ЕвроМайдан
Шрифт:
Отметим, что, в отличие от сторонников Арсения Яценюка и Виталия Кличко, значительное количество членов партии Олега Тягнибока «Свобода» входило в соответствующие группы активистов-боевиков Евромайдана. Но при этом их деятельность, постановка задач и координация скорее происходила внутри этих групп, чем по партийной линии.
Для определения роли политического руководства Евромайдана Фондом исследования проблем демократии непосредственно на Майдане был проведен целый ряд глубинных и экспертных интервью. Приведем выдержки из наиболее показательных.
Сторонник Евромайдана [329] на вопрос о роли Кличко, Яценюка и Тягнибока отвечает: «Им не доверяют, Майдан не доверяет. Поэтому они действуют, вот, они выходят на трибуны, как Майдан решит, как Майдан. А Майдан, вы знаете, ну, люди, господи, скажи им, вот черное. Им скажут: кто за? Либо голубое — опять все за. Вот так вот, да. Но люди
329
329 Мужчина, возраст около 65 лет, сторонник Евромайдана, интервью проведено на Майдане.
Активный участник Евромайдана [330] рассказывает о своих впечатлениях: «На телевидении освещалось все в одном цвете. Когда приехали сюда, совершенно другая картина. Там говорилось что все плохо, всех убивают. Только Украина и все. Когда приехал, все совершенно другое.
Лидеры не очень хорошие из-за того, что они политики, а все политики — это лживые люди».
На вопрос о доверии к Кличко, Яценюку и Тягнибоку другой сторонник Евромайдана говорит: «Как можно потерять то, чего нет? Дело в том, что народ не выходил за них. Они были просто катализаторами» [331] .
330
330 Мужчина, возраст около 20 лет, сборщик пожертвований на Евромайдан, интервью проведено на Майдане.
331
331 Мужчина, возраст 44 года, житель Западной Украины, сторонник Евромайдана, интервью проведено на Майдане.
Житель Киева [332] , сторонник Евромайдана, о лидерах говорит: «Каким образом и кто может вести переговоры от лица народа? Оппозиция сформулировала от народа требования соблюдения законности наказания виновных. Они постоянно выступают. Любой может выступить».
Другие сторонники Евромайдана вовсе отрицали необходимость переговоров. Например, активный участник Майдана говорит [333] : «На сегодняшний день это Рада Майдана — Совет майдана, туда входят 3 оппозиционных лидера и их партии, общественные деятели. Любой проект закона должен быть подтвержден на всех инстанциях. Зачем нам нужны переговоры? Мы на них принимаем проект, либо не принимаем».
332
332 Мужчина, возраст около 40 лет, интервью проведено на Майдане.
333
333 Мужчина, возраст около 35 лет, уроженец Западной Украины, дежурный комендант от ВО «Свобода», интервью проведено в здании КГГА.
Один из наиболее распространенных упреков участников Евромайдана по отношению к его политическому руководству был связан с тем, что их считали недостаточно решительными. Например, сторонник Евромайдана с Западной Украины говорит [334] : «Они под шумок подхватили. Они полтора месяца всех собирали, а мы ничего не сделали».
Другой сторонник Евромайдана [335] говорит о недоверии к лидерам Майдана по причине отсутствия у них конкретных планов: «Скажем так, люди хотят конкретных действий. Я тут уже 71 день, я хочу конкретных действий. У нас в этом вопрос, если вы не можете, давайте мы сделаем план. Нас, когда мы начинаем создавать план, называют провокаторами, и вы ничего не делаете, только говорите. И вот получается такой дисбаланс. То есть нас сдерживают, и в то же время нам ничего другого не дают. Людей сдерживают, они стоят, надо что-то делать, стоять же просто неинтересно».
334
334 19.02.2014, Консерватория, мужчина, 60 лет, сторонник Майдана, проживающий на Западной Украине.
335
335 Мужчина, возраст около 25 лет, представитель информационной службы самообороны Майдана, интервью проведено в Доме профсоюзов.
