Евангелие от святого Бернарда Шоу

виду «на всё дурное»; но оптимист вправе заявить такую же полуистину, что женатый мужчина способен на всё доброе; именно брак превращает бездельников в добропорядочных граждан; и именно ради любви к своим супругам и детям мужчины и женщины будут культивировать достоинства, на которые неспособны самостоятельные индивидуумы. Действительно, одна из важнейших составляющих этой внутренней добродетели — самоотречение, которое и не достоинство вовсе; однако следование за внутренним светом во что бы то ни стало есть, главным образом, потакание своим прихотям, столь же самоубийственное, столь же беспомощное, столь же малодушное, как и самоотречение. Ибсе , обращавшийся к этому вопросу куда более решительно, нежели Иисус, не может найти ни одного золотого правила: и Бранд, и Пер Гюнт плохо кончили; и хотя Бранд не причинил столько вреда, сколько Пер, вред, причинённый им, чрезвычайно силён.

Наконец это превосходное предисловие допускает то, по поводу чего мы спорили. Наличие внутренней добродетели больше не отрицается. Однако до сих пор остаётся много неразберихи: например, Шоу говорит о «самоотречении, которое и не достоинство вовсе». Корень всей проблемы — то адское осознание греха, которое было погибелью человечества и которое берёт своё начало ещё в грубом анимизме и фетишизме. Посевы не взойдут, если мы не приносили в жертву по семьдесят семь девственниц в месяц. Мы не смазали идол Мумбо- Юмбо должной разновидностью крови — и это навлечёт на нас гром и молнии.

Нет такой вещи как самоотречение. Самоотречение — не более чем самодовольство самоотрекающихся. Есть старая-престарая история старой-престарой женщины, совершенно невежественной, слыхом не слыхавшей о христианстве до тех пор, пока не пришёл читавший Писание и не прочёл ей историю Распятия, на которой она зашлась горькими слезами; но она быстро вытерла слёзы, заметив: «Что ж тут поделаешь, это ж было его хобби». Делай, что изволишь — таков весь Закон; или, как высказался недавно сам мистер Шоу, «золотое правило в том, что нет золотых правил».

Безбрачие — не средство

Полагаю, нам стоит считать протест Иисуса против брачных и семейных уз желанием человека особого рода быть свободным от них, ибо они — неодолимое препятствие для его трудов. Утверждая, что, буде желаем мы следовать за ним (то есть разделить с ним его труды), нам стоит отречься от всех наших семейных привязанностей, он всего лишь обозначил положение вещей; и по сей день римско-католический священник, буддийский лама и факиры всех восточных деноминаций принимают это изречение. То же самое относится к предприимчивым, любознательным, неугомонно энергичным людям всех мастей, — иначе говоря, к людям деятельным. Величайшая жертва в браке есть жертва деятельной жизни: оседлость. Утомлённые могут искать постоянства; но для молодых и сильных духом оно равнозначно самоубийству.

Чтобы утверждать, что тот или иной институт несовместим ни с созерцательной, ни с деятельной жизнью, жизненно важно помнить, что все поучения всех настоятелей и старейшин не заставят наши души смириться с собственным рабством. Неженатый Иисус и неженатый Бетховен, незамужние Жанна д’Арк, Клар , Тереза, Флоренс Найтингейл кажутся само собой разумеющимися; а высказывание, что всегда есть что-то нелепое в женатом философе, становится неизбежным. Однако сейчас холостяк всё ещё более нелеп, нежели состоящий в браке: священник, принимающий безбрачие как альтернативу, дискредитирует себя; а лучшие из священников — те, что были мужами мира сего прежде, чем стали мужами мира грядущего. Но поскольку принятие обетов не аннулирует существующего брака, а женатый не может стать священником, мы снова сталкиваемся с абсурдом, что лучший священник — раскаявшийся грешник. Поэтому брак, сам недопустимый, толкает нас к недопустимым альтернативам. Практическое решение — сделать личность экономически независимой от брака и семьи, а брак — столь же легко расторжимым, как любое другое партнёрство: иными словами, принять решение, что опыт

неторопливо направляет и наших социологов, и наших законодателей. Он не исправит всех несчастий брака незамедлительно, не выкорчует из человека одним ударом отвратительной традиции собственничества. Но он освободит целительные силы Природы; а на очищенной почве корневище зачахнет и погибнет.

Это опровергает все мысли и учения Иисуса, служащие неизменным поводом для споров. Все они созвучны лучшим мыслителям современности. Он поведал нам, что мы должны сделать; а нам следует изыскать для этого возможности. Большинство из нас в наши дни (как и большинство людей в его время) чрезвычайно непокорны и следуют этим путём под болезненным давлением обстоятельств, возмущённо заявляя на каждом шагу, что ничто не принуждает нас идти; что это нелепый путь, позорный путь, социалистический путь, атеистический путь, безнравственный путь, и что авангарду следует устыдиться и немедленно повернуть назад. Но они обнаруживают, что вынуждены идти в авангарде, если их жизни стоят того, чтобы жить.

