Эволюция Генри

И, вроде как, все выключено — а значит можно смело уходить на обед.

Я вынул ключ и, потеснив Сару, выбрался в темень прохода. Закрыл дверь на ключ — дождался, пока закроет она своим ключом, и первым направился к лестнице наверх.

Позади раздражённо затопали подошвы ее обуви — ей не нравилось идти позади. Хотя бы из-за подвальной двери на первом этаже, закрыв которую, можно было оставить остальных в полной темени — пока еще найдешь выключатель на стене, можно с лестницы свалиться — она с одной стороны открытая, а у второй низкий поручень, да и ширина — на одно-два резких движения. К слову, Сара меня так запирала — якобы случайно. И даже не представляла, насколько мне на это было наплевать…

Под конец лестницы, Сара все же обогнула меня — а я не удержался и постарался облапать со всем старанием, изображая, что помогаю не упасть.

На свету первого этажа было видно, как пошло розовыми пятнами ее лицо — но на истерику не сорвалась и быстро куда-то свинтила. Наконец-то правильные рефлексы. Авось, через месяц даже подружимся… Если наставник Дэвид проболеет еще месяц.

Подвзорвали моего первого покровителя крепко — он все еще лежал плашмя, и неизвестно, приходил ли в сознание. В его честь молились, его имя вспоминали на улице — мне не нужно было расспрашивать о здоровье, чтобы узнавать свежие новости.

Раньше я бы сказал, что Ральф зря сбежал. В таком состоянии наставник Дэвид еще долго никому ничего не скажет — если вообще очнется от затяжного беспамятства. Армейские у ворот Грин Хоум не объявлялись — а ведь две недели срок вполне серьезный.

Раньше я сказал бы, что перехитрил себя Ральф — столько идти к цели, стараться, отчаянно верить — и бросить на последнем шаге.

Раньше я жалел бы Ральфа и гордился им — не сломался, а раз так, то, быть может, такое с ним не в первый раз.…

Злость первых дней на него давно прошла. Да и было той злости — чуть. Подумаешь, автобус ему барахлом набили… Подумаешь, бросали при этом значительные взгляды на меня, будто бы расплачиваясь — и принимая плату… Подумаешь, только потом дошло, что исполнитель покушения на наставника не мог бы остаться в общине все равно. Ральф отомстил за Винса, но на этом его дни в Грин Хоум были сочтены.

Мастерской он действительно пытался заработать себе на обеспеченную старость — и ведь заработал же, только не здесь, а где-то на севере.

А все эти его слова о доверии — словами и остались. Проверка пистолетом — попытка добыть координаты убежища. Рассуждения о военных и о том, что теперь-то я точно должен отвести его ко входу в бункер — в ту же лузу…

Никому доверять нельзя. Злости нет, осталась глухая тоска — словно человека похоронил. Успокаивало, что он жив, и, возможно, когда-нибудь встретимся. Уже без лирики — получить по печени он точно заслужил.

Что касаемо большой затеи наставников с мастерской — пока предпосылок к ней я не наблюдал. Возможно, потому что мастерская работала на действительно важные для общины вещи — поважнее сбора электронной рассыпухи с мертвых плат. И до замысла с подгребанием всего электронного под себя еще дойдет. Но вряд ли скоро — тут с тракторами не разобрался до конца, а уже маячил наставник Лоренс с кухонной и постирочной техникой, которую тоже — срочно.

Поэтому жил и работал, ловя себя на мысли, что ощущения уже настолько привычно мерзкие, как будто это навсегда.

В закутке, где обедали я и охрана, обнаружились три мужика вокруг небольшого стола и три набора посуды, исходящие паром от горячего содержимого.

— Генри, тебе наверх, — приветственно кивнул начохраны, указав взглядом на потолок.

«Вот же человек», — внутренне ругнул я Сару.

Разница — обедать с охраной и у наставника, это вопрос переодетых на нормальную обувь тапочек, свежей рубашки и прибранных у зеркала волос. Нет определенных требований, но в знак уважения — надо выглядеть прилично.

«Ладно, возвращаться — означает заставить ждать».

Хоф начинал прием пищи с общей молитвы, и пусть я не видел в нем сильной набожности, правило соблюдал строго. Так что лучше не заставлять пятерых человек себя ждать — наставник был женат, двое детей семи и девяти лет, плюс недоразумение по имени Сара.

Совместный ужин — что-то вроде поощрения, значит, следует ждать хороших новостей.

— Генри, — поприветствовал, вставая из-за стола наставник.

Следом, понукаемые матерю, встали дети. Потом и Сара подняла свою пятую точку, чтобы тотчас уместить ее обратно — Хоф посмотрел на это, но промолчал.

Сара успела переодеться: вместо джинсы — приличествующее этому столу длинное платье. Значит, диверсия с обедом была продумана заранее — чтобы выставить неряхой, быть может. Так себе укол, слабо старается.

— Прошу простить за небрежный вид, Сара не сказала, что обед будет у вас, наставник, — коротко поклонился я.

Честность — лучшее оружие. Вон как заерзала — считала, что я начну стесняться?

— Ничего страшного, присаживайся, — предложил наставник.

Я занял предложенное мне место за полукруглым столом — там уже были выставлены тарелка и столовые приборы. Ближе к наставнику, подальше от Сары.

— Руки хоть помыл? — Буркнула та.

Хоф огрел ее недовольным взгляд.

— Да, там такое приятное розовое мыло. Атея, кажется — отличное, — кивнул я, безо всякого трепета в голосе озвучивая подсмотренное в ванной Сары мыло — так-то оно в моем зрении черно-белое, но хозяйка бережно хранила его в фирменной упаковке.

Побледнев, девушка попыталась резко встать, но Хоф уже прорычал в голос:

— Сара!

— Простите, дядя, — понурилась она.

Убедившись, что все успокоились, наставник поднял руки ладонями вверх:

— Воздадим же молитву создателю.

Текст молитвы закончился, сменившись робкими улыбками — переглядывались дети, переглядывался наставник с супругой, смотрел я на Сару, а та улыбкой маньяка смотрела на скатерть.

Ничего, убедится, что мыло на месте — успокоится.

Обед прошел почти в молчании — разве что хозяйка интересовалась у нас, чего бы нам хотелось и не нужно ли добавки. Поели плотно — суп, жаркое, легкий салат.

И только потом Хоф предложил домашним отдыхать — Сара сорвалась с места быстрее детей, чем те были изрядно удивлены, но по возрасту не предали особого внимания. Хозяйка забрала грязную посуду, и мы остались с наставником одни за столом.

— Я не выдержал, сам поставил платы, — сдержанно начал Хоф, но не смог сдержать улыбку. — Завелось с пол-оборота! Ты не слышал, а? Днем заводил?

Я отрицательно качнул головой.

— В подвале, наверное, не слышно. — Кивнул наставник. — Ты же оттуда не выходишь, а?

— Работы много, — дождавшись прямого вопроса, ответил я.

— Надо тебе почаще гулять, как считаешь? — Привалился Хоф локтями на стол.

— Еще пять комплектов чинить.

— Успеешь, — отмахнулся наставник. — Там наш уважаемый мэр о тебе спрашивал, дело у него. Скатаешься?