Евро
Шрифт:
— А завтра, Наташа, Наташа — Думаю я и мои мысли выкидывают странный фортель подбрасывая новую тему:
Я живу в своей квартире, точнее в трех, ну когда бываю дома. Много все-таки выездов. А квартир и правда три. Родительская трешка в микрорайоне, двушка почти там же, но уже моя и еще одна, недавно презентованная спонсорами, уже шестикомнатная.
Оля, Лена, Маша, Несса, все живут или у себя, или у знакомых, но фактически в своих квартирах. И одна Наташка ютится в общаге, в одной комнате еще с двумя девчонками. Она ни чего не говорит, ни на что не жалуется,
Она же моя и что же тогда она, как бедная родственница по чужим углам слоняется? И что тогда делать? Явно надо что-то решать, а то все может сломаться, потому что несправедливо это. А несправедливость всегда выходит боком.
И тогда вопрос, ее явно надо перевозить, но куда? Если в мой пентхаус, то получится несправедливо уже по отношению к остальным. Забирать их всех? Почему-то не хочется пока. Меня больше устраивают отношения такие, какие они есть сейчас. В этом формате. Не хочу я их пока селить с собой. Что-то тормозит, опаска какая-то, что быт может разрушить то волшебство, что уже сложилось. И главное я без проблем готов проводить с ними почти все время, я им покупаю одежду, украшения, вожу по всяким места. И мне это нравится и в то же время сопротивляюсь любым мыслям о семье, в обычном понимании этого слова.
Непонятно. Но с Наташкой что-то надо делать. Поселить ее в моей двушке, а самому перебраться в пентхаус? Мысль, только одна она заскучает, а я не смогу все время рядом быть. И что делать?
А кстати мысль. Что если, всю мою великолепную троицу поселить в пентхаусе, а сам я и в двушке поживу. Буду когда в гости приходить, бывало уже и так, а когда и к себе приглашать. Скажем проверим оба формата отношений. Я ведь все равно их с собой планирую забирать, вот и притрутся окончательно и они друг к другу и я к такой многолюдности.
Места в квартире хватит, еще и Несса с Машей поместятся, ну а когда захочется более моногамного формата, есть двушка моя.
— Ну вот сейчас с ними и обсужу этот вопрос. — Решаю я.
21марта 1988 года
Понедельник
Баку,
10:00 18*С
— Ну вот и знакомая общага, Наташкино место обитания, пока еще, но уже не долго. — Думаю я и мне вспоминается:
Девчонки на мои мысли отреагировали сперва настороженно, но потом вняли моим доводам и рукам, и согласились на все. Дольше всех, как ни странно сопротивлялась Наташка, но и она сдалась на милость победителя, отдав себя в мои руки, с отсрочкой исполнения на сутки. Вот сейчас я и иду забирать свой приз.
Ну а финальную точку в обсуждении сего животрепещущего вопроса поставила Оля, наверно, на правах моей первой по очередности знакомств, подруги.
— Да, девчонки. Если мы хотим остаться вместе, с Даном, конечно, нам надо начинать привыкать друг к другу. И совместное проживание, это лучший вариант. Тем более там и условия все, и с институтами рядом. Да возможность есть, чтобы побыть наедине. Я за и мои родители не будут против моего переезда, а уж Юлька то, сразу оккупирует комнату. — Смеется она, а Ленка ей вторит и добавляет:
— Ты права Оля, давайте съезжаться. Пора уже, не школьники давно. Да и у меня сестренка будет совсем не против пожить в одиночку в нашей комнате. А, у Дана, в его Мега квартире, и правда каждой по комнате будет. Лафа и Дан рядом, ну часто рядом. На законных причем основаниях. — Говорит Ленка и Наташка наконец тоже соглашается:
— Хорошо. Я тоже конечно не против. Просто я не хотела ни кому мешать и навязываться. — Отвечает она, а я ее обнимаю, целую и успокаиваю, вытирая невольно проступившие слезы:
— Наташка, любимая, ты никогда не мешаешь. — А она начинает плакать, прижимается ко мне и говорит:
— Какая же я дура была, когда не замечала тебя. Хорошо, что ты все это исправил, я не знаю, чем бы все это могло закончиться.—
— Все хорошо милая, все хорошо. — Отвечаю я ей, а Лена с Олей явно не совсем понимают, что и к чему.
— Ну они то не все знают. Даже Наташка не все знает. Чем все чуть не закончилось в той реальности. Точнее закончилось, но не до конца, к счастью. Как говорится «тюрьма, сума…», но да, не до конца. Успела отскочить и все же взяться за ум, пусть и поздновато, но все-таки. А сейчас все вовремя и все правильно.
Она об этом не знает и не узнает, но у нее все будет хорошо, отношения, подруги, образование и новая жизнь. Все будет, как и у остальных. Там не было таких трагедий, но тоже не все ладно было. А теперь все будет супер. — Думаю я, обнимая и успокаивая Наташку, одновременно подмигивая Ленке с Олей и понимая, что я уже тоже похоже шагнул в «высшую лигу».
— Я уже не только игру «рисую», я начинаю рисовать «судьбы», вмешиваюсь в промысел богов. А что делать, если они такие криворукие? Будем править их ошибки. Моя жизнь и мне решать, кто тут прав, а кто виновен. — Констатирую очень простую истину я.
И мы, наконец успокоившись, обо все договорившись, продолжаем культурно гулять по ночной набережной, поглядывая на постепенно теплеющие волны седого Каспия. А девчонки торжественно пообещали в ближайшие дни перебраться в тот самый мой пентхаус, где я скоро стану, всегда желанным гостем у трех прелестных хозяек моего очага.
И все, мысли в сторону. Я дошел, теперь преодоление последнего редута обороны в лице вахтерши тети «Зины» и вперед, к любви и счастью.
— Добрый день, уважаемый. — здороваюсь я с пресловутой тетей «Зиной» сегодня оформившейся в здоровенного мужика средних лет и с усами.
Так и хочется спросить:
— А где бабушка?—
И услышать в ответ знаменитое:
— Я за нее.—
Но мы обходимся менее радикальными фразами и я спрашиваю:
— Я пройду?—
На что слышу спокойное и довольно лаконичное:
— Куда, к кому и за чем — Односложно и абсолютно равнодушно отвечает мне усатый товарищ.
— Туда, к знакомой, мне надо. — Не менее лаконичен и я.
Усатый ненадолго зависает, а потом коротко спрашивает:
— Ты Дан, что ли? К Наташке? —
Я утвердительно киваю головой, целых два раза и добавляю озвучки:
— Я, к ней, можно?—
И тут же слышу то, что меня без сомнения радует:
— Вообще нет, но тебе можно. Посещение тридцать минут, тебе до вечера. — Отвечает усатый, потом окидывает меня взглядом, похоже припоминает Наташку и с сомнением спрашивает: — Успеешь?—