Эй ты, бастард! Том II

Вот только забот у меня меньше не стало.

Потому что нужно было ещё найти тех бравых парней, которые должны были защищать улицы ночью.

И нашёл я их в любимом баре старика Лампы, за делом любого наёмника — попойкой.

— О, вот и наш благородный наниматель! — отсалютовал старик Лампа полуторалитровой кружкой пенного.

И его тут же поддержали празднующие вокруг мужчины самого боевитого вида. На некоторых красовались свежие повязки, покрывающие раны на руках и ногах.

— Празднуете, — ухмыльнулся я, внимательно вглядываясь в лицо каждого и проверяя их Истинным Виденьем на наличие проклятия. Для надёжности.

Чисто.

— Ещё бы! — ответил Лампа. — Ночка была жаркой, а победа — желанной! Мы несколько часов бегали с жандармами, отстреливая всяких головорезов. Они вчера словно с цепи сорвались и одновременно ринулись в порт. Но мы их остановили! Ура!

И всеобщий клич прокатился по бару.

Немногие другие посетители только с осторожностью посматривали на наёмников, да на постоянно бегающего к ним с новым пивом владельца.

— Ваше вашество! Присоединяйтесь! — призвал Лампа.

Но времени у меня на это не было.

— Время рассчёта.

— А, о! Это святое. Господа, я же говорил, что этот благородный молодой человек держит слово и на него можно положиться?

Все одобрительно закивали.

— Выпьем же за благородного господина! — поднял вверх кружку один из наёмников.

— Выпьем! — и захлюпала выпиваемая выпика, пока Лампа подходил ко мне.

Мы вышли на улицу, в знакомый переулок. Где я отсчитал Лампе причитающиеся ему и парням две тысячи имперских рублей.

— Ваше вашество, с вами крайне приятно иметь дело!

— Теперь слушай меня, Лампа. Мне нужно домой. Чем скорее, тем лучше.

Он вмиг стал серьёзен. — Понял. Дайте только расплатиться с мужиками и отбудем!

— Жду.

Лампа зашёл в бар и вернулся через пару минут. После чего мы быстрым шагом двинулись к причалу.

— Ваше вашество, можно вопрос?

— Задавай.

— А случаем не вы детвору к деньгами приобщаете?

— Конкретнее.

— Да тут внучок мой ночью прибегал, сказал, что друг его с неким Кальмаровым дела делает. Тот ему платит за наблюдения, да слухи всякие.

Я только усмехнулся, что не ускользнуло от Лампы. — Так и знал. Где какое движение, там сразу и вы появляетесь, — он пригладил подбородок.

— С ними всё в порядке?

— Со шпаной-то этой? Конечно! Они ж ушлые, мышата. Везде пролезут и нос свой засунут, — засмеялся он. — Они сейчас все вместе отсыпаются у дочки моей. Крепкие друзья, бандиты мелкие.

Мы подошли к рыбацкой лодке Лампы и зашли на борт. Он продолжил:

— А вообще, хорошее вы дело делаете. Петька, малой этот, единственный сын у больного отца. Им деньги нужны, чтобы обратиться к хорошему целителю. Военной пенсии на отращивание руки никак не хватит.

— Его отец однорукий?

— Да, ваше вашество. Ещё и кости поломанные, он ж военный бывалый. Участвовал в какой-то из мелких войн. Мелких, но жестоких, как оно всегда бывает. Руку потерял, да перелом ноги получил. Теперь едва с тростью ходит. Петька, малой этот, мечтает отцу лечение оплатить.

— И сколько ему нужно?

— Не знаю и гадать не буду. Но если вы хотите парню работёнку подкинуть, то знайте, он всегда возьмётся. Даже на Изнанку полезет, но за отца своего всё что угодно сделает.

— Учту, — сказал я. — Но на Изнанке детям делать нечего.

— Согласен, ваше вашество.

Мы отплыли от берега достаточно, чтобы он превратился в полоску на горизонте. Как я заметил приближающийся к нам издали корабль.

Заметил его и Лампа.

— Ваше вашество, гляньте-ка, судно, — он пристально уставился на него. — И оно идёт прямо на нас!

— Вижу. Чуть смени курс, может, оно не за нами.

Чутьё молчало. Но не факт, что из-за отсутствия опасности. Сейчас мои псионические силы работали едва ли в половину, после всех тех нагрузок, которые мозг испытал ночью.

Макр, покоящийся в моей сумке, был моей главной надеждой в случае внезапного столкновения сильного противника.

Например, с проклятыми.

Через десяток минут мы сменили курс, но…

— Чёртова посудина не хочет отставать. Она точно за нами!

— Да, — сказал я, взяв корабельный бинокль.

Судно было небольшим и не военным. Я бы сказал, что это гражданская яхта, которыми были уставлены личные места аристократов в порту.

Вот только никакого герба на этом корабле не было. Как и людей, которые бы ходили по палубе.

Но это не мешало ему стремительно нас догонять. В скорости он заметно превосходил посудину Лампы.

Впрочем, я был готов рассечь его Псионическим Клинком в любой момент.

Яхта приблизилась, замедляя ход, чтобы сравняться с нами в скорости. Пусть она и была гражданской, но всё равно возвышалась над рыбацкой лодкой.

— Господа?! — Лампа натянул на лицо услужливое выражение, присматриваясь к пустующему кораблю.

Истинное Виденье.

Ничего? Никакой ауры? Нет, энергия словно не выходила из внутренних помещений корабля.

Впрочем, потом показались люди. Двое крепких матросов с каменными выражениями лиц вышли из трюма, а затем без разговоров закинули на лодку Лампы абордажные крюки.

Правда, Псионический Клинок рассёк их тросы за один взмах.

Матросы, будучи бездарными, осторожно отпрянули.

А вот с яхты послышался громкий смех.

— Я знал, что поймаю тебя здесь, Кальмаров. Поднимайся на мой борт. Ты же не хочешь, чтобы власть над Владивостоком разделили без твоего участия?

Глава 6

— Не ожидал такой встречи, — сказал я, присаживаясь в роскошное кожаное кресло напротив адмирала Косаткина.

— И не должен был. Как не должен кому-либо рассказывать о ней. Я перехватил вашу рухлядь не для того, чтобы провести официальный приём, — сказал он с серьёзным видом. — Мы с тобой так и не поговорили после окончания событий в городе. Хотя случилось достаточно много всего.

— Случилось, — согласился я. — Но это только начало. Скорее всего наш общий враг не остановится на этой диверсии. Пусть он и потерпел поражение.