Мистеру Шоу действительно очень не повезло; он намеренно стремится к ухудшению жизни. «Недопустим не только брак, но и его альтернативы»; и всё же мы делаем потрясающие успехи! Чёрный юмор замечания сэра Ричарда Бёртона по поводу женщин — «Ах, и с ними невозможно

и без них никак» — куда более точная формулировка для этого!

Можно заметить, однако, что — неважно, считает мистер Шоу на самом деле, будто экономическая независимость может помочь, или же нет, — он смутно осознаёт, что главная проблема — в ощущении греховности; примерно такой вывод можно сделать из следующего его пассажа: «Практическое решение — сделать личность экономически независимой от брака и семьи, а брак — столь же легко расторжимым, как любое другое партнёрство: иными словами, принять решение, что опыт неторопливо направляет и наших социологов, и наших законодателей. Он не исправит всех несчастий брака незамедлительно, не выкорчует из человека одним ударом отвратительной традиции собственничества. Но он освободит целительные силы Природы; а на очищенной почве корневище зачахнет и погибнет».

После Распятия

Вернёмся же теперь к новозаветному повествованию; ибо случившееся после исчезновения Иисуса весьма поучительно. К несчастью, распятие обернулось полным политическим успехом. Помнится, написав об этом в словах, приведённых чуть выше, я серьёзно шокировал самую приличную газету своего родного города, «Дублин Дейли Экспресс», ибо моё журналистское высказывание свидетельствовало, что я отношусь к этому как к ординарному событию вроде самоуправления или страхования: то есть (хотя подобное и в голову не приходило редактору) как к событию реальному, всамделишному, а не как к части богослужения. Могу лишь повторить, что (если согласиться с моей точкой зрения, что это было реальное событие и что оно на самом деле имело место быть) оно возымело гораздо более полный успех, чем любое другое в истории. Христианство как особая доктрина погибло вместе с Иисусом, нежданно и всецело. Он едва не замёрз в своей могиле — или высоко в своих небесах (как вам угодно), — пока апостолы волокли его традицию до того уровня, который мы наблюдаем теперь. А интеллектуальный язычник может ознакомиться с нею (если он только может научиться чему-то из современных книг) в романе Сэмюэла Батлера «Путь всякой плоти».

Итак, мы возвращаемся к новозаветному повествованию. Как утверждает мистер Шоу, «христианство как особая доктрина погибло вместе с Иисусом, нежданно и всецело. Он едва не замёрз в своей могиле — или высоко в своих небесах (как вам угодно), — пока апостолы волокли его традицию до того уровня, который мы наблюдаем теперь. А интеллектуальный язычник может ознакомиться с нею (если он только может научиться чему-то из современных книг) в романе Сэмюэла Батлера “Путь всякой плоти”».

Вряд ли надо повторять, что христианство, против которого выступает мистер Шоу, в той же степени основывается на евангелиях, как то, которое он одобряет. Всё, что удостоилось его похвалы — обычная программа всякого восточного аскета: великолепные правила для личности исключительного темперамента, но совершенно неприемлемые для общества в целом.

Что касается другого христианства, не каждый читал «Путь всякой плоти» или даже «Отца и сына» Эдмунда Госса, но это их вина, а не моя, и именно они должны постараться искупить её. Но я готов простить им то, что они не читали книгу под названием «Мировая трагедия», ибо она редка и труднодоступна, поэтому сошлюсь лишь на фрагмент автобиографического предисловия её автора, в котором сухие факты изложены без всяких недомолвок, неясностей и намёков.

Отрочество в ад

«Преподобный Х. д’Арси Чемпни, окончивший колледж Тела Христова со степенью магистра искусств, был закоренелым сектантом.

На парламентских выборах он вычёркивал имена всех кандидатов и писал на бюллетене: “Я голосую за Царя Иисуса”.

В Кембридже, на Бэйтмен-стрит, 51, он открыл школу для мальчиков из семей Плимутских братьев. Да вгрызается в кости людские мука этого ада на земле (так я часто молился), и да не будет им покоя до тех пор, пока не засыплют сие узилище солью и не предадут его вечному проклятию! Дева, прошедшая мимо него, да сделается неплодна, а женщина, узревшая его, да выкинет плод чрева своего! Птицы небесные да убоятся пролетать над ним! Образом проклятия и ужаса, знаком отвращения и мерзости да пребудет оно меж людьми! Да будут ввергнуты в него нечестивые! Свет солнца да затмится над ним, свет луны не воссияет над ним! Да станет оно обиталищем мертвецов, да населят его демоны преисподней! Будь оно проклято, проклято, проклято — во веки веков!