Эвис: Неоднозначный выбор

— Имперцы сдохли, переход в наш мир закрыт, наши девочки живы и здоровы, а я — твоя! — почувствовав мое удивление, отрывисто объяснила она. А когда я прижал ее к себе, покосилась на Ауренею и добавила: — Знаешь, почувствовав себя твоей, я стала видеть все иначе. Скажем, еще месяц назад, узнав, что ты взял в род еще несколько Дарующих, я бы, наверное, почувствовала себя ненужной и сломалась. А сейчас, наоборот, радуюсь, так как знаю, что даже самый слабый Дар добавит десятилетия жизни кому-то из наших вассалов, а значит, сделает нас, Эвисов, немножечко сильнее. Правда, Хаути меня не заинтересовала — она какая-то пресная. И Лауда совсем мелкая, поэтому с ней еще ничего не понятно. А эта девочка с характером. И, очень может быть, что в ближайшем будущем она станет нам подругой…

Всю дорогу до Ялви разговор крутился около новых Дарующих. Сначала Найта выясняла, почему я не передал одну из них Зейну, дав ему возможность ее «спасти» и, тем самым, обрести долголетие. Я помог ей проанализировать все возможные последствия такого поступка, и она пришла к выводу, что ничем хорошим для нас, Эвисов, это не закончится. Разобравшись с этим вопросом, потребовала, чтобы я разрешил ей заняться воспитанием Лауды, выбила согласие и начала придумывать программу обучения. Причем придумывала ее с таким радостным предвкушением в эмоциях, что у меня то и дело щемило сердце. А перед самым прилетом вдруг поцеловала в щеку и заявила, что я самый лучший мужчина во всех мирах. В общем, ее стараниями я прилетел к родовому замку Данатара ар Ялви в прекраснейшем настроении, дождался, пока Сардж вывесит МДП-шку перед донжоном, и прикипел взглядом к камере разведывательного бота, висящего перед одним из окон верхнего этажа. Благо та стараниями искина показывала изображение в правильном режиме.

Арр Данатар спал, подмяв под себя подушку и согнув правую ногу в колене. Как ни странно, один и с гостеприимно открытым окном. Зато дверь оказалась закрыта на мощный стальной засов. Оценив степень его доверия к вассалам, я подошел к краю аппарели и на всякий случай активировал антиграв. Когда это устройство «убрало» почти весь мой вес, шагнул на подоконник, осторожно спустился на пол, покрытый ковром с густым ворсом, подошел к кровати и ткнул арра Данатара инъектором. Потом вернул себе нормальный вес, взвалил мужчину на плечо, пробежался по половицам, действительно оказавшимися «поющими», запрыгнул на подоконник и шагнул на аппарель.

Платформа тут же ввинтилась в ночное небо, а мы с Найтой занялись делом: она споро лишила любителя сворачивать шеи возможности орать, то есть, украсила его лицо «уздой», а я — возможности передвигаться. В смысле, перерезал ему связки под коленями и под мышками.

На полной скорости летели минут десять-двенадцать. Само собой, в сторону Лайвена. Потом бот начал замедляться, плавно пошел к земле и опустился на берег озера Долгого в нескольких метрах от приличной кучи плавника. Я быстренько наломал деревяшек, собрал их в кучу, облил какой-то гадостью из бортового аварийного комплекта, поджег и пригласил Найту к разгорающемуся костру. Вернее, к бревнышку, которое подтащил с наветренной стороны.

Тень сошла с аппарели, полюбовалась звездами, подошла к «трону», кинула на него куртку от своего костюма, села, положила рядом с собой какой-то сверток и невидящим взглядом уставилась в огонь. А я вытащил из МДП-шки арра Данатара, отошел от границы маскировочного поля метров на десять, бросил мужчину на землю и ткнул его инъектором. Потом сходил за спальником, постелил его рядом с ар Ялви, перенес на него Ауренею и попросил Сарджа ее разбудить.

Девушка пришла в себя секунд через двадцать пять. Вдохнула прохладный ночной воздух, торопливо открыла глаза, увидела над собой ночное небо с россыпью звезд и растерялась. Но стоило ей услышать мычание очнувшегося отца, как ее лицо расплылось в такой кровожадной улыбке, что я невольно вспомнил, как улыбался сам. В тот день, когда, наконец, отловил и вывез в лес тварей, изнасиловавших и убивших мою мать.

