Ева

Ирис молчала; ей казалось, что Вайенс убьет её сию же минуту, стоит произнести хоть слово.

— Ну? — продолжал Вайенс; кажется, он не собирался ни на секунду сжалиться над своей жертвой, и Ирис с содроганием поняла, что день Х настал. — Как и когда ты исправишь свою ошибку? — Генерал имел над ней необъяснимую власть, его врач боялась даже больше Вейдера, и не только потому, что пережила насилие. Было в Вайенсе что-то ещё страшное и неумолимое, что заставляло её подчиняться. Ранение отняло много силы, и он не имел возможности воздействовать на её волю. Но сейчас, когда болезнь почти отступила, Орландо снова вспомнил о своём плане, и теперь уж ничто не могло ему помешать принудить к повиновению.

— Я… — прошептала Ирис. — Господин генерал, я боюсь! Я не могу вот так, сейчас, не подготовившись… это же верная смерть! Мне нужно время, чтобы подумать и приготовиться!

Вайенс слушал сбивчивые оправдания с холодным безразличием на лице, хотя, казалось, её страх, паника, отчаяние и звенящие в голосе слёзы нравились ему и даже доставляли удовольствие.

— У тебя было достаточно времени, — резко прервал он, вдоволь наслушавшись её отговорок и сполна насладившись страхом. — Но ты потратила его впустую! Черт, угораздило же связаться с фригидной бабой…

Щеки Ирис вспыхнули пунцовым румянцем стыда и злости, но она промолчала, а Вайенс как будто не заметил, что глубоко уязвил её самолюбие.

— Обо всем приходится думать самому, — меж тем ворчливо продолжал Вайенс. — Значит, так. Насколько мне известно, завтра на Корусканте назначен совет, и Вейдер там будет. Событие такого масштаба выманит старого лиса из его норы, — генерал усмехнулся, — и ты должна быть готова. Как только он выйдет, проберись к нему и… кажется, ты обещала покинуть его каюту голой?

Ирис лихорадочно соображала.

— Но тому, кто меня увидит, может показаться странным то, что я остаюсь в его каюте после его отъезда, — возразила она. Вайенс нетерпеливо поморщился:

— Ты думаешь, кто-то взглянет на часы, чтобы узнать, который час? Кто с точностью скажет, во сколько ушел Вейдер, и во сколько вышла от него ты? Ты думаешь, что кому-то, кроме тебя, важно, что там на самом деле происходило? К тому же, даже если ты выйдешь намного позже, ничего странного в этом нет. Он всегда так делает — пользуется женщиной и потом уходит, оставляя её, — изуродованное лицо Вайенса вдруг задёргалось, искривилось от нервного тика, вызванного приступом ярости, и Ирис не без злорадства подумала, что, похоже, Орландо доводилось самому ожидать под дверью, когда великий ситх, наконец, отпустит женщину к вызвавшему ее начальству.

— Ситха не будет в комнате, а в головах людей останется только то, что в его каюте побывала голая женщина, — сухо закончил Вайенс, справившись, наконец, с нервным тиком, который ломал, сдвигал его челюсти, не позволяя ему нормально закрыть рот. Похоже, этот приступ был достаточно силен, отметила про себя Ирис, глядя, как Вайенс тяжело дышит и как он нервной рукой отирает выступившую на лбу испарину. — Потом, чуть позже, прибуду я и увезу тебя с корабля. Вейдер обязательно вернется, ведь там его сын. Он не сможет улететь, не удостоверившись, что с Люком все хорошо, а его присутствие опасно для тебя. Ты мне еще пригодишься, так что не беспокойся, я тебя не оставлю, — Вайенс весело усмехнулся, вытирая белоснежным платком свой слюнявый рот. — Ну, живее! Завтра ты должна быть во всеоружии, хороша, как никогда. Ведь великий ситх заслуживает только самых прекрасных женщин, не так ли?

