Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов
Шрифт:
Мы не разделяем, подобно вам и Иисусу, сыну нашего народа, учение непротивления, так как верим, что иногда человек должен использовать силу, чтобы спасти себя и, что еще важнее, своих детей.
Шесть лет спустя – шесть миллионов убитых евреев. Ганди дает новый, посмертный совет убитым евреям:
Гитлер убил шесть миллионов евреев. Это самое ужасное преступление нашего времени. Но евреи должны были сами лечь под нож мясника. Они должны были сброситься в море со скал.
Фишер: «Вы имеете в виду, что им следовало совершить коллективное самоубийство?»
Ганди: «Да, это было бы героическим поступком».
Последняя мысль. защита преследуемых
Каждый еврей обязан спасти жизнь преследуемого, даже если для этого надо убить преследователя, и (даже) если преследователь – несовершеннолетний.
Если преследователь предупрежден, но продолжает свои действия, его можно убить, не дожидаясь того, что он ответит на предупреждение (то есть даст понять, что понял его). Но если можно остановить преследователя просто ранив его, поразив стрелой, камнем или мечом… то надо сделать так.
И это – запрещающая заповедь, то есть не жалейте жизнь преследователя.
Хотя Маймонид говорит о сопротивлении отдельному человеку, преследующему другого, это правило можно применить в случае, когда народ сражается против государства-агрессора. Как ни ужасна война, альтернатива ей еще хуже. Если бы Ганди убедил англичан сложить оружие, нацизм бы победил в Европе, если не во всем мире, демократии бы пришел конец, и сейчас в мире не оставалось бы ни одного еврея. Точно так же, если бы Израиль не принимал мер для своей защиты, он давно был бы стерт с лица земли, а его граждане – убиты. Поэтому война – это всегда несчастье, но не всегда – зло. Есть вещи, сражаться за которые необходимо.
60. Против утопизма
Вы не обязаны изменить мир, но вы также не можете отказаться от попыток (делать для этого все, что в ваших силах).
Рабби Тарфон запрещает ссылаться на несовершенство этого мира как на оправдание нашего бездействия в отношении зла. Альберт Камю, великий французский писатель и философ, выразил ту же мысль более конкретно: «Возможно, мы и не способны сделать так, чтобы в этом мире вообще не пытали детей. Но мы можем уменьшить число детей, подвергаемых пыткам» («Неверующий и христианин»).
Мой друг, профессор Давид Шац, также заметил, что это высказывание подчеркивает неспособность отдельного человека в одиночку достичь совершенства мира.
Рабби Иоханан бен Заккай любил говорить: «Если у тебя в руке саженец, а к тебе бегут люди, крича: “Держись! Машиах пришел!”, сначала посади саженец и только потом иди встречать Машиаха».
Высказывание раввина первого века отражает частоту, с которой в его время появлялись ложные машиахи, утверждавшие, что спасут мир.
Тем, кто пытается навязать Израилю моральные стандарты, неприменимые ни к одному из других государств, современный американский раввин отвечает:
Если евреи будут на пять процентов лучше других народов, мы будем «нести свет в мир»; если мы будем на двадцать пять процентов лучше, мы приведем в мир Машиаха. Но если мы будем на пятьдесят процентов лучше – мы погибнем.
Лев и агнец будут лежать рядом, но агнец не сможет заснуть.
61. Бедность перевешивает все
Те, кто погибли от меча, пронзенные, истекшие (кровью) были счастливее (в английском варианте – «лучше». – Прим. перев.)
тех, кто гибли от голода.Эта фраза всегда смущала комментаторов Танаха. Иеремия (автор книги Эйха) не говорит, что погибшим от меча было легче, чем погибшим от голода (это еще можно объяснить: смерть от меча мгновенна), он утверждает, что они были более хорошими людьми.
Хасидский раввин, переживший Холокост, Исраэль Спира, верховный раввин Блузова, утверждает, что понял этот отрывок только в нацистском рабочем лагере в Яновской.
Среди тысяч других заключенных евреев в этом лагере были близнецы, чья семья входила в число последователей рабби. Эти трое помогали друг другу везде, где это было возможно.
Однажды, когда все узники были на работе, рабби Спире, одному из близнецов и еще одному заключенному было приказано остаться в бараке и убрать там. Днем немецкий охранник решил получить садистское удовольствие: он прострелил ногу близнецу, приказал ему стоять, прострелил ему вторую ногу, снова приказал ему стоять, а когда мальчик не смог повиноваться, опустошил в него всю обойму. Рабби Спире и другому заключенному было приказано отнести труп и бросить его на гору тел, которая ежедневно вырастала в лагере в отведенном для этого месте. Неся его, рабби обливался слезами. Он позже вспоминал, что им владела одна мысль:
Как он скажет другому близнецу о гибели брата?
Как он придет с такой ужасной вестью к человеку, чья душа была настолько тесно связана с душой покойного?
«Скажи ему, что его брат очень болен», – посоветовал второй заключенный.
Пришел вечер. Узники вернулись в лагерь. «Хаим, твой брат очень болен, его жизнь в опасности. Возможно, он уже мертв», – сказал рабби из Блузова, стараясь не смотреть мальчику в глаза.
Брат начал плакать: «Горе мне! Что мне теперь делать?»
Рабби пытался утешить мальчика, но тот был безутешен. «Сегодня была его очередь хранить хлеб. Я оставил у него весь свой хлеб, теперь у меня не осталось ни единого кусочка».
Рабби был поражен, но сказал, что брат послал Хаиму его долю. Дрожащей рукой он вытащил кусок хлеба – свой дневной рацион, и отдал его мальчику. Хаим посмотрел на хлеб и сказал: «Здесь недостает нескольких граммов. Я оставил у него гораздо больший кусок».
«Я был голоден и съел часть. Завтра я отдам тебе остаток» – ответил рабби из Блузова.
Когда рабби Исраэль Спира рассказал эту историю (в 1976 году, спустя более тридцати лет), он сказал: «Только в этот день в Яновской я понял фразу из Писания: “Те, кто погибли от меча, были лучше тех, кто гибли от голода”».
Ничто в мире не сравнится с бедностью, самым страшным из всех страданий… Ибо тот, кто раздавлен бедностью, словно раздавлен всеми бедами мира, и все проклятия Дварим (28:15–68) упали на его голову.
Наши раввины сказали: если собрать все страдания и боль мира (на одну чашу весов), а бедность поместить на другую, то бедность перевесит.
Как и у животных, у людей есть основные физиологические потребности. Но, в отличие от других живых существ, мы созданы «по образу и подобию Господа». В этом величие человека. Однако бедность заставляет человека сосредоточиться только на физиологических потребностях (в основном, на еде) и поэтому сильнее, чем другие страдания, лишает личность человеческого облика.
Когда хлебница пуста (буквально – «когда в кувшине нет ячменя»), раздор стучится в дверь.
Эта пословица двухтысячелетней давности до сих пор актуальна. Исследования показали, что денежные проблемы – главная причина семейных ссор.
Мудрость бедняка презирают и слов его не слушают.