Моей руки девушка не заметила — рванула к отцу прямо из положения «лежа», тут же рухнула перед ним на колени, повернула к себе лицом и аж застонала от злого предвкушения:

— О-о-о!!!

А через несколько секунд вскочила на ноги, поклонилась в пояс сначала мне, затем моей меньшице, и попросила одолжить ей нож.

Тень озадаченно почесала затылок и вопросительно посмотрела на меня. Я ответил тем же, ибо ни одного клинка из обычной стали с собой прихватить не догадался, потом махнул рукой и вытащил из-за голенища засапожник:

— Держите. Только к лезвию, пожалуйста, не прикасайтесь — этот клинок смахнет вам пальцы по самые плечи!

Хейзеррка кивнула, дав понять, что приняла мою просьбу к сведению, аккуратно взяла оружие, повернулась к отцу и замерла, так как услышала вопрос Найты, не раз и не два воздававшей болью за боль лихим людишкам:

— Может, помочь советом?

— Буду вам очень благодарна…

Одним советом дело не обошлось — Тень очень подробно объяснила Ауренее технологию правильного воздаяния, дала возможность оценить остроту клинка на деревяшке, выбрала подходящую палку, чтобы прижигать раны, и так далее. Правда, первые несколько минут намеренно стращала. Ее, а не арра Данатара. Видимо, пытаясь понять, насколько эта девушка тверда в своем решении и насколько далеко готова зайти в своей мести. Убедившись в том, что Ауренея не остановится ни перед чем, показала, как правильно держать нож, и заставила отработать несколько движений. Потом оглядела «ученицу» с ног до головы и сказала, что платье и нижние юбки будут мешать.

Хейзеррка приняла эту фразу, как руководство к действию — положила нож на полено, без тени смущения разделась до нижнего белья, подняла оружие, подошла к отцу, села рядом с ним на корточки и ласково прикоснулась лезвием клинка к его щеке:

— Что ж, пожалуй, начнем с моего детства. Помнишь, как пробуждал во мне Дар первый раз?

…Характера и силы воли Ауренее было не занимать: она вела отца по Дороге Ненависти и воздавала болью за боль так же добросовестно, как вел и воздавал бы я. Нет, удовольствия от процесса она не испытывала — первые четверть часа с трудом сдерживала тошноту и заставляла себя следовать советам Найты «через не могу». Но, загнав чувства в оковы воли, делала то, что считала единственно верным. И возвращала отцу когда-то испытанные ощущения на протяжении полутора часов.

За это время выплеснула наружу всю ту ненависть, которую скопила за годы жизни в родительском доме, а когда почувствовала себя удовлетворенной, хладнокровно перерезала воющему обрубку глотку и плюнула на бьющееся в агонии тело. Потом подняла с земли свою нижнюю юбку, очень осторожно вытерла ею нож, вернула его мне и… спросила, приму ли я ее в род после всего того, что видел.

— С радостью, ибо ты — Эвис по духу! — ответил я, сделал небольшую паузу и торжественно произнес: — Душа к душе, кровь к крови, жизнь — к жизни! Ауренея ар Эвис, носи это имя с честью!

— Душа к душе, кровь к крови, жизнь к жизни! — эхом повторила девушка, возложила мою десницу себе на голову, изо всех сил прижала двумя руками и… закончила клятву по-своему: — Арр Нейл, я — ваша душой и телом. И буду только вашей, пока дышу. Клянусь кровью, жизнью и Даром!

Договорила и пошатнулась. Видимо, исчерпав запас душевных сил. Пришлось ее ловить и подхватывать на руки. Оценив состояние новоявленной ар Эвис, Найта метнулась к бревну, торопливо вытащила из свертка бутылку вина, подобрала какую-то палку и подбежала к нам. Остановившись, вбила пробку в бутылку и протянула ее хейзеррке:

— Пей! До дна.

Ауренея не сопротивлялась — выпила все вино, совершенно трезвым взглядом оглядела сначала себя, а затем меня, и виновато потупила взгляд:

— Простите, арр, кажется, я заляпала вас кровью!

— Мелочи… — отмахнулся я. — Сейчас смоем.

И понес ее вниз по склону. А когда добрался до воды, остановился и озвучил несколько предложений, которые мне порядком надоели:

— Прими сердцем то, что я сейчас скажу: никакого Преддверия Бездны в реках, озерах и морях нет! Древнего Зла — тоже. А мы, Эвисы, не боимся никого и ничего.