Эволюционер из трущоб. Том 5

Услышав это, Император невольно попятился назад. На него смотрел практически живой труп. Но столько воли было в его глазах, столько бесстрашия, что поджилки Императора затряслись. Стало страшно. Ведь Иван Васильевич отнял у Архарова всё. Одно слово — отнимет и жизнь. Но это совершенно не заботит Архарова.

Как можно противостоять безумцу, не знающему слова «страх»? А что делать, если вырастет целое поколение таких выродков? Смогут ли абсолюты остановить их? От этих мыслей стало ещё страшнее. Выбегая из камеры, Император прокричал:

— Заставь его пожалеть о содеянном! Пытай без остановки, пока от него не останется безвольный кусок мяса! И принеси чёртов артефакт исцеления. Я хочу, чтобы он мучился неделями! Нет, десятилетиями!

Карлик посмотрел вслед убегающему начальнику, почесал затылок и коротко кивнул. Пыточных дел мастер просто убил бы наглеца, да и дело с концом. Но слово Императора — закон, пусть этого слова пыточных дел мастер и не слышал, но по лицу господина всё и так было ясно. Перечить императору — значит усложнить себе жизнь. Зачем? Жизнь карлика и так не легка, не стоит её делать ещё сложнее. Зажав одну ноздрю, карлик высморкался под ноги Архарова и отправился на склад за исцеляющим артефактом, благо он запомнил как движутся губы императора говоря «исцеляющий».

* * *

Дамы и господа, специально для вас выступает симфонический ансамбль песни и пляски ГаЛимушка! Исполняет Мишаэль, владыка каши. Песня трагическая о голодающих мальчиках, бегущих наперегонки со смертью!

Мы вышли со склада,

Когда во всех окнах светила луна.

Тварям не до сна-а-а!

Мы видели, как в облаках промчался летун.

Хочется жрать, но нам надо бежать,

Ведь мы ужасно хотим ещё жить.

Прячься в грязи, словно мышка ползи,

А если заметят, о спасеньи богов попроси.

Чёртова ночь, бежали всю ночь, до утра-а-а!

Чёртова ночь, пожрать мы не прочь, но нам пора…

Благодарю за внимание, вы замечательная публика. Поклон, и всё такое. В песне я кратко рассказал всё, что происходило во время нашего побега. Слухач по имени Артём сообщил о том, что обратно в Шарташи нам ходу нет. Твари не только полакомились сородичами, но и решили вздремнуть.

Поэтому мы приняли решение уходить через лесополосу в сторону посёлка Садоягодное. А чтобы это сделать, мы минут двадцать ждали, пока летуны уберутся как можно дальше от военной части. Наконец этот момент настал, и мы рванули, сломя голову, в лесополосу. То ли нас заметили, то ли просто совпадение, но как только мы оказались под прикрытием деревьев, над нашими головами пролетел летун.

Да, вы скажете какое, к чёртовой матери, укрытие? Октябрь на дворе! Все деревья облетели! И будете правы, но лишь от части. Половина деревьев в лесополосе была хвойной, а даже если бы и нет, то голые остовы деревьев хоть немного да размыли бы наш силуэт. Это куда лучше, чем бежать по открытому полю. Благо, тварь пролетела мимо и скрылась вдали. Не хватало нам ещё ночных сражений.

Добежав до конца лесополосы, мы свернули прямиком в посёлок Садоягодное. В посёлке уцелел только Кунгурский техникум-интернат. И я был этому несказанно счастлив! Нет, я даже и не думал о том, чтобы отучиться на тракториста или сварщика. Зачем это мне? Но я предположил, что в техникуме есть кулинарный факультет, на котором обучают поваров. И оказался прав!

Мы обследовали всё здание и нашли склад на первом этаже. Очевидно, что его уже пытались вскрыть. Стальная дверь была деформирована, нижний угол отогнут на десяток сантиметров, из-за чего дверь заклинило. Но разве это может остановить трёх голодных бойцов?

Я призвал Мимо. Лужа грязи затекла на склад и затаилась.

— Ты уверен, что эта сопля не сожрёт там всё? — спросил Прохоров.

— В нём я уверен больше, чем в тебе, — улыбнулся я и протянул руку в щель под дверью.

В ладонь легла банка консервированной фасоли. Я показал её ребятам и те беззвучно похлопали в ладоши, хваля столь полезного питомца. Знали бы они, чего мне стоит поддерживать Мимо.

Хоть мы и отдохнули пару часов, пока ждали пробуждения Артёма, маны я восстановил с гулькин нос. Её едва хватило бы на две ледяные иглы. Когда вернулась Галя, я выкачал остатки маны из неё, и тогда у меня появился запас ещё на одну иглу. Три ледяные иглы, вроде не плохо. Вот только этого мне хватит всего на минутный призыв мимика.

Именно поэтому Мимо торопился, как мог. Он, не глядя, швырял всё подряд к двери. Звенели консервные банки, грюкали мешки с чем-то сыпучим, билась стеклянная тара, а он всё продолжал разорять склад.

— Что там происходит? — спросили ребята.

— Мародёрство, — пояснил я и почувствовал, как мимик исчез.

Внезапно всё затихло.

— Он там уснул, что ли? — буркнул Прохоров и, нагнувшись, посветил в дверную щель.

— Отойди, — попросил я Артёма, а сам лёг на пол и засунул руку по самое плечо в дыру.

Знаете, за что я люблю пространственные артефакты? За их универсальность. Одной рукой я прикасался к предмету и переносил его в хранилище, и тут же выгружал его у второй руки. То есть я забирал предметы, до каких мог дотянуться на складе и переносил их в коридор.

— Жируем! — радостно выпалил Леший и приобнял Прохорова, который от такого панибратства смутился.

А тут и правда было чем пировать. Пятикилограммовый мешок макаронов, десятикилограммовый мешок муки, два десятка банок разнообразных консерв, сушеные овощи, сухофрукты, три пачки печенья, набор специй и даже пачка какао! Единственный минус был в том, что я порезался о стекло, пока шарил по полу. Ну, как минус? Просто неприятно. Так-то рана уже начала затягиваться.

Я встал с пола и первым делом переместил в пространственное кольцо самые тяжелые предметы, а именно, макароны и муку. Хотел закинуть ещё и консервы, но увы, одна банка занимала одну ячейку, так что в этом банально не было смысла. В итоге мы погрузили остатки в два рюкзака и кабанчиком метнулись через дорогу, откуда до леса было рукой подать.

Посоветовавшись, решили не пытаться выйти на дорогу, по которой пришли в Шарташ, а вместо этого идти по лесу напрямик в Чикали. План был отличный и безотказный, как портовая шлю… В смысле, как какие-то там часы.

Первый час мы шли через буреломы, периодически передавая ношу свободному человеку. В темноте свистел ветер, деревья бросали рваные тени на высохшую листву, а мы так устали, что совершенно было плевать, нападут на нас твари или нет. Хотелось поскорее вернуться домой и лечь… Да просто лечь. Вытянуть ноги и закрыть глаза. Может, ещё перекусить на сон грядущий.

По широкой дуге обогнув ручей, я замер. В сотне метров впереди тускло светилось белёсое марево.

Глава 8