Ева
Шрифт:
На самом краю заснеженной площадки их догнал офицер, которого Вейдер оставлял вместо себя.
Визит ситха на Риггель, такой краткий, скомканный и странный, не дал военному отчитаться перед Дартом Вейдером о проведенной им операции. Большую часть времени тот без толку искал ситха по всему Риггелю, и нагнал его только тут, на взлетной площадке, перед самым отлетом.
— Лорд Вейдер, — отрапортовал он, коротко отсалютовав Вейдеру, и тот чуть качнул головой:
— Отличная работа, капитан. Вы блестяще справились с возложенной на вас задачей.
— Какие будут приказания, милорд?
— Готовь «Крылья»
— Когда, милорд?
— Уже сегодня.
Краткая беседа с офицерами задержала Вейдера. Распоряжаясь насчет размещения своей эскадрильи на крейсере, он не заметил, как Люк и его провожатые ушли вперед, и снег занес их следы.
Офицер отсалютовал, и тоже поспешил по своим делам, и метель присыпала его четкие следы. Ну, пора.
— Энакин!
Звук этого имени пронзил слух Вейдера сильнее выстрела, сильнее взрыва.
Он стремительно обернулся на крик.
По снегу, в своем роскошном домашнем платье, не годящемся для прогулок по морозному космопорту, от зданий административных построек, бежала к нему Ева, и каблучки ее сапожек звонко цокали о бетонные плиты.
Подол ее темного платья был весь в снегу, и крупные хлопья его ложились на ее растрепавшиеся волосы, а из раскрытых губ вырывалось горячее дыхание, застывающее белесыми облачками на морозе.
— Энакин, — повторила она, и он замер, пораженный звучанием своего имени. Он забыл уже, как оно звучит; и не ожидал услышать его из ее уст.
Она была слишком молода, чтобы помнить, как его звали когда-то!
В полном молчании он стоял, глядя, как Ева, неуместно-яркая на фоне этого белесого мира, бежит к нему. И ему показалось, что его руки сами протянулись к ней, и укрыли ее от мороза его толстым шерстяным плащом, и стиснули, прижали ее к его внезапно так часто забившемуся сердцу.
Под его плащом было тепло, и дрожащая от холода Ева, рассмеялась почему-то, прижимаясь лбом к груди ситха, разглаживая ладонями его одежду. Там, где раньше были холодные стальные тяжелые пластины его знаменитой черной брони, теперь было слышно, как бьется его сердце, и от тепла его тела мгновенно растаяли снежинки на темном бархате ее одежды, из белых ледяных звезд с острыми лучами превращаясь в крохотные прозрачные капли.
Он взял ее лицо за подбородок, поднял к себе и некоторое время смотрел, изумляясь. Снег все падал, и Ева моргнула, провела ладонью по лицу, чтобы смахнуть снежинки с ресниц. И Вейдер не мог разобрать, отчего на ее лице влага — талый ли это снег или слезы? Он наклонился к ней и поцеловал ее улыбающиеся губы — точно так же, как целовал всего час назад, и Ева замерла в его руках, обвив его шею своими тонкими руками. Некоторое время назад он сам размышлял над тем, стоит ли ему пойти проститься с Евой, или нет. Час назад он и сам не знал, что ему придется покинуть Риггель, и ему предстояло преподнести эту новость ей.
Он малодушно решил не делать этого, чтобы не видеть в ее глазах ледяное смирение, которое обычно скрывало ее истинные чувства.
Но она узнала сама, и сама приняла решение, которое с трудом давалось ему.
Она не боялась придать огласке их отношения, и ей было безразлично, что на них из-за густой снежной пелены глазеет весь персонал космопорта.
С трудом оторвавшись от нее, он заглянул в ее сияющие
глаза, и его губы чуть дрогнули.Он не знал, какие слова нужно говорить, потому что это свидание было громче всяких слов.
— Ты сделала меня живым, — произнес он, осторожно проводя по ее светлым волосам, в которых запутались снежинки, и Ева сама обхватила его за шею, и сама прильнула его губам. И ситх покорился этой ласке, обнимая ее тонкое тело, сжимая ее и укрывая своим телом от пронизывающего холодного ветра, поднявшегося к вечеру.
18. Вайенс(3)
Ожог на щеке словно отрезвил Вайенса, заставив его стряхнуть с себя наваждение и власть Дарта Акса.
Боже, что я вытворяю?! Что я вытворяю?!
Под прохладной кожаной перчаткой лицо наливалось болью. Сайбер императора, глубоко поразив ткани, пережег и нерв, и Вайенс понял, что теперь его лицо перекошено, а уголок губ навсегда будет опущен вниз, оставляя рот вечно полуоткрытым.
— Господин генерал? — один из его верных черных летчиков оказался рядом и помог ему подняться. — Что случилось? Это сделала леди Рейн? Прикажете догнать ее?
От этих мертвых страшных слов Вайенсу стало жутко, и он впервые задумался, глядя слезящимся от боли глазом в зеркальное непроницаемое стекло шлема, об опасности, которую несут для его Евы эти люди, преданные ему, и готовые на все.
На все…
— Не нужно! — резко выкрикнул он, все еще прижимая рану на лице рукой. — Я сам виноват. Так себя не ведут с леди… Да дайте же пластырь, черт вас дери!
Набравшись духу, Вайенс отнял, наконец, руку от лица. В зеркальном стекле шлема летчика он рассмотрел себя, и зарычал от злости и досады.
Луч сайбера скользнул по его щеке, обнажив мышцы, и сжег скуловую кость и выжег кожу на виске, повредив тройничный нерв, и один глаз у Вайенса тоже не открывался до конца. Сожженная кожа стянула, перекосила все лицо, и Вайенсу было больно даже дотронуться до неповрежденного места. Красивый когда-то, сегодня Вайенс был изуродован бесповоротно. Ожог пройдет, его быстро залечат его медики, но парализованное лицо не восстановить никогда.
— Вам нужно в госпиталь, генерал, — бесстрастно произнес летчик.
— Пожалуй, да, — постанывая, проскулил Вайенс. — Помогите мне!
Летчик прошел в его кабинет и вызвал медицинскую капсулу, пока второй помог Вайенсу добраться до его стола.
Вайенс, ощущая себя совершенно разбитым, повалился в кресло и закрыл глаза. Покой, покой — вот что ему сейчас было нужно!
Что он себе позволил!
Попытка изнасилования!
И не абы кого, а высокопоставленного офицера Альянса!
И любовницы Дарта Вейдера.
И еще неизвестно, что хуже.
Вейдер просто свернет ему шею, если узнает.
А Альянс может закрыть в недрах Риггеля, вместе с такими же людьми, как покойный Вирс Длинные Пальцы, и с кем похуже.
Но не паниковать! Тихо!
Дарт Акс растворился в сознании Вайенса, но все же кое-чему у него Вайенс успел научиться.
Если сейчас, сию минуту, сюда ввалится Вейдер, Вайенс отдаст приказ напасть на него своим черным летчикам, и сам станет защищаться. Он дорого продаст свою жизнь! Защищаться нужно тогда, когда тебе угрожает реальная опасность, а не выдумывать себе несуществующие неприятности.