Мужчина [336] , активно поддерживающий Майдан, говорит: «Народ побоялись, понимаете? Я же говорю, боятся, они сами боятся. Вот был случай, штурм самый первый. 30 ноября,
это здесь на Майдане, когда студентов побили, тогда народ здесь собрался. А когда люди собрались и хотели идти в парламент, чтобы отменили эти законы, им перегородили путь и начался разгон. И прибежал Кличко: люди, стоп, никуда никто не идет. Его никто не слушается, его с огнетушителя кто-то там натыкал. Он не авторитет, понимаете. То, что он стоит на сцене, что-то рассказывает — это одно. А так, среди людей — это другое. Да, одна польза от них — что они в силах вести переговоры».336
336 Мужчина, возраст около 20 лет, студент, сторонник Евромайдана, интервью проведено на Майдане.
Мужчина [337] , сторонник Майдана, говорит: «Никто из лидеров не возьмет на себя кровь. Вы понимаете, да? Началось противостояние. Стояли, ждали, ждали. Настроение, вы ж понимаете, настроение кипит. Лидеры на себя не берут, народ прорвало».
Достаточно распространенным как среди рядовых участников Евромайдана, так и среди украинских экспертов было мнение о том, что именно за счет определенной пассивности политического руководства Евромайдана на первое место стал выходить Правый сектор.
337
337 20.02.2014, Майдан, мужчина, 50 лет, проживает в Херсоне, бывший военный летчик.
Например, сторонник Евромайдана говорит [338] : «Они (политическое руководство. — Прим. ред.) в начале возглавили Майдан, а потом где-то в середине января в сторону отошли. Вышел Правый сектор. Дело в том, что они понимали, чем это грозит, и они сдерживали. Они сдерживали, я помню тот митинг, каждое воскресенье проходили вече. Было огромное всегда количество людей, люди воодушевленные. Но они же, они, понимаете, как, люди стоят, люди требуют, люди ждут решения каких-то вопросов, но ничего не происходит.
338
338 19.02.2014, Майдан, мужчина, 60 лет, сторонник Майдана.
Я помню тот вечер. Выступают оппозиционеры, и все, народ начинает свистеть, за лидера, за одного, та, та, та. Такая вот реакция была отрицательная. А потом выходит кто-то. И стал призывать немедленно выходить, немедленно идти. И они рванули туда на баррикады».
Участники фокус-группы [339] о роли политического руководства Евромайдана сказали:
«Вначале, когда разогнали Евромайдан в три утра, я думал, что это оппозиция как бы купила какого-то начальника «Беркута», чтобы потом было огромное количество людей. Суббота, выходные, все хотят выйти. Я посмотрел по лидерам, они вышли пиариться. У них не было никакой программы. Они вышли и начали скандировать, власть плохая, мы сделаем евроинтеграцию. И лидеры вообще не знают, что же делать. Стоим, скандируем, поем, за интеграцию, европейский союз нам поможет, Янукович осознает свои проблемы, мы вам поможем, и все у вас будет хорошо, но 2 месяца они обещают, и людям уже надоело там стоять и петь, началась радикализация.
339
339 Студенты киевских ВУЗов, возраст около 20 лет.
Этот момент можно назвать «ручные» законы. Тогда провели многие из Правого сектора мобилизацию на Грушевского — были затронуты права футбольных болельщиков. Они вышли из-под власти этих трех оппозиционеров.
Я знаю «Правый сектор» — многих людей из тех организаций. Я имел опыт общения с ними. У них такая идея — готовить революцию, украинскую революцию. У них благие цели — украинская сборная это поддержала. Но путь к ним они видят через революцию.
Я считаю, что это сила—эта радикальная молодежь. Пользуются ими их лидеры, которые им говорят, как нужно действовать. Когда начинался Евромайдан, я подходил и спрашивал: «Ради чего вы тут стоите у «Правого сектора»?» Они отвечали, что сейчас народ замерзнет, мы пойдем президента штурмовать, чтобы людей защищать, чтобы их побили»;
«Почему «Правый сектор» надул такой популярности? Потому что три лидера оппозиции не оправдали действия народа. Они ничего не делают и ничего не добьются. И тогда народ вместе во главе с этими радикалами пошли»;
«Эти люди (политическое руководство Евромайдана. — Прим. ред.) в какой-то момент потеряли свое влияние потому, что «Правый сектор» — это самая организованная структура, это возможно 10% протестующих, которые держит весь Майдан, потому что это самая активная часть, которая сейчас находится на месте события. У них уже исторически сложилась иерархия, которая очень долго была такая теневая тема... »