ЕвроМайдан

— Мы выяснили, что легковоспламеняющуюся смесь правонарушители изготовили в помещении гаража. Технологию приготовления узнали в интернете, а необходимые компоненты приобрели в строительном магазине, — сообщил начальник УБОП УМВД Херсонщины Глеб Мельниченко. Злоумышленники задержаны в порядке ст. 208 Уголовного процессуального кодекса Украины. Следственным отделом Днепровского райотдела милиции УМВД начато уголовное производство по ч. 3 ст. 15 („Покушение на преступление") и ч. 2 ст. 194 („Умышленное уничтожение или повреждение имущества") Уголовного кодекса Украины. Санкция статьи предусматривает лишение свободы на срок до 10 лет» [166] .

166

166 Управление по связям с общественностью МВД Украины, 13.02.2014. ua/mvs/control/main/ru/publish/article/980026

Поражает размах политического террора Евромайдана — нападений и поджогов отделений политических партий. Во время интервью в Харькове 22 февраля 2014 года президент Украины Виктор Янукович сообщил о том, что на Украине было сожжено «более 200 офисов Партии регионов» [167] .

Нападения, пытки и запугивания политиков, общественных деятелей и журналистов

Нападениям и пыткам участников Евромайдана подвергся целый ряд политиков и общественных деятелей, не разделявших их политическую позицию. Одним из наиболее известных случаев стало нападение на Ростислава Василько, первого секретаря Львовского горкома Коммунистической партии Украины, которого избивали и пытали прямо на Евромайдане.

167

167 Медиагруппа «Объектив», 22.02.2014. http://www.objectiv.tv/220214/93433.html

В интернете появилось его собственное эмоциональное обращение, в котором он описывал произошедшее [168] :

«Уважаемые товарищи! Я, Василько Ростислав Степанович, 1-й секретарь Львовского горкома КПУ, в Киеве избит бандерлогами по самое не могу. Преследуют мою маму, угрожают расправой моими детьми. Угрожают убить меня и мою гражданскую жену. Помогите найти политическое убежище в другой стране. Меня 22.02.2014 с 11 ч до 2В ч пытали майдановцы в Мариинском парке, загоняли иголки под ногти, били палками, кулаками, пробили мне правое легкое, сломали три ребра, носовую перегородку, лицевую кисту. Потрошили череп. Получил сотрясение 2-й степени. Весь синий. Завтра будут делать пункцию спинного мозга. Беда черная! Почистили всего, отобрали документы, деньги, цепочку золотую с крестиком».

168

168 Livejournal, 26.02.2014. http://colonelcassad.livejournal.com/1433967.html

Посетившие его в больнице общественные деятели темпераментно описывают его ситуацию:

«Лицо — сплошной кровоподтек, кровоизлияние в оба глаза (хорошо, не вытекли), сотрясение мозга, сломаны два ребра, а самое неприятное — ребро разорвало левое легкое, поэтому говорит Ростислав хрипя, с легким присвистом. Единственное, что, слава богу, не подтвердилось — ногти не вырваны, целы. Под них фашистские уроды загоняли иголки, поэтому пальцы еще какое-то время будут заживать.

Документов у Ростислава никаких нет — орки прихватили их с собой. „Напишу заявление в милицию об отъеме документов", — говорит... Казбек рассказал Ростиславу о подробностях своего визита к нему в киевскую больницу — он не без проблем прорвался через кордоны вооруженных уродов „Правого сектора", обнаружив полную палату вооруженных людей и каких-то мутных типов в милицейской форме, а также странных людей в белых халатах, якобы приехавших за Ростиславом с тем, чтобы увезти его на реанимобиле во Львов. До полусмерти искалеченному и едва отошедшему от наркоза Ростиславу хватило бдительности вежливо отказаться от их транспортных услуг — пока неизвестно кем присланные „доктора" продолжали уговаривать больного, один из них украдкой шепнул Казбеку, мол, пусть ваш друг ни в коем случае не соглашается с нами ехать...» [169]

169

169 Эхо Москвы, блог Дарьи Митиной, 05.03.2014. http://echo.msk.ru/pda/blog/mitina_daria/1272320-echo/

Сам Ростислав Василько дал Фонду исследования проблем демократии следующие свидетельские показания [170] :

«Меня начали заталкивать к Мариинскому парку, будто проверять документы, люди в масках из „Правого сектора". Вытаскивали документы, просто оскорбляли, под дулом пистолета — одного, второго, начали бить. Забрали удостоверение пенсионное, я сам — бывший сотрудник по линии МВД, паспорт забрали, водительские права, тех. паспорт на машину.

У меня много травм. Первая — сотрясение головного мозга второй степени, лицевые, суставы, челюсть, ушибы, трещины. Легкое прострелили, ребро проломали, продырявили правое легкое. Пытали, иголки загоняли под ногти — там два гвоздя было. Начали пытать телефон супруги, я не хотел давать, они начали загонять. Сказали: давай сейчас поедем, детей будем чирковать, будем по кусочку привозить тебе. Карточку кредитную „Приват банка" забрали. Говорят, нам же деньги нужнее. У меня спрашивают, сколько там, я говорю: слушайте, это пенсионная карточка моя, по которой я пенсию получаю, а деньги — в кармане было 400 гривен, половину фактически уже забрали по дороге. Спрашивают, на карточке есть еще? Я говорю: моих нет. А чьи есть, спрашивают. Я знал, что у меня там 18 тысяч можно в долг брать. Они поняли, что банковские, говорят, давай пароль. Начали снова пытать, бить.

