Ева

Сам Вирс выглядел достаточно молодым и даже приятным на вид человеком с темными волосами и глазами — если б не его улыбка.

Улыбаясь, он открывал заостренные нарочно зубы, похожие на желтые колья, и Вейдер презрительно искривил губы, глядя на эту улыбку.

— Каннибал? — уточнил Вейдер, разглядывая Вирса.

— О да. Кажется, ему очень комфортно тут, — Вайенс оглядел клетку Вирса. — Ты не хочешь рассказать, что стало с твоим соседом, Вирс?

— Мне понравились его башмаки, — застенчиво произнес Вирс, стыдливо опуская глаза, и новый взрыв хохота не заставил себя долго ждать. Вайенс с яростью сплюнул на пол.

— Может, подумаете еще раз, Вайенс, и действительно просто вывалите их в космос? — произнес Вейдер. Вайенс, усмехнувшись, глянул в ситхские желтые глаза:

— Это крайняя мера, — ответил он. — Даже у этих мерзавцев есть некие права… как, например, у вас, — Вайенс гадко улыбнулся. — Как бы вам понравилось, если бы конвоирующая вас R-052 просто вывалила бы вас в космос? — Вайенс обернулся к Еве. — Что скажете, мисс Рейн? Мне стоит последовать совету лорда Вейдера или нет?

— Нет, без сомнения, — недрогнувшим голосом произнесла Ева. — Этих людей надлежит поскорее доставить до места их заключения, пока они не перебили друг друга.

Вайенс, все так же пакостно улыбаясь, вздернул брови — вот видишь, как бы говорила его сияющая физиономия, теперь все против тебя!

— Мисс Рейн не позволила бы мне сделать этого, — елейным голосом произнес Вайенс. — Вам ли не знать, что она готова защищать права любого члена этого общества.

— Какая удача! — дрожащим от возбуждения голосом вновь вклинился в их беседу Вирс, придвигаясь ближе. — Господин пилот тоже заключенный? Мне как раз понравились его сапоги! Может, подойдете поближе, господин пилот, и я кое-что скажу вам на ушко…

— Эй, Вирс! — прикрикнул Вайенс, долбанув своей дубиной по решетке. — Тихо там!

— Это такая несправедливость, — заныл Вирс, ловко уклоняясь от дубины Вайенса, и передвигаясь поближе к Вейдеру, — это такая несправедливость, что господин пилот не сидит рядом с нами, с теми, кто был бы ему очень рад…Почему господина пилота отпустили? Что нужно сделать для этого?

— Не обращайте на него внимания, — произнес Вайенс снисходительно, обнимая Еву за плечи. Ему нравилось чувствовать себя сильным. — Он всегда был не в себе, а сейчас, кажется, окончательно спятил.

— Я так страдаю от одиночества, — продолжал паясничать Вирс, блестя совершенно безумными глазами, — Так страдаю! Я бы с удовольствием разделил с вами камеру… Мой сосед был славный человек, да. Только жадный. Вы ведь не жадный, господин пилот? Думаю, мы с вами сумеем договориться!

— Ты хочешь поговорить со мной? — произнес Вейдер, и Вирс запрыгал, словно обезьяна.

— Еще как, господин пилот! Знали бы вы, что у меня в голове! Вы б не были так равнодушны, да!

— Ты уверен, что я не смогу этого узнать?

— Конечно, сможете! Если подойдете ближе, я вам все-все скажу!

Вайенс, с омерзением наблюдая эту странную сцену, даже отшатнулся — настолько ненормальный каннибал был отвратителен.

— Не вздумайте подходить к нему, — предупредил он Вейдера. — Говорят, в другой тюрьме он вот так же раздразнил охранника и откусил ему пальцы.

— Ну, со мной у него этот фокус не пройдет, — заметил Вейдер.

Заключенные в своих клетях завыли пуще прежнего, когда Вейдер молча сделал шаг к Вирсу, и тот нетерпеливо вытянул руку вперед.

— Ближе, ближе, господин пилот! — шептал он, цапая воздух скрюченными пальцами, и его лицо выглядело совершенно ненормальным.

— Вирс, оставь и нам кусочек! — вопили из соседних клеток. — Он вон какой большой! Эй, господин пилот, можно, я сяду рядом с тобой?!

Люди, уже чувствуя запах крови, прольющейся сейчас, бесновались и кричали, словно подначивая Вейдера. И этот адский крик, грохот, эта многорукая безумная страшная масса завораживала, заманивала, подавляя волю, вопила — «иди ко мне!», разинув свою голодную пасть, и, казалось, Вейдер, завороженный, сломленный, не сможет противостоять этому безумному притяжению.

И он сделал еще шаг.

Ева отвернулась, зажмурив глаза и закусив губу, чтобы не закричать от отвращения и ужаса. Сердце ее бешено колотилось, и крик «остановись!» рвался из ее груди, но она не смела и слова произнести, боясь, что ЭТО обратит внимание на нее и так же, как Вейдера, начнет подзывать ее к решетке, разделяющей их…

Вайенс, ухмыляясь, с интересом наблюдал за этой сценой. Он знал — дотянись до Вейдера хоть один заключенный, притяни хоть одна безумная рука ситха к решетке — и сразу несколько рук вопьются в его одежду, и начнут терзать и рвать. Интересно, Вейдер сейчас выказывает свою смелость, или действительно поддался этому магнетическому безумию?

… Вейдер сделал третий шаг, и заключенные, казалось, совершенно обезумели, а крик их достиг небес. Даже солдаты с бластерами попятились, на миг позабыв об оружии, зажатом у них у руках.

— Ближе, ближе!

Наверное, самое извращенное и изощренное убийство воспринималось этой толпой сейчас как некое развлечение, и толпа жаждала его, и выставляла Вирса как приманку, подманивая жертву к себе.

— Ближе!

… Вейдер поднял руку и протянул ее к Вирсу, пускающему слюни за решеткой и что-то истерично шепчущему себе под нос.

— Лорд Вейдер, не смейте! — прокричал Вайенс, меняясь в лице, поняв, что задумал Вейдер, но было поздно.

Вся ярость, что так долго сдерживал Вейдер, весь его гнев и страсть, что долгое время прорастали в нем и давали ему жизнь, вырвались наружу, и Вирс, ухваченный невидимыми тисками Силы, взвизгнул и взвился в воздух, ухватившись руками за голову.

Словно подвешенный за шею, он визжал и бился в воздухе, а Вейдер все сильнее стискивал невидимые пальцы на его черепе.

Сильнее, чем сейчас, Вейдер, наверное, не был никогда. Легкого прикосновения Силы было достаточно, чтобы лопнула лобная кость Вирса, топориком выпятившись вперед, и отчаянный вой жертвы только подхлестнул ярость Вейдера.

… Он слышал, как у него за спиной билось сердце Евы, и как она закрыла уши руками, чтобы не слышать этого истошного визга.

— Лорд Вейдер!!!

Скрипя и стеная, вся огромная клетка с заключенными внутри нее людьми словно присела, и толстые прутья, натужно скрежеща, начали вдавливаться внутрь, словно тянулись теперь за заключенными. Люди заметались, хватаясь за металлические погнувшиеся прутья, словно пытаясь разжать их, эти металлические пальцы, словно пытаясь раздвинуть это сокращающееся пространство, но тщетно.