Экран комлинка погас, Вайенс отключился, даже не попрощавшись, и Ирис, шумно выдохнув, откинулась на спинку кресла, как мягкая тряпичная кукла, ощущая, как от напряжения болит каждая мышца в теле, ведь перед Вайенсом женщина сидела напряженная, как натянутая струна, замерев в этом положении до судорог.

Завтра!

Она должна будет прокрасться к Вейдеру завтра, о, Боже мой!

Утешало только одно: его самого в той комнате точно не будет. Его не будет даже на корабле. Однако даже этот факт не успокаивал, о нет. Было всё так же страшно!

Ирис чертыхнулась, из кармана халата вытащила сигареты и нервными пальцами распотрошила пачку. Прикурив одну, глубоко вдохнула дым, чувствуя, как блаженное спокойствие опускается на измученную голову, и как расслабляются напряжённые плечи.

Что, по сути, она знала о Вейдере? Да ничего. Она толком его даже не рассмотрела и у Люка, кстати, ни о чем не спросила, а ведь такая возможность была.

Это плохо.

Страх парализовал способность думать, и Ирис даже не попыталась приблизиться к ситху, а ведь могла же быть возможность того, что она понравилась бы Вейдеру, и он… как бы это сказать… разделил бы с ней ложе сам, без ухищрений и интриг?

Ведь есть же у него любовница — эта аристократка, вокруг которой поднимается теперь какая-то непонятная возня? Значит, как мужчина он способен реагировать на красоту женщин, и почему-то Ирис не верилось в то, что у ситхов существуют какие-то моральные рамки, которые удержат их от измен.

Хм, измены,

Какая пошлость.

Измены возможны лишь при наличии каких-то обязательств, а какие могут быть обязательства между ситхом и обычной шлюшкой?

Или всё же они есть, некие обязательства? Если Вайенс хочет скомпрометировать ситха в глазах его любовницы, значит, что-то между ними есть, и гнев этой женщины будет Вейдеру неприятен. Как минимум — небезразличен.

Ирис еще раз затянулась сигаретой, щурясь от плавающего в воздухе дыма.

Так что же значит для Вейдера эта девочка? Увы, и этого Ирис не потрудилась разузнать. Может, он в неё влюблен?

Ирис вызвала в памяти образ ситха: его суровые черты, стремительный шаг и огромную тёмную фигуру. Когда он проходил мимо, от него нестерпимо пахнуло кровью — чёрная туника была насквозь мокрой, но его мельком брошенный на Ирис взгляд был внимателен и страшен. Он был опасно ранен, но при этом шагал широко, уверенно, словно вовсе не испытывал боли. Как оживший призрак древности из тех пугающих сказок о ситхах, чья мощь превосходила все мыслимые пределы.

Так влюблён ли этот робот, этот оживший мертвец, в молоденькую девочку из Альянса?

Да нет, чушь какая.

Она в него? Бр-р, даже подумать жутко!

Говорят, она конвоировала его к Риггелю, была начальником его охраны. А он, вероятно, увидев рядом с собой более-менее симпатичную женщину, просто сделал её своей, для удовлетворения своих потребностей, так сказать.

Ирис вновь воскресила в памяти суровое лицо великого ситха и горящие глаза, которыми Тёмная Сторона Силы смотрела в этот мир, и лишь покачала головой. Чтобы добровольно лечь с таким человеком в постель, надо слишком сильно любить его.

Но возможно ли полюбить это чудовище? Безногого, безрукого, обожжённого до костей? Каков он там, под одеждой?

Ирис знала, что в своё время Лорд Вейдер ежедневно проходил процедуры по дезинфекции, всё его тело — сплошная рана — обрабатывалось, вставлялись лоскуты новой синтетической кожи, снималась старая, отработавшая своё, и перевязочный материла, испачканный сукровицей, гноем и алыми пятнами живой крови, выбрасывался и сжигался после таких процедур мешками. А что изменилось теперь? Каков он сейчас?