170

170 Интервью проведено по телефону 08.04.2014

Спрашивали: „Чего сюда приехал? Почему до сих пор не записался в ряды, почему на стороне вражеской партии, тем более ты первый секретарь Львовского городского комитета?"

Еще до выезда моего в Киев, где-то за месяц ситуация настолько усложнилась, что постоянная слежка за мной была. Неизвестные люди, машины какие-то, камеры поставили, это не коммунальщики поставили. То есть смотрят, когда я захожу, выхожу, фактически полностью отслеживают. И в офисе в городе Львове постоянно сигналят, где у меня общественная приемная, где я проводил, как консультации, там постоянно были звонки, говорят: „Ростислав, возьми закрывай контору, потому что сейчас на Майдане был призыв вас уничтожить, побить, повесить и так далее".

Меня уже в третье помещение отвели, где амуницию выдавали. Меня избивали, я там истекал кровью, потом дальше избивали, каждые два часа менялась группа. Я терял сознание, приходила их медпомощь, нашатырку давали, потом обезболивали мне грудную клетку каким-то спреем, обрабатывали эти раны, потому что я полностью в крови был. И продолжали дальше, дальше, дальше. Потерял сознание. Просто издевались, а еще по поводу жены, они хотели сначала палец отрезать.

Там были прямые удары, палками и ногами, и руками. Я же объясняю, потерял сознание, уже полностью, меня выносят в скорую помощь, где-то около Майдана, в 100 метрах. Мне чего-то укололи в этой скорой помощи, мне сказали — надо полежать. Они говорят: „Какое лежать, мы его дальше". И полностью меня под руки потянули в это помещение. У меня капюшон был, набросили, чтобы не видели, и дальше туда.

Когда третий раз уже сознание терял, я полностью уже не видел ничего, мне часиков в 10 все-таки вызвали Скорую помощь — была команда, что фактически он почти мертвец, и разрешили меня в скорую помощь в сопровождении „Правого сектора".

Меня привезли в больницу в центре, потом минут за 10 рентген сделали, подтвердилось, сказали в срочном порядке делать операцию, потому что легкое прострелено, и если не сделать, можешь не выжить. Начали сразу оперировать, даже без наркоза, сказали, что после того, что ты перенес, наркоз ты не выдержишь. Легкое чистили, зашивали, потом дренаж поставили, это вытяжка воздуха, с трубочкой и с баночкой и на ночь ставится система, чтобы откачивали. В результате врачи условия эти недодержали. Пошла команда в срочном порядке снимать, потому что приезжают врачи, которые были вооружены, которые пришли в палату за мной, и по команде кого-то сверху меня перевозят во Львов. Вот такая ситуация была».

Политолог Ростислав Ищенко был также вынужден покинуть Украину. О причинах своего отъезда он рассказывает [171] следующее:

«Ну как вы понимаете, ждать, пока там придут, расстреляют, у меня большого желания не было. Сразу же закрылся доступ к СМИ, а там, куда вас еще могли пригласить на прямой эфир, не было гарантии, что после этого эфира вы выйдете и куда-то уйдете.

Буквально 23-24 февраля побили журналиста Рулева, его узнали. Я думаю, что если его узнали, меня тоже в любой момент могут узнать. Дважды ловили Рогова, один раз в Запорожье, один раз под Харьковом, один раз местные представители „Правого сектора" продержали трое суток. Ловили, потому что известный. До этого, это было еще до переворота, в последних числах февраля, эксперта одного ждали доброжелатели с битами и просто избили. Когда вам по голове бьют палкой толщиной в 5 см, вы не знаете — это пройдет без последствия, станете вы инвалидом или вас сейчас поднимут и отнесут в морг, а когда эти люди вышли на улицы с автоматами и взяли под контроль Верховную раду? Это все равно, что сидеть в яме с крокодилами и предполагать, что они могут вас и не укусить, могут, конечно, и не укусить, а могут и съесть.

171

171 Интервью проведено по телефону 30.03.2014

Лично мне угрозы поступали давным-давно и коллегам тоже. Увидят мой эфир на радио, телевидении, тут же могли туда позвонить и сказать, что таких, как вы, мы будем вешать. В Фейсбуке мне постоянно пишут, причем мне непонятно, в чем они видят какую-то неправильную позицию, если я публикую отрешенную аналитическую статью, какие интересы у этих, какие интересы у этих, какие наиболее вероятные действия такие, наиболее вероятные результаты такие. Мне тут же начинают приходить сообщения: надо расстрелять, надо повесить, подумай о семье. В социальных сетях собирались данные не только на Беркут, они собирались на всех журналистов, политологов, которые выступали не с тех позиций, которые они считали правыми. Домашние адреса, место учебы детей, место работы родственников. Это регулярная практика запугивания.

Можете спросить у любого человека, кто это время работал в Киеве. Я думаю, что только абсолютный счастливчик скажет вам, что ему никто не говорил, что вас надо арестовать, посадить, расстрелять. А то, что мы сделали ошибку в 2004 году, не приняли меры к врагам народа, больше мы этой ошибки не допустим, и в следующий раз будут ликвидировать физически, это говорилось пять лет, это говорилось не только мальчиками, и журналистами, которые обслуживали Майдан, и политиками неоднократно, все публично. Как вы понимаете, политики и журналисты могут высказываться для красного словца, но заявления „Правого сектора", „Самообороны Майдана" и все этих неонацистских организаций серьезные.