Ева

взгляд. В конце концов, Ева и ему не чужая. Их счастье подождет немного.

Такси быстро домчало их до нужной больницы. Центральная городская больница вопреки ожиданиям

находилась не в центре города, а на его южной окраине. Старенькое обветшалое четырехэтажное здание,

несмотря на огромные трещины на стенах, местами заделанные цементом, все ещё хранило следы былой

величественной красоты. Высокие резные окна и двери, мраморная отделка, старая, местами отбитая плитка при

входе… В любой другой стране это здание, построенное в больше века назад, уже бы объявили памятником

архитектуры и отреставрировали бы. Но мэру этого маленького городка казалось, что это не та проблема которую

следует решать сию секунду, поэтому можно пока что успешно игнорировать её.

Аня практически ворвалась в просторный больничный холл выложенный каменной плиткой, в котором почти

не было посетителей. Антон за ней едва поспевал. Взглядом отыскав регистратуру, девушка уверенным шагом

направилась туда, но на полпути прямо перед нею возник знакомый мужской силуэт:

– Вова! – случайная встреча была тут как нельзя кстати. – Что случилось?

Молодые люди пожали руки и парень подробно рассказал:

– Я пришел домой а там весь пол водой залитый. Ну, думаю, трубу прорвало, стопроцентно соседей затопили!

Смотрю вода из ванной… Ну, я и бегом туда. А она там лежит…

– Кто она? – потерял нить рассказа Антон.

– Ева! Она прям в ванной лежала…вся в синяках, без сознания, а вода просто ледяная… - Вова замолчал.

– Что с ней? – встревожено спросила Аня.

– Не знаю, её отвезли в палату, врач пока не приходил... – попытался рассказать парень, но девушка его

перебила:

– Что с ней? Ты сказал, она была в синяках?

Вова не знал, как правильно ответить на такой вопрос. Поэтому отвел взгляд и тихо сказал:

– Ничего хорошего…

Аня и Антон переглянулись, и девушка миновав друга прошла к стойке регистратуры:

– Добрый день к вам привезли мою подругу на скорой…

– Когда? – поинтересовалась молоденькая медсестричка не отрываясь от своего занятия – глядя в небольшое

зеркальце, которое раньше явно было частью пудреницы вытирала осыпавшуюся тушь под глазами. Аню

взбесило такое отношение с её стороны, но она постаралась взять себя в руки и максимально спокойно ответить:

– Девушка восемнадцать лет, скорая забрала её из дому два-два с половиной часа назад…

– А-а-а! – поняла о чем речь медсестра. Отложив зеркальце в сторону, она принялась искать помаду, в

небольшой ярко красной косметичке с черной молнией, лежащей рядом, попутно рассказывая: - Больная

поступила без сознания, с переохлаждением и подозрением на легкое сотрясение мозга, гематомы по всему

телу…

Она, наконец, нашла помаду и отвлеклась, крася губы. Аня едва сдерживала себя, что бы не дать волю

желанию заставить эту крашенную блондинку подавится помадой.

– Её забрали в хирургическое отделение, третий этаж, - вспомнила, наконец, о их существовании медсестра. –

Врач, - она зашуршала бумагами у себя на столе, - Самойлов Глеб Валентинович… так… мг-г…

Аня обеспокоенно наблюдала за тем, как её лицо приняло задумчивое выражение.

– Что там? – не удержалась она.

– Ваша больная пришла в сознание и отказывается от госпитализации и осмотра… Её оставили только до

утра.

Невнятно пробормотав ей какую-то дежурную благодарность, Аня побрела к парням, стоящим в стороне.

– Ну? – без обиняков спросил Вова.

– Ничего не понимаю… - растерянно посмотрела на него девушка. – Говорят у неё гематомы и сотрясения

мозга, но она пришла в себя и отказывается от помощи…

Повисла гнетущая тишина.

– Нужно поговорить с Евой. Пусть объяснит, что случилось, - Антон ободряюще взял Аню за руку. – Куда её

положили?

Ребята довольно быстро нашли нужное отделение. Чтобы не заглядывать в каждую палату подошли к

дежурной медсестре на посту и просто спросили. Идти пришлось через все отделение, и как оказалось –

напрасно. Еву положили в бокс, вторая дверь от входа в отделение. Чертыхнувшись, троица поплелась назад.

Дверь в палату была закрыта. Постучавшись, Аня открыла дверь и осторожно заглянула во внутрь, прежде,

чем войти и позволить войти парням. Эта палата сильно отличалась от той в которой подруга лежала в прошлый

раз. На четыре места, правда, занято было только одно – крайняя у окна постель. Окна незанавешены, стойкий

запах хлорки и полинявшие от времени и пожелтевшие простыни на незанятых кроватях, битый паркет на

полу…

Ева лежала на кровати и смотрела в окно.

Первое, что поразило Аню – это даже не синяки у неё на лице и на руках лежащих поверх одеяла, успевшие

уже почернеть. Первое, что бросилось в глаза – это то, насколько сломленной и безвольной она казалась. Итак, от

природы миниатюрная брюнетка теперь казалась ещё меньше, словно жизнь покинула это хрупкое тельце.

Когда они вошли, Ева никак не отреагировала, даже не повернула голову в их сторону, поэтому Аня невольно

подумала самое плохое. Она встревожено посмотрела на Антона, но тут девушка тихо, но четко произнесла,

голосом лишенным всяких эмоций:

– Уходите.

Аня озадачено посмотрела на подругу и позвала:

– Ева…

Девушка вздрогнула, как от удара. И перевернувшись на левый бок, всем телом к окну тихо сказала:

– Просто уходите, пожалуйста…

Аня снова посмотрела на Антона, тот в свою очередь. Никто не знал, что сейчас нужно делать. Одно дело,

если бы она плакала, например. Можно было бы утешить её. Или если бы злилась на того, кто избил. Просто

пошли бы и отомстили. Как вариант, мальчики бы организовали ему больничную койку этажом выше в отделении