Ева

— Те, кому вы служите, понимают, что разницы межу вами и Императором Палпатином нет? — иронично поинтересовался мофф. — Двое ситхов, учитель и ученик… Мне кажется, вы уничтожаете саму идею, которую лидеры Альянса продвигали до этого времени.

Вейдер равнодушно пожал плечами:

— Того, кто свои высокие идеалы отстаивает любыми способами, полагаясь на любого союзника, и, желательно, руками этого самого союзника, не желая пачкать свои, не должно удивлять, что результат окажется не столь радужным, как мечталось. Да меня никто и не подписывал разделять идеалы Альянса; мне просто дали в руки палку и велели бить несогласных по головам. Именно этим я и занимаюсь.

— А когда кончатся несогласные, — иронично произнес мофф, презрительно щурясь, — вы этой же самой палкой будете колошматить тех, кто вам её дал?

Вейдер удивленно вздёрнул брови.

— Зачем? — совершенно искренне удивился он. — Лидеры Альянса на моей стороне. Я выступаю от их имени.

— Вы думаете, в вашей новой Империи они позволят вам захватить власть?

— А вы думаете, — вкрадчиво произнес Вейдер, — что кто-то осмелится её у меня забрать? Поздно — они сами отдали ее мне. Я командую войсками Альянса, и я приведу их к победе. Те, кто поддерживает борьбу с Империей, не поддержит борьбу за власть внутри Альянса. Вот в чем преимущество свободных людей перед штурмовиками: они не желают участвовать в грязной междоусобной возне. Так каков будет ваш ответ?

— Я служу Империи, и никогда не предам её, — гордо ответил мофф.

— Я запомню это, — пообещал Вейдер.

Однако так уж гладко пройти переговоры не могли.

Вайенс, полагая, что все слова сказаны, решил покинуть зал.

Моффы, осведомлённые, кто он таков, открыли дверь, чтобы он мог тайно выйти, и его личная охрана проложила безопасный коридор к шаттлу, который должен был отвезти его к Императору, как вдруг произошло непредвиденное.

Кто знает, сдали ли нервы у одного из мужчин, но мофф, до сих пор не произнесший ни слова, вдруг открыл пальбу.

Вмиг помещение наполнили крики, истеричные вопли раненых, хаос.

Мофф, вытянув руку вперёд, возвышаясь надо всеми, как одинокое дерево в степи, стрелял и стрелял, а его союзники, пригнувшиеся к полу, самым постыдным образом прикрывали головы руками и вопили, в то время как выстрелы яркими вспышками бессильно разбивались о невидимый купол, накрывающий сидящего Вейдера и всю его свиту. Выстрелов было так много, что они искрами из-под точила разлетались в разные стороны, разбившись о защитную сферу, раня людей.

А Вейдер сидел, глядя абсолютно холодными глазами на это безумие, и Фрес, чуть выдвинувшись вперёд, растопыренными пальцами удерживал защиту, склонив жестокое страшное лицо, покуда выстрелы не смолкли, и в тишине не раздались щелчки курка.

Вейдер промолчал; он лишь кивнул головой в сторону обезумевшего человека, поднявшего на него оружие, и Фрес вцепился в него, словно ждал этого тысячу лет.

Он давно ото всех скрывал свою мощь и жил тише воды, ниже травы, чтобы никто и не догадался, какая Сила сокрыта в его теле.

Теперь наступил его звездный час. Силой ухватил Фрес человека, подняв извивающееся тело в воздух, и его дрожащая от напряжения рука словно низвергла на него лавину. Вся ярость, вся ненависть и жестокость, написанные на тонком, порочном лице, словно вылились на несчастного моффа, стиснутого мёртвой хваткой, и наполнили его до такой степени, что не выдержали даже клеточные мембраны…

Человек просто разлетелся в кровавую пыль, покрыв алой пенкой скорчившихся у пола моффов, а ударная волна, разошедшаяся в разные стороны, сбила с ног охранку Дарта Акса, своими телами закрывающую его от воинов Альянса.

Вайенс машинально мазнул рукой по стеклу маски, сквозь которое стало плохо видно, и на его пальцах ярко блеснуло то, что секунду назад было живым человеком.

Вейдер молчал, но на его лице было написано мрачное торжество, и Вайенс, не успевший уйти до расправы, видел, как смеётся Дарт Фрес, выпустивший на свободу свое темное "я" и от этого вздохнувший с облегчением.

Разумеется, все эти подробности Альянсу были не известны: у всех на слуху было лишь то, что Империя попросила пощады, и Вейдер послал к чертям переговорщиков, заявив, что уничтожит Императора.

Но Вайенс, вращающийся на обеих сторонах, имел перед глазами более полную картину происходящего.

Со стороны Альянса ему кричали о переломе в войне. Из Империи ползли слухи, что моффы готовы поддаться Вейдеру, и тогда…

Трон пошатнулся под Палпатином.

Понимал это и Вайенс.

Император потерпел слишком много поражений, чтобы его авторитет не пострадал. Сила шептала, кричала, ревела о том, что скоро, очень скоро, трон займёт совсем другой человек, но кто это будет?

Вейдер, в чьих руках теперь сосредоточен большой флот Альянса, и который в случае выигрыша Альянса просто не подпустит никого к власти?

Дарт Фрес, редкостный злопамятный ублюдок, беспринципный и хладнокровный убийца (если то, что о нём говорят в империи, правда), из мести выпустит Палпатину кишки прямо на ступенях у трона? У него хватит духу обернуться с сайбером и против Вейдера поле убийства Императора, если речь зайдет о власти. Союз союзом, а тщеславия ситхов никто не отменял.

Или же кто-то другой, стоящий намного ближе, чем эти двое?

Можно было бы начать компанию против Вейдера сию же минуту, распустив слушки в Альянсе о том, что его новый помощник, Фрес, иногда поигрывает сайбером алого цвета, но момент был неподходящий. Альянс праздновал очередную победу, принесенную ему Дартом Вейдером на кончике алого луча, и всякая кампания против него выглядела бы происками и интригами завистников.

Нет, эту карту Вайенс оставил напоследок.

Сейчас действовать нужно было намного тоньше и умнее…

Кроме того, неожиданные союзники Вейдера беспокоили Вайенса, и он поносил самыми погаными словами мнительного и параноидально подозрительного Палпатина, выпнувшего к чертям собачьим проектировщика секретного оружия и форсъюзера с такими редкими данными.

Вейдер сказал "Полагаю, прибегая к его услугам, Император даже не предполагал, что он чувствителен к Силе". Но так ли это? Возможно ли, что Фрес мог так долго скрываться от Императора? И было ли предательство?

А может, Император всё знал? Он ведь не был дураком, старый хитрый Палпатин. Может, потенциал Фреса напугал императора, и тот просто пожелал избавиться от опасного человека?

Сотни, тысячи раз проклинал Вайенс тот день, когда сделал Ирис разменной монетой. Неужто можно было быть таким ослом, неужто самоуверенность императора заразна?! Как можно было лишиться Ирис и её светлого гения?

И, сделав её ситхом, подтолкнув к отчаянному решению, как можно было сделать своим союзником?!