. Я слегка берега попутала. Пришла в очередной раз мальца подбуханная, а тут Игорь из душа выходит.

В одном полотенчике. Мокренький, распаренный.

Мы на тот момент с месяц уже жили вместе, но тогда я впервые заценила и его брутальную внешность, и татуху на руке.

Обязана отметить ради вселенской справедливости - данные у него пристойные. Парень он крепкий и умеренно смазливый. Даже кубики на прессе, которые мы, девочки, так любим, имеются.

На них и залипла, собственно.

Потупила, потупила… и полезла первой.

Напоминаю - во мне булькал градус! В тот период я в принципе пила довольно часто, пытаясь смириться с участью бомжихи.

Короче, целуемся мы, целуемся. Хорошо так целуемся, зачётно. Эмаль на зубах трескается, искры сыпятся - всё как положено. Я на запале, стопов с его стороны не чувствую, уже тянусь к полотенчику…

И понимаю, что тишина. Не стоит у него на меня.

Тогда по башке и шарахает озарение: какого ж чёрта-то я творю?! Нашла, где искать кандидата на перепихон, идиотка.

Да даже если бы и стояло, дальше то что? Замутили бы? А если бы не выгорело? Тогда всё - прощай, ночлег. Обоюдный дискомфорт никому был бы не нужен.

В общем, пришлось скоренько идти на попятную, рассыпаясь в извинениях. Мол, и бес попутал, и алкашка попалась палёная, и вообще, дура я озабоченная.

Конфуз вышел ужасно неловкий, но думаю, ничего. Если я его хоть сколько-то зацепила и его "неподъёмчик" чистая случайность, сам попробует повторно яйца подкатить…

Но нет, не попробовал.

Ни через день, ни через два, ни через неделю.

Так все флюиды сами и сошли на нет. Что ещё хоть как-то могло между нами вспыхнуть, коротнуло и перегорело. Момент был упущен.

Уж в каком виде я только перед ним не прыгала - захотел бы, давно раком нагнул. Но не захотел. Этот дурень лишь прикалывается и пошлит.

– Тетя-тетя Кошка, выгляни в окошко, - стучат мне в маленькую форточку, которые строители советских времён любили врезать между ванной и туалетом.

Уже забравшись в ванную, смываю мыльную пену с глаз и недовольно выглядываю из-за шторки.

– Придурок, да?
– разглядываю на запотевшем стекле нарисованную виселицу и человечка уровня таланта: палка, палка, огуречик - вот и вышло… что-то.

– Покажи фанатам сиськи. Иначе он с горя повесится, - ржёт торчащая на фоне всего этого морда.

Опять, падла, с ногами забрался на крышку унитаза. Я ж только её отмыла!

Показываю средний палец и скрываюсь обратно за шториной, слыша ехидное: "Ну а вдруг бы прокатило".

Чего ему там должно было прокатить? Фанаты уже видели мои сиськи. Всю меня видели. Хлипкие замочки санузла имеют свойство не до конца защёлкиваться, а я никак не научусь перепроверять эту незначительную деталь.

И опять же - ничего. Никаких решительных действий, так что выводы напрашиваются сами собой. Придётся смириться с тем фактом, что в мире существует мужчины, которые меня не хотят.

Обидно, конечно, ну да ладно. Оно и к лучшему.

Усё. Сама помылась-отмылась-прихорошилась. Раковину с сантехникой тоже до блеска вылизала, а самое главное - зеркало оставила на десерт, как финальный штрих.

Иронично, если вспомнить, что именно с него всё и началось. С утра пошла зубы чистить, поняла, что отражения собственного за подтёками брызг не вижу и.... понесла-ась.

– Ну что, припадок закончился?
– Игорь уже на кухне, сидит за ноутом. Обедает и попутно работает.

А, да, забыла сказать.
– он, типа, удалённо подрабатывает. Винду там переустанавливает, программы ставит, от вируса чужие компы чистит. Порой столько интересного в чужих папочках находит, что мы просто валяемся.

– Ага. Генеральную уборку официально объявляю закрытой. А очередное складирование барахла… - швыряю мокрое полотенце, которым вытирала волосы на девственно пустой стул.
– Официально открытым. Первый пошёл.

– Оно и видно. Тебе маман звонила, пока ты плескалась, - протягивают мне мой старенький телефон с сеткой трещин в углу.
– Или не плескалась, уж не знаю. Ты не даёшь подсматривать: чем занимаешься с душевой лейкой.

– Если очень интересно, как этот процесс работает - загугли, - присаживаюсь на край обеденного стола, делая перезвон.
– Там такое добро в целые серии объединено.

– Какое добро?
– мама на том конце тут как тут.

– Мастурбация в порнушке.

– Мерзость.

– Ну да. Ты ж святая, такую гадость не смотришь. Только с любовниками на практике изучаешь, но это ведь совсем другое.

– Не дерзи.

– Не дерзю. Всего лишь высказываю мнение.

– Эй, - шикает на меня Игорь, когда я утаскиваю с его тарелки пельмень. А следом ещё пару-тройку. Или пять… - Свари себе сама!

– Не жмотничай, - облизывая испачканные в майонезе пальцы, показываю ему язык и переключаюсь обратно на натикивающий секунды вызов.
– Женщина, которая зовётся матерью только потому что я вылезла из её утробы - чего надо?