Евангелие ведьм. Шабаши и костры

Кроме защиты дома, существовала также и индивидуальная защита. Перед выходом из дома люди втыкали в одежду иголку или клали в карманы полынь. Коров защищали окуриванием травами, что были собраны в ночь на Ивана Купала, к хвосту привязывали красную нитку, а в рогах просверливали дырочку, в которую клали кусочек ладана.

От ведьмы можно было защищаться и врукопашную, но стоило помнить, что это существа хитрые и могут мастерски вводить в заблуждение. Ведьму стоило бить по ее тени, так как считалось, что на самом деле она находится на месте своей тени. Бить стоило только раз и крепко, так как каждый второй удар только прибавляет ей силу. Это работало с любой нечистой силой. В другой «инструкции» по рукопашному бою с ведьмами можно было бить ее сколько угодно, но при этом все время говорить «раз», а ведьма все это время будет искушать тебя сказать «два».

Ведьмы у русских были не бессмертными. Умирали они страшно и мучительно, так как расплачивались за свою связь с нечистой силой. Ведьма не могла умереть, пока не передаст кому-то свои знания. Или же для ее спокойной смерти необходимо было разобрать в доме потолок или выломать одну доску из крыши. Возможно, это связано с символом неба, куда улетают все души. Тело ведьмы после смерти разбухало и не помещалось в обыкновенный гроб, а изо рта у нее вытекало сворованное молоко. Хоронили ведьм лицом вниз. Гроб несли задворками, но никогда не шли по главной дороге. Злой дух, который приходит за душой ведьмы, воплощается в жабе или уже, которого нельзя выгнать из гроба. За похоронной процессией часто бегут собаки, которые стараются потом раскопать труп. После смерти ведьмы еще продолжают вредить людям и возвращаются. Выше уже упоминались сибирские обычаи, согласно которым ведьмам забивали в грудь осиновый кол, чтобы уберечь себя от их возвращения.

Белорусские колдуньи и ведьмы

Белорусский фольклор заметно выделяется на фоне фольклора других восточных славян, но, к сожалению, он не получил особого распространения. Тем не менее белорусам тоже есть что сказать по поводу ведьм. В изучении белорусского ведовства мы будем опираться на этнографические исследования Николая Яковлевича Никифоровского, а именно на его труд под названием «Нечистики».

Рассказывает Н. Я. Никифоровский не только о ведьмах, но и о ведьмаках (рассказы о которых есть и у других этнографов, но они чаще их разделяют), помещая их в одну главу, так что все описываемые признаки и ситуации относятся к обоим полам, кроме специально оговоренных случаев. Правда, он также отмечает, что «мужчины менее восприимчивы к ведьмачеству, чем женщины, а потому и ведьмаков меньше, чем ведьм. Дальнейшее слово преимущественно о сих последних».

Начинает Никифоровский с описания внешности ведьм, называя их карикатурными, после чего описывает их внешнее уродство, не прибавляя никаких новых характеристик к образу, кроме, пожалуй, лишних или недостающих пальцев или того и другого, но на разных руках.

Особое внимание уделяется поведенческим особенностям, по которым можно опознать ведьму. Автор говорит о свирепом и мутном взгляде исподлобья, который может быть сосредоточенным или блуждающим. Ведьмы либо вовсе не улыбаются, либо улыбаются так, что от этой улыбки передергивает. Голос у них хриплый, сами они неразговорчивы. Имеют неудержимую тягу к водке и сигаретам, много пьют и едят, в одежде смешивают роскошь и нищету, спят и работают в таком темпе, чтобы не пересекаться с другими людьми. Нечувствительны к чужому горю или радости, не посещают церковь (по этому признаку позже в Российской империи вычисляли революционно настроенных граждан) или общественные мероприятия. Отстраняются они и от собственной семьи.

Из внешних отличий можно также отметить «фосфорический блеск в глазах», но свой истинный облик они показывают только в сумерках. Действуют они тоже преимущественно ночью, и в этот период их легче обнаружить.

Сразу стоит отметить, что в белорусских представлениях о ведьмах четко прослеживается модель нежелательного поведения. Крестьяне, жившие общинной жизнью, подозрительно относились к людям, которые сторонились других людей и общего труда. Поэтому можно считать большим благом, что на землях Белоруссии не было своей инквизиции, иначе многие поплатились бы жизнью просто из-за плохих отношений с соседями.

Далее не совсем понятно, то ли это представления всех белорусов, то ли самого Никифоровского, но он пишет, что ведьмой можно было стать только «самохотью», то есть волей самого человека, а в некоторых случаях люди приобретали эти способности и вовсе случайно. Это очень странно, если брать во внимание, что у славян обычно существует разделение на обученных и прирожденных ведьм. У белорусов же ведьмы получают свои способности именно от сговора с дьяволом. Видимо, такая ситуация сложилась из-за того, что Белоруссия некоторое время пребывала под польским влиянием и впитала в себя западные традиции.

Ритуал инициации ведьмы достаточно похож на русский (крест под пяту, надругательство над иконами), но отличается тем, что у белорусских ведьм есть куратор в виде приставленного к ним беса. И отрекаются они не только от Христа и всего святого, но и от своих родителей. Никифоровский сравнивает ведьм с их наставниками-бесами, которые мучают только душу человека, а вот ведьмы не гнушаются и телом.

Во время ночного общения с бесами ведьмы часто превращаются в предметы, обязательно женского рода. Ведьму также можно опознать по постоянно находящемуся при ней венику, на котором она летает. Веник может быть в комбинации с другими средствами перемещения, среди которых есть животные. Правда, в отличие от других ведьм, белорусские на них не летают, а просто ездят.

У белорусов существует иерархия шабашей. Например, самые почитаемые – это Купальский и мясоедный, который наступает на 24-й день после христианского праздника Рождества. На шабашах белорусские ведьмы находят применение украденному молоку – они в нем купаются вместе с чертями. К слову, черти также воруют молоко. Иногда на шабаше закалывают младенца, которого извлекли из материнской утробы. Потом его съедают все участники шабаша. Если та, которую считали ведьмой, однажды появляется в деревне с физическими увечьями, то закономерно считают, что она была наказана на шабаше за какой-то проступок.

Белорусские ведьмы и ведьмаки находятся в сложных отношениях друг с другом. Несмотря на их близость, между ними нет ничего, кроме вражды. Хоть их супружеское сожительство и кажется логичным, но ведьмы предпочитают чертей или других нечистиков, от которых могут иметь детей (их потом съедают вместе с сожителями).

У белорусов также существуют сюжеты о случайном превращении в какое-либо животное. Но если у остальных народов обычный человек мог перевоплотиться, неосторожно используя ведовские мази, то у белорусов ведьма могла сама кого-либо превратить. Причем важно было, чтобы пол животного соответствовал полу жертвы.

Такое превращение не могло быть длительным, от одной ночи до суток. Причем многие люди, вернувшись в обычный облик, сохраняли привычки животного, в которое превращались. Ведьмы могли превращать в животных не только людей, но и других животных.

Подобно русским, в тени ведьмы белорусы видели черта, который мог «передавать» ей удары. При схватке с ведьмой нужно было бить верхней стороной кисти или освященными предметами. Тень можно было проткнуть гвоздем или другим острым предметом из церкви. А для надежности после смерти ведьмы вбить эти предметы в могильный холм.

Считалось, что для порчи молока ведьма могла превратиться в муху и сесть на цедилку. Тогда ее нужно было в эту цедилку завернуть и повесить над печью или же варить в кипятке. Ведьма не могла превратиться обратно и мучилась. Особенно, если дым был от ладана, а вода святая. Если русские просто отрубали конечности ведьмам-лягушкам, которые крали молоко, то суровые белорусы церемонились еще меньше и выкалывали глаза и прокалывали тело булавками. Однако ведьму не убивали. Ей оставляли жизнь, чтобы она продолжала